Сказки Бурого Медведя - Михаил Лепёшкин

тогда, когда почувствую, что время пришло. Мои люди есть в городе, и они сообщат мне всё, что там происходит. Поэтому делай своё дело.

— Я не называл тебе своего имени, князь, — удивлённо промолвил Павлоний. — Как ты узнал его?

— Ты раскрыл себя, а я увидел. Князь — это не только мечом махать, а ещё и людей видеть да вести за собой. Забирай оружие, таись где хочешь эти три дня. Утром четвёртого услышишь в лагере смуту и беги в город. Вести разлетятся быстро.

Князь сдержал слово. Утром, когда до Речного оставалось два дня пути, в лагере раздался шум, крики: «Князя убили! Измена!» Павлоний некоторое время прислушивался, потом вскочил на коня, бросился подальше от лагеря, и выехав на дорогу, двинулся в сторону города. Делать тут больше было нечего, да и находиться рядом с лагерем опасно. Уже в ближайшее время прочешут всю округу, и если найдут кого постороннего, то ему мало не покажется.

Прибыв в Речное, где вовсю шла подготовка к осаде, Павлоний сразу бросился к Деметрию, и узнав, что тот у Домоклы, отправился к хозяйке. Его тут же пропустили в её покои.

— Ну? Сделал? — вскочил со своего кресла Деметрий, а Домокла подалась вперёд.

— Как я мог вернуться, не выполнив приказа? — развёл руками Павлоний. — Князь мёртв. Я не стал дожидаться, пока поднимется шум, и со всей возможной скоростью прискакал сюда.

— Ты сделал всё как надо, — потянулась всем телом Домокла, видимо давно они с Деметрием обсуждали важные дела, — но теперь нужно сделать ещё кое-что. После этого ты получишь свободу, как и хотел, да ещё изрядное количество золота на обустройство.

— Что нужно сделать?

— Проводить нас в столицу, — уставилась на него Домокла. Помня, как князь прочитал в нём как в свитке всё что нужно, Павлоний отвёл глаза, что не было чем-то новым. Он никогда не смотрел в глаза хозяевам. — И если потребуется, защитить в дороге меня и груз.

— Какой груз?

— Золото. Тут стало опасно, да и хороших прибылей больше не предвидится. На север нам дорога теперь закрыта, а тут мы уже всё высосали. Местные же пусть сами разбираются да кладут головы за родную землю. Есть много других богатых земель, где можно развернуться. Ты ловкий человек и будешь нам полезен. Будешь получать свою долю. Корабль готов, сегодня ночью грузим его и рано утром уходим.

— А как же твой муж? Он согласился идти с нами?

— Моим мужем он никогда не был. Он был нужен только для того, чтобы взять власть. Глупый варвар возомнил себя гегемоном, вот пусть теперь и воюет с тем сбродом, который набрал среди разного отрепья. Надеюсь, он недолго проживёт.

— Я пойду с вами, — кивнул Павлоний.

Ночью он стоял у пристани и наблюдал, как грузят ящики. Грузчики ругались, мол, тяжёлые, но заплачено было хорошо, и они старались. Павлоний даже представить не мог, что их будет так много! Здесь был результат целенаправленного многолетнего грабежа целого народа! Боль, страдания, голод и несчастья тысяч людей! Но нужно было стоять и считать ящики. И он считал. Считал, понимая, что это золото попадёт в другую страну и будет использовано для разорения другого народа, принеся ещё большие беды.

Восток уже светлеет, холодная осенняя вода струится возле борта корабля, уже скоро река начнёт покрываться ледяной коркой и проплыть по ней станет невозможно. Последний ящик погружен в бездонный трюм, туда же поместили ненужные в походе вещи Домоклы. Закрытые носилки доставили и её саму с верной рабыней. Прибыл Деметрий. Павлоний спустился в трюм и встал у двери, за которой лежало золото. Корабль плавно отошёл от берега.

По прибытии в войско Лиходол развёл кипучую деятельность. Он говорил с Чербеем, с командирами греческих наёмников, ибо сам Ферофан был в Речном с Домоклой. Он гонял свои небольшие полки до посинения, выспрашивал, что смогли узнать о лесных тропах и засеках, гонял купцов, которые взялись обеспечивать армию припасами и драли с воинов непомерную цену на продукты. Это продолжалось до тех пор, пока ему не доложили, что лесное войско подошло к опушке, а северный князь Водимир движется к Речному, чтобы взять город на щит. Он не знал, радоваться этому или грустить. Лесные наконец пришли биться, и если битва состоится в ближайшие дни, а Деметрий продержится в городе пару недель, то победив лесных, ещё можно успеть сразиться с Водимиром и отстоять княжество. В том, что победа с лесными будет на его стороне, Лиходол не сомневался, большие опасения вызывал северный князь.

На следующий день пришла весть, что лесные вышли из леса, и разметав посты и малые отряды княжеского войска, сторожащие границу, двинулись к Старому. Их было немного, но появлялись они неожиданно, громили всех, не давая опомниться, и тут же исчезали как призраки. Лиходол собрал командиров на военный совет и попробовал втолковать им, что дело серьёзное, но те, помня, с какой лёгкостью было захвачено Старое, лишь смеялись да махали руками, говоря, что разметут врага, как сухую листву. Тем не менее, после совета собрали воинов и повели навстречу лесному войску.

Войска встретились к вечеру на поле в дне пути от Старого. С одной стороны его прорезал глубокий овраг, с другой стеной стоял густой лес, и непонятно было, всё ли войско вывели лесные или часть его прячется среди деревьев. Лиходол долго рассматривал позиции, под смех и зубоскальство степняков облазил овраг, проехался по лесу, и едва не попав в засаду, уже в темноте вернулся в лагерь, где его поджидал гонец.

— Князь, жена твоя Домокла со старейшиной Деметрием всю ночь грузили на корабль какие-то тяжёлые ящики и утром на том корабле отправились в сторону моря.

Это был конец. Лиходол понял, что его просто бросили на произвол судьбы и никаких денег ему не дадут. Значит, степняки с греками взбунтуются, и независимо оттого, победит его войско или нет, ему всё равно не жить. Выхватив меч, Лиходол с яростью, одним движением, снёс голову гонцу, принёсшему плохую весть, и оглянулся по сторонам — не слышал ли кто эту новость? Нет, рядом никого не было, а воины только сбегались узнать, что произошло.

— Уберите его! — сказал он подбежавшим. — Завтра похороним с другими погибшими.

Развернувшись, он быстро ушёл в свой шатёр и больше не выходил оттуда до самого утра, когда загремели трубы, возвещая о том, что лесные готовятся к битве.

Войска построились друг против друга. Княжескому войску места не хватило, и степняки встали сзади, чтобы