Первый удар - Эрик Ниланд

— Постой. — Джон на минуту задумался. Никто не осмелился прерывать его молчание. — Уилл, выведи разведывательный дрон на прежнюю позицию.

— Есть, Шеф.

Лунные пейзажи вновь сменились чернотой космоса. От боевой базы ковенантов и могучего флота практически ничего не осталось — только дым, сверкающие облака жидкого металла и пепел.

Нескольким вражеским кораблям все-таки удалось уцелеть. Но одни из них едва шевелились, отползая от места трагедии, а другие и вовсе безжизненно дрейфовали. Взрыв пережило не более дюжины кораблей от первоначальных пяти сотен.

— Славная стратегическая победа, — прошептал Джон, вспоминая последние слова адмирала Уиткомба. — Кортана, уводи нас отсюда.

Мастер-Шеф стоял на мостике «Геттисбурга» и наблюдал за тем, как звезды расплываются, сменяясь непроницаемой чернотой пространства скольжения.

Покинув поле битвы, развернувшейся возле «Непреклонного пастыря», они совершили прыжок, вышли в нормальное пространство и осмотрелись. Затем Кортана рассчитала новый курс. Теперь они наконец могли направиться к Земле. Несмотря на то что у них имелись ошеломляющие доказательства того, что ковенанты и так уже знают ее координаты, слово «ошеломляющие» не значило, что им стопроцентно поверят. Протокол Коула пока продолжал действовать.

— Переход в пространство скольжения осуществлен успешно, — доложила Кортана. — Расчетное время прибытия составляет двадцать пять часов.

Крошечная голограмма продолжала неотрывно разглядывать Сто семнадцатого, мрачно хмуря тонкие брови.

— Ты хотела еще что-то сказать? — спросил он.

Взгляд ИИ стал еще более тяжелым. Он вздохнул и сложил руки на груди.

— Просто все думаю о той копии своих программ вторжения. — Голограмма из голубой стала ультрамариновой. — Я просмотрела твой отчет об операции. Конечно, большую часть нарушений спровоцировало создание дополнительных копий, но ведь каждая из них в основе своей несла черты моего персонального программного кода. Я очень надеюсь, что это не признак… моей собственной нестабильности.

Кортана явно была на грани. Порой она настолько погружалась в какие-то свои мысли, что не могла потом назвать даже точное время. Впрочем, в последние недели всем им серьезно досталось. И, несмотря на какие-то мелкие недостатки, действия Кортаны казались спартанцу вполне осмысленными и логичными.

— Без тебя бы нам не выжить, — сказал Джон. — Так что твой программный код ничем не хуже нашего.

На секунду голограмма порозовела, а потом вновь остыла до воздушно-голубого оттенка.

— Меня подводят слуховые системы или это и в самом деле был комплимент?

— Продолжай отслеживать аномалии в пространстве скольжения, — велел Мастер-Шеф, проигнорировав ее вопрос.

Он подошел к трем обзорным дисплеям и устремил взгляд в черноту. Ему сейчас хотелось побыть в одиночестве, не видеть ничего и никого и выполнить наконец то дело, которого он так страшился.

Джон вывел на лицевой щиток перечень личного состава. Он пролистал его до конца, отмечая всех тех, кто погиб на Пределе и впоследствии, как пропавших без вести. Джеймса, Ли, Грейс и всех остальных боевых товарищей, которым никогда официально «не позволят» умереть. И порой Мастер-Шефу казалось, что их души не найдут покоя до тех пор, пока люди не победят в этой войне.

Он остановился, наткнувшись на имя Келли.

Ее тоже пришлось пометить как пропавшую без вести. Было даже что-то забавное в том, что она действительно оказалась единственным спартанцем, за все время существования отряда просто исчезнувшим. Халси похитила Келли для выполнения каких-то своих потаенных планов. Но в одном Джон был уверен: что бы ни произошло, доктор позаботится о Восемьдесят седьмой. И все же он не мог не волноваться за них обеих.

Подумав, он добавил в общий список имя капрала Локлира, пометив того как погибшего в бою. Это ему показалось более подходящим концом для солдата, чей боевой дух был не менее силен, чем у любого спартанца.

На три последние графы Джон смотрел особенно долго: уорент-офицер Шейла Поласки, лейтенант Элиас Хаверсон и вице-адмирал Дэнфорт Уиткомб. Он нехотя поставил напротив их имен пометки «погиб в бою» и присоединил ссылки на собственный отчет, где в подробностях описал проявленный этими людьми героизм.

Два человека сумели остановить армаду ковенантов. Они с радостью пожертвовали собственными жизнями, чтобы отсрочить смертный приговор всему человечеству.

В некотором роде Джон даже чувствовал определенное удовлетворение. Эти двое были солдатами, поклявшимися защищать человечество от любых опасностей, и оба с честью исполняли свой долг, пока могли. И пусть это только спартанцы «пропадают без вести», адмирал Уиткомб и лейтенант Хаверсон тоже будут жить вечно. И вовсе не из-за чисто бюрократической пометки в личном деле, но потому, что их подвиг будет вдохновлять многие будущие поколения.

Джон обернулся и посмотрел на Линду, Уилла и Фреда, стоявших на своих постах. И, глядя на них, подумал, что сделает все возможное, чтобы каждый из выживших спартанцев, включая его самого, заслужил в будущем столь же теплые слова.

Двери лифта распахнулись, и на мостике возник сержант Джонсон.

— Все инженеры согнаны вместе и заперты на палубе В, — доложил десантник. — Раболепные слизняки.

Мастер-Шеф кивнул.

— Знаешь, — продолжал сержант, — у этих тварей и у мозгляков из ДВКР в голове одна и та же каша. Сами не могут понять, что говорят. Да и на вид одинаково приятны. Уверен, когда доберемся домой, у них состоится долгий разговор о всяких высокотехнологичных железках и всевозможной научной брехне. — Джонсон подошел ближе. — Да, кстати, раз уж вспомнили про ДВКР… — Сержант извлек из кармана информационный кристалл и потупился. — Лейтенант Хаверсон отдал мне его, прежде чем отправиться на последнее задание. Он просил, чтобы ты сам доставил эти сведения.

Поглядев на кристалл, Джон неохотно принял его из рук сержанта, словно ему протянули готовый взорваться бочонок радиоактивных отходов.

— Благодарю. — Он помедлил немного, прежде чем добавить: — Я позабочусь об этом.

Джонсон кивнул и направился к орудийному терминалу.

Мастер-Шеф вновь повернулся к пустым, черным дисплеям и извлек из кармана второй кристалл. Еще вчера ему казалось, что он поступает правильно, передавая лейтенанту всю информацию, собранную Халси по Потоку, включая сведения, способные привести к гибели сержанта.

Но теперь?

Теперь Джон осознал, что даже единственный человек способен изменить ход этой войны. И понимал стремление доктора Халси спасти каждую отдельно взятую жизнь.

Он поднял эти кристаллы, сжимая в каждой руке по одному, и устремил на них пристальный взгляд, словно пытаясь увидеть будущее в их хрустальных гранях.

В том-то ведь все и дело? Он не должен гадать о завтрашнем дне. Надо было просто заботиться о спасении каждого отдельно взятого человека. Уже сегодня. Сейчас.