Столетняя война. Том IV. Проклятые короли - Джонатан Сампшен

Казин де Серенвилье, Жан де Лупиак, рыцарь графа Арманьяка, и Жан дю Жуш, камергер герцога Бретонского, имевший тесные связи с Орлеанским домом. Эти люди привезли с собой предложение, заключавшееся в том, чтобы Генрих IV предоставил армию для войны за них во Франции в обмен на долю бургундских владений на севере после того, как Иоанн Бесстрашный лишится оных. Они добились встречи с английским королем. Но он оказался больным и не желающим заниматься этим вопросом, и посланцы получили от него лишь неопределенное обещание рассмотреть их предложения, как только истечет срок действующего англо-фламандского перемирия в июне 1411 года.

Главным результатом миссии арманьяков было провоцирование встречного предложения от герцога Бургундского. Жанна Наваррская написала ему письмо, когда прибыла делегация арманьяков, предупредив герцога о том, что происходит. Это послание было передано бретонскому оруженосцу из ее двора по имени Жан де Кернез, который также находился на содержании у герцога Бургундского и Иоанна Бретонского. Жан де Кернез был одним из тех незаметных тайных агентов, которые умудрялись служить нескольким господам. Ему было суждено сыграть ключевую роль в переговорах следующего года. Кернез доставил послание и вернулся в Англию с предложением о военном союзе между Англией и подконтрольным герцогу Бургундскому правительством Карла VI. Было предложено скрепить этот союз браком между принцем Уэльским и одной из дочерей Иоанна Бесстрашного[346].

В конце апреля 1411 года, после ежегодных праздников Ордена Подвязки, в Виндзорском замке в присутствии короля Генриха IV собрался Большой Совет, чтобы рассмотреть различные варианты. В свите королевы находился Жан де Кернез, а также, по крайней мере, некоторые представители арманьяков. Шли активные дебаты о том, стоит ли вмешиваться в распри во Франции, и если да, то на чьей стороне. Человеком, который наиболее ясно представлял себе возможности ситуации, был принц Уэльский. Он был полон решимости воспользоваться возможностью, которую представляли сгущающиеся над Францией тучи, и не поддался колебаниям других членов Совета. Вскоре после этого он установил прямой контакт с Иоанном Бесстрашным. В июле, примерно в то время, когда Карл Орлеанский опубликовал свой манифест из Жаржо, герцог Бургундский направил в Англию тайную миссию. По словам его эмиссара, он имел "горячее желание" заключить брачный союз с Англией и отчаянно нуждался в военной поддержке против растущей мощи армий арманьяков на границе в Пикардии. Ответ англичан был незамедлительным. Несколько английских оруженосцев присоединились к штабу герцога Бургундского еще до конца июля. Будучи капитаном Кале, принц приказал своему лейтенанту Уильяму Бардольфу взять из гарнизона столько людей, сколько он мог выделить, чтобы присоединиться к войскам герцога. Небольшой отряд лучников самого принца был отправлен из Англии, чтобы служить личными телохранителями Иоанна Бесстрашного. Но это были лишь обещания будущих результатов. План состоял в том, чтобы набрать целую армию в Англии и переправить ее через Ла-Манш в Кале до конца сентября. Имея в Кале крупные силы, способные решительно вмешаться в гражданскую войну во Франции, англичане рассчитывали, что смогут диктовать свои условия[347].

Генрих IV проявлял все признаки пристального интереса к этому проекту. 14 августа 1411 года он даже объявил о своем намерении лично принять командование армией. Примерно 26 августа он прибыл в королевский особняк на берегу Темзы в Ротерхите. Там в его присутствии в течение нескольких дней собирался Совет, чтобы обсудить ситуацию. Было решено созвать Большой Совет на 9 сентября, чтобы утвердить окончательные планы вооруженной интервенции во Францию. Парламент должен был быть созван позже, чтобы найти средства для оплаты войск. Тем временем были назначены послы для переговоров с герцогом Бургундским. Их инструкции, которые были утверждены в последние дни августа, заключались в том, чтобы извлечь как можно больше выгоды из ситуации во Франции. Они должны были потребовать большое приданое за бургундской принцессой, выяснить, в какой военной помощи нуждается Иоанн Бесстрашный, что именно герцог может сделать для англичан в ответ и насколько он готов помочь королю Англии против самого Карла VI. Это, как они должны были объяснить, было для них очень важным моментом, поскольку главной целью английской политики было возвращение утраченных территорий на юго-западе Франции, которые Карл VI занимал неправомерно. Послы должны были тончайшим образом намекнуть, что Генрих IV все еще не исключил возможности заключить сделку с арманьяками. Большинство послов, выбранных для передачи этого послания, были близкими соратниками принца Генриха. Их глава, Генрих Чичеле, епископ Сент-Дэвидса, был проницательным, амбициозным юристом на королевской службе, который установил тесную связь с принцем и вошел в королевский Совет в предыдущем году. Старший светский член Совета, Томас Фицалан, граф Арундел, был приближенным и другом принца, искