Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914–1917). 1914 год. Начало - Олег Айрапетов

Если бы немцы вышли к Висле за это время, то реализация этого плана стала бы невозможной, так как возникла бы совсем другая задача – форсирования Вислы. Это как раз был тот самый план, о котором писал М. Гофман. Выиграть время – вот что становилось первоочередной задачей для Юго-Западного фронта. Еще 16 (29) сентября Н. Н. Янушкевич извещал М. В. Алексеева, что переброска двух корпусов из состава фронта Н. В. Рузского начнется немедленно. Это было уже не первое обещание, однако его не торопились выполнять. Сам Н. В. Рузский и его генерал-квартирмейстер генерал М. Д. Бонч-Бруевич предпочитали торговаться за каждый корпус, предлагали послать наиболее пострадавшие, ослабленные части вместо сильных, а Ставка в лице генерала Ю. Н. Данилова терпеливо объясняла: «…взгляд Верховного главнокомандующего и вся обстановка за то, что на берегах Вислы будет решена участь первого периода кампании, а может быть, и всей войны. При таких условиях Вы сами согласитесь, что нужно напрячь все силы к тому, чтобы обеспечить операцию. Главному должно быть подчинено все остальное. Надо давать наиболее боеспособные и сильные корпуса»252. Удивительно, но при такой оценке ситуации Ставка соглашалась на требования Северо-Западного фронта, а Н. В. Рузский вплоть до 27 сентября (10 октября) не послал ни одного корпуса под Варшаву253.

Германское командование решило своим наступлением задачу оказания помощи союзникам: «Осуществление плана великого князя вначале имело для австрийцев хорошее последствие. Они получили возможность перейти в наступление, успешно продвинулись вперед, достигли 9-го числа (октября. – А. О.) Сана и вступили в Перемышль»254. Русские осадные войска окончательно покинули подступы к крепости 14 октября, отступление проводилось в полном порядке, были взорваны железнодорожные мосты, разрушалось полотно дороги. Провести первый поезд с западного направления в Перемышль австрийцам удалось только 23 октября255. 19–26 сентября (2–9 октября) русские войска вели оборонительные бои на Висле, стараясь выиграть командованию время для перегруппировки. 6 октября немцы достигли Вислы и прочно заняли здесь линию реки. 6 октября М. Гофман записал в своем дневнике: «К сожалению, победы здесь нет. Русские укрылись за Вислой, когда мы пришли. Только около 3000 пленных и т. д. Тем не менее стратегический успех огромен, так как вся русская армия отступает на австрийском фронте… Они (то есть русские. – А. О.) собрали 9 армейских корпусов, которыми они собирались обрушиться на нас, но мы слишком быстры для них, и к 5-му (октября. – А. О.) мы были на линии Вислы, и им пришлось драться для того, чтобы форсировать ее»256.

26 сентября (9 октября) немцы вышли к Ивангороду. Ровно за день до этого А. В. фон Шварц закончил основные работы по усилению обороны крепости257. П. фон Гинденбург решил искать решение ситуации на севере, под Варшавой, до сих плохо прикрытой русскими войсками и лишенной укреплений, способных компенсировать малочисленность наших сил258. Состояние фортов, разоруженных и взорванных перед войной, исключало возможность организации обороны с опорой на них. Значительные усилия, направленные на приведение их в боеспособное состояние, не могли дать необходимый результат за короткое время259. Положение был тяжелым, в городе начали распространяться слухи о его скором падении. Варшавский генерал-губернатор обратился к жителям с воззванием, опровергавшим домыслы паникеров, предупреждая, что в отношении распространителей паники «мною будут применяться самые строгие меры»260.

В ночь с 10 на 11 октября в Варшаве впервые за войну услышали звук вражеской артиллерии. Кроме того, впервые в XX в. германские военно-воздушные силы совершили налеты на этот город. В них принимали участие дирижабли и самолеты, поначалу разбрасывавшие листовки на польском языке, в которых содержался призыв к населению не беспокоиться и оставаться дома, так как бомбежке будут подвергнуты только военные объекты. На деле немцы бомбили Варшаву без разбора: было сброшено 32 бомбы, убиты 14, ранены около 30 человек, причем все гражданские261 (после окончания сражения наиболее нуждающимся 16 семьям пострадавших была оказана помощь в размере 300 рублей)262. Ни один солдат, офицер или чиновник не пострадал, ни одно правительственное здание не было повреждено. Это необычное по тем временам оружие поначалу вызвало в городе панику и рост антигерманских настроений: Государственный банк был эвакуирован в Седлеце, город покинула французская колония263.

