Кровь Титанов. Неизведанные пути - Виталий Бодров

За окном было темно. Храп Боресвета раздувал оконные занавески. Ларгет почувствовал, что пива было выпито чересчур много. Вдобавок его мучил сушняк. Он оделся и, выскользнув из комнаты, направился в общую залу.

Там было по-прежнему многолюдно. Все столики были заняты, народ отрывался, как мог. За одним столиком одиноко сидел спящий гоблин зеленого цвета. Ларгет заметил, что лицо его было раскрашено разноцветными красками. Вот шуму-то будет, когда проснется! Впрочем, может быть, что и обойдется, гоблин не выглядел существом, которое знает, что такое зеркало. Иначе не дожил бы до своего возраста, с такой-то харей.

Спросив у прислуги насчет сортира, и получив направление на азимут, Таль отправился на поиски заведения. Времени это заняло гораздо меньше, чем поход в лавку Мастера Савея. Удовлетворив естественные потребности, Ларгет допросил прислугу на предмет чего-нибудь выпить. Ему тут же предложили пива. От пива Таль отказался, мотивируя тем, что у него сушняк, а не похмелье. Ему тут же объяснили, что сушняк, конечно, не такая тяжелая болезнь, как похмелье, но все равно требует вдумчивого и тщательного лечения. После чего опять же предложили пива. Таль решительно затребовал воды, повергнув прислугу в шок. Но желание посетителя — закон, и кувшин воды ему все же отыскали, не затребовав за него ни тумака. Гордый своей маленькой победой, Таль отправился в комнату.

Спать не хотелось. Но Ларгет не сдавался, и все-таки сумел уснуть.

На этот раз никакие ужасы и страшные собаки ему не снились. А снились, напротив, красивые девушки, обнаженные и не очень. Восхищенный таким разнообразием, он никак не хотел просыпаться, пока его не растолкали. Раздосадованный таким финалом прекрасного сна, Таль открыл глаза. В комнате было уже светло.

Над ним стоял Боресвет, хмурый, как с похмелья. Впрочем, «как» здесь было не уместно.

— Ну, ты здоров спать, брателла, — сказал он. — Девки, небось, снились?

— Угу, — промычал Ларгет, пытаясь перевернуться на другой бок. Рука гардарикца удержала его от провала в сладкий сон.

— Девки подождут, — заявил он. — Тем более, от тех, что во сне, толку все равно децил. Его и от реальных-то бикс, в натуре, не много, стеклянно тебе говорю.

Ларгет спорить не стал. В этой области, воин понимал куда больше его, по всему видно. Будь здесь Лани, Боресвет стеклянно бы схлопотал по физиономии, к колдунье не ходить. Впрочем, ему к этому не привыкать, вон ссадина до сих пор светится.

— Надо похмелиться, в натуре, — заявил воин. — Вчера холерно поквасили с этим зеленым пацаном. Он, вроде, лешим назвался.

— Гоблином, — машинально поправил Ларгет. — Слушай, Боресвет, ты там похмелись пока, а я помедитирую... децил.

— Не, ну ты в натуре даешь, — возмутился воин. — Я тебе что, алкаш, в одиночку квасить? Этот обалдуй сидит, как семиградский болван, и ты туда же?

Таль перевел взгляд на Бола. Тот и впрямь сидел, скрестив ноги и закрыв глаза. Медитировал, то есть. Один в один семиградский болван. Ларгет решительно сел в ту же позу.

— Маги мы, — строго сказал он. — Нам по другому нельзя, понял?

— Ладно, я прорюхал, — вздохнул воин. — Может, эта подруга согласится по кружке тяпнуть? Одному, в натуре западло.

— Бол от нее вчера за меньшее схлопотал, — ухмыльнулся Таль.

Он закрыл глаза и принялся за обязательную медитацию. На сей раз войти в нее было посложнее, чем обычно. Сладкие видения последнего сна никак не хотели уходить из головы. Но он сумел справиться, одолев и эту навязчивую мысль.

Открыв глаза, он обнаружил, что один в комнате. Бол то ли отправился завтракать, то ли ушел к Лани за новой пощечиной.

Ларгет неторопливо оделся. Мелькнула мысль, что зря не купили вчера новую одежду. Влезать в вонючие лохмотья совершенно не хотелось. Но выбора особого не было.

Когда он вышел за дверь, из соседней комнаты выглянула Лани.

— Привет, — вежливо поздоровался Таль

— Доброе утро, — холодок в голосе девушки говорил о том, что она отнюдь не забыла, что он отказался к ней вчера приставать. С другой стороны, попытаться это исправить сейчас, автоматом означало нарваться на оплеуху.

— Красивая куртка, — похвалил Ларгет с видом, будто первый раз увидел в чем она одета.

— Спасибо, — Лани просияла. Непонятно, почему женщины так любят, когда хвалят то, что на них надето. Все равно, что нахваливать пивную бутылку вместо пива.

— Как тебе спалось? — Ларгет продолжал блистать своей вежливостью.

— Никто не мешал, — вот и думай, сказала она «хорошо», или «плохо».

— А мне кошмары снились, — похвастался Таль. О втором сне он благоразумно решил умолчать. Либо обидится, либо подробности запросит, а потом все равно обидится.

— Что за кошмары? — после нездоровой страсти к шмоткам, любопытство у женщин на первом месте. Вместе с заботой, как бы не потолстеть.

— Страшные. Ужасные. С тобой в главной роли, — кажется, это ей немного польстило.

Они спустились в залу. Конечно, Бореслав уже вовсю квасил пиво, попутно что-то объясняя слегка ошалевшему от его жаргона гоблину. Бол сидел рядом, и ни на что не обращая внимания, наяривал пирог с мясом. Глядя на его неистребимый аппетит, Ларгету сразу захотелось есть. Лани, похоже, также, если судить по голодному урчанию в животе.

— Здорово, гоблин, — приветствовал его Бол, и тут же опасливо покосился на зеленокожего соседа. Тот возражать не стал, гоблин, так гоблин, лишь бы в родню не набивался.

— И тебя тем же концом в то же место, — ответил Таль, присаживаясь за столик.

— Мне такой же пирог, как у этого живоглота, — сказал он служке. — И запить чем-нибудь, но не спиртным. Лани, а ты что будешь?

— То же самое, — сказала девушка, голодными глазами глядя на тарелку Бола.

— А как же фигура? — хмыкнул тот, откусывая еще кусок.

Вообще-то, хорошей реакцией Бол не обладал но, видимо, вчерашняя оплеуха приучила его держаться настороже рядом с Лани. Во всяком случае, от новой он увернулся виртуозно, не выронив даже пирога из руки.

— Нет, ну что за манера руки распускать? — возмутился он. — Что бы сказали твои несчастные родители, если б увидели?

— Я сирота, — мрачно ответила Лани, но агрессию прекратила.

Заказ им принес лично кабатчик. Похоже, веселая компания успела завоевать его уважение.

— Слышали новость? — спросил он, раскладывая тарелки перед Лани и Талем. — Фараданцы опять войну начали. Город в осаде.

— Ну ни фига себе! — возмутился Бол. — То есть, мы тут застряли? Где у вас тут жалобная книга, я все скажу, что об этом думаю! То есть, напишу, конечно.

— Да, лучше напиши, это у тебя лучше получается, — кивнул Таль.

Бол, сделав вид, что не понял, что его обозвали дураком, продолжал возмущаться: