Ужас глубин - Карен Трэвисс

— Переведи.

— Подлодки обнаружили одну тварь, она не двигается, и они решили, что есть шанс отправить ее на тот свет торпедой.

— А почему они раньше этого не сделали?

— А спасибо ты не хочешь сказать? Не сделали, потому что движение живых существ невозможно предсказать в отличие от движения кораблей и попасть в них чертовски трудно. Виктор, нас же учили не убивать морских животных.

— Убьете одного, а почему не двух? — Да, это прозвучало грубо. Может быть, эти два левиафана — первые из сотни. — Потому что тогда у нас будет гораздо меньше полипов.

— Гарсия думает, что, для того чтобы застать тварь врасплох, нужно будет стрелять одновременно из двух точек. Перекрестный огонь. Но второй это сразу заметит. Так что, выпустив торпеду, им придется убираться оттуда на полной скорости.

— Значит, надо как следует все согласовать. Гарсия может продолжать следить за ним?

— Да, но, если оно начнет двигаться, неизвестно, когда он снова сможет взять его на мушку и сможет ли вообще.

Этот разговор заставил Хоффмана сосредоточиться на жизненно важной проблеме. Ему предстояло иметь дело с противником — двумя десантными кораблями, готовыми высадить на остров войска. Конечно, этот противник не был человеком и не имел ни плана, ни цели, но это ничего не меняло. Основные принципы ведения войны все равно действовали; его задачей было предотвратить высадку, а если это окажется невозможным, то предотвратить распространение полипов по острову.

«А потом мы перебьем их всех».

Хоффман, сунув руку под броню, нащупал диск, лежавший в нагрудном кармане, и отправился собирать солдат.

Он только сейчас осознал, что мысленно называет солдатами также гораснийцев и ополченцев Олливара.

Пелруан, северное побережье Вектеса

Начинало темнеть. Несколько деревянных домов в городе горело, и местные передавали по цепочке ведра с водой. Полипы представляли собой не просто мины. Взрываясь рядом с горючими материалами, они действовали как неплохие зажигательные снаряды.

Но пока Пелруан держался. Берни, воспользовавшись временным затишьем, сбегала на стоянку и взяла «Тяжеловоз». Она поехала по грунтовой дороге к воде, но по пути заметила Росси и остановилась:

— Дрю, ты в порядке?

— Это похоже на шрапнель, — ответил тот. Подбородок его был покрыт мелкими порезами, но очки защитили верхнюю часть лица. — Ненавижу их больше чертовых червей, а это уже о чем-то говорит. Я хочу взять «Броненосец».

— Как Зильбер?

— Один из стариков остановил кровотечение, но ногу придется отнять. Ему нужно к доку Хейман.

— Надеюсь, что, когда мы выберемся из этого дерьма, госпиталь еще будет стоять на месте.

Росси, сунув руку в открытое окно машины, похлопал Берни по плечу:

— Хорошо у тебя получилось с этими гораснийцами.

— Ага, просто сама не своя от радости, что пришлось орать на ветеранов. Кошмар!

— Матаки, ты стала сержантом, когда я еще под стол пешком ходил. Ты что, до сих пор не поняла, что никто не любит сержантов? Солдаты должны нас только бояться.

И он побежал к пункту первой помощи. Берни поехала дальше. Инстинкт приказывал людям найти безопасное место, где можно спрятаться на ночь, но для солдат наступило время охоты. Бойцы КОГ всегда предпочитали ночные атаки. В темноте противник, находящийся на чужой территории и незнакомый с полем боя, уязвим против организованного отряда, изучившего местность и имеющего четкий план.

Но если противник склонен к биолюминесценции, это делает его уязвимым вдвойне. Внезапно это показалось Берни очень забавным.

Возможно, от усталости она потеряла способность трезво оценивать опасность, но дрожащие светлые пятна между скрюченными от вечных ветров кустами на восточной стороне гавани действительно выдавали противника. Она заметила Сэм и Аню в укрытии на холме над пляжем и медленно поехала вверх, к ним.

Сэм сидела на своем древнем мотоцикле. Она завела двигатель и покрепче прижала к себе «Лансер».

— Наверняка они уже сто раз пожалели о том, что светятся.

Берни открыла дверцу «Тяжеловоза» и потянула Аню за рукав. Полипы, судя по мельканию огней, перестраивались.

— Помните, перед тем как я подорвалась на мине, мы говорили о совместной охоте только для девочек? — спросила она. — Давайте сейчас это устроим.

— Я с вами, — заявила Сэм. — Нужно избавиться от оставшихся, пока не появилась следующая партия.

Сэм поехала по вымощенной бетонными плитами дорожке к кустам, держа руль одной рукой, как кавалерист — поводья. Возможно, полипы вообще видели окружающий мир не так, как люди, и боевые действия без огней были напрасной тратой времени. Однако люди определенно лучше видели этих тварей, когда фары были выключены.

Мотоцикл взревел и дернулся в сторону, среди кустов мелькнула вспышка — выстрел из «Лансера». Сэм описала дугу, поливая противника очередями. При встрече со стремительно действующим врагом полипы оказались не слишком расторопными. Берни решила, что пора испытать эту тактику на «Тяжеловозе».

«Одна из этих тварей может рвануть у нас под брюхом — и все, прощай, Матаки. Но нет, к черту! Нельзя вечно топтаться в сторонке».

— Хотите сесть за руль, мэм? — спросила она.

— Нет, — ответила Аня. — Я буду стрелять.

Да, гены Штрауд определенно давали о себе знать. За последние пару часов Аня стала гораздо более уверенной в себе — и агрессивной. Она копила эту агрессию для новой атаки — точно так же как делала это ее мать.

«Она прекрасно справляется, майор. Я вам обещала, помните? Я сказала, что, если уж она возьмет в руки „Лансер“, я постараюсь подготовить ее как следует».

— «КВ Два-Три-Девять» всем позывным. — Соротки кружил над ними с потушенными огнями, и Берни слышала только его шум. — Я вижу левиафана под водой, он светится.

— Говорит Штрауд, вы его преследуете?

— Мы собираемся ему еще всыпать, когда он подберется к берегу. Он снова приближается.

— Всем позывным — боевая готовность! — приказала Аня. — Ждите «Ворона».

— Яник, ты как? — крикнула Берни.

Откуда-то из мрака донесся голос:

— Я хочу пить. Я хочу отлить. Старый солдат, которого я спас от взрывающегося полипа, плюнул на меня. А в остальном жизнь прекрасна.

В другой жизни, в другую эпоху, Берни могла бы вполне счастливо существовать в окружении гораснийцев. Они обладали мрачным чувством юмора, привлекавшим ее, они были хорошими солдатами, готовыми сражаться не на жизнь, а на смерть. Но она знала, что никогда не забудет выражения лица Фредерика Бентена. Она не имела права прощать зло, причиненное другим людям.

— Рада это слышать, Яник, — ответила она.