Однако вскоре, несмотря на близость фронта и бомбежки, наступило необычное для войны спокойствие264. Город продолжал жить своей жизнью: улицы его были заполнены людьми, функционировал транспорт. «На путях к Варшаве идут бои, – отмечал русский корреспондент, – но это не только не создает паники, наоборот, какое-то радостное возбуждение царит кругом. Отношение к войскам теплое, дружеское и почти нежное»265. В Варшаве были слышны взрывы германских снарядов на русских оборонительных позициях, но дух горожан оставался стойким. Варшавяне активно помогали войскам, делали все, что могли, для раненых. Школы, библиотеки, множество казенных и частных зданий были отданы под госпитали266. Ход событий под Варшавой вызвал разочарование у союзников. «Где те надежды, – отметил 13 октября в дневнике Р. Пуанкаре, – о которых несколько дней назад распространялся перед нами великий князь Николай Николаевич»267.

Тем временем 27–29 сентября (10–12 октября) в Варшаву прибывали эшелоны 1-го Сибирского и 4-го корпусов, а 23-й и 2-й корпуса подходили к городу по восточному берегу Вислы. Кроме того, во 2-ю армию были временно направлены 13-я Сибирская дивизия, свежая 50-я дивизия из Петроградского округа и полк Офицерской стрелковой школы268. Их ждал теплый прием. «Население Варшавы с восторгом приветствует поток русских войск, направляющихся через город на левый берег Вислы», – сообщал 4 (17) октября «Русский инвалид»269. Первым в город вошел 91-й Сибирский стрелковый полк, прибывший из Галиции270. «Варшава восторженно встретила сибирцев, усыпая пути их цветами, – вспоминал генерал П. И. Постовский. – Части были чудные, из одних кадровых нижних чинов»271. Появление сибирских стрелков, промаршировавших под командованием полковника И. В. Лесневского по Маршалковской и Иерусалимской улицам прямо на позиции под городом, вызвало взрыв энтузиазма варшавян, восторженно встречавших русских солдат. Горожане забросали своих защитников цветами и папиросами272.

«Все чувствовали, – вспоминал участник боев, – что перелом в сражении наступает и сибиряки не выдадут»273. С приходом русских подкреплений положение под Варшавой резко менялось. Немцы считали против своих 60 батальонов (18 дивизий) 224 русских батальона (то есть примерно 60 дивизий), особенно чувствовалось присутствие сибирских частей, которые П. фон Гинденбург назвал «элитой царской империи»274. Уже в первый же день они контратаковали немцев с большим успехом, но за него пришлось заплатить дорогой ценой. Полковник С. М. Рожанский, лично ведший своих солдат в атаку, пал смертью храбрых при штурме германских позиций275. Восемь дней шли постоянные встречные бои с переменным успехом, население покидало центр Царства Польского276.

Именно немецкая угроза Варшаве заставила русское командование снимать части с австрийского фронта и облегчала Ф. Конраду фон Гетцендорфу задачу деблокады Перемышля. 9 октября 1914 г. на поле боя у раненого или убитого русского офицера немцами был найден приказ, дававший ясное представление о замыслах русского командования. Э. Людендорф вспоминал: «Приказ, найденный под Гройецом, дал нам ясную картину неприятельских намерений. План великого князя был большого размаха и для нас весьма опасен. Свыше 30 русских армейских корпусов, тесно сосредоточившихся, подавшись сильно вправо, должны были переправиться через Вислу между Варшавой и устьем Сана, а другие части должны были переправиться далее к югу через Сан. 14 дивизий были предназначены для того, чтобы разбить пять дивизий группы Макензена. Великий князь хотел произвести сильный охват 9-й армии, а на левом крыле удерживаться на высотах восточнее Перемышля. Для этой операции великий князь перебросил также части из армии Ренненкампфа. Если бы этот план удался, то победа России, на которой Антанта строила свои стратегические соображения, была обеспечена»277. «Если бы этот план удался, – вторил ему П. фон Гинденбург, – под угрозой оказалась бы не только наша 9-я армия, но и весь наш Восточный фронт, Силезия, и на самом деле вся страна оказалась бы перед катастрофой»278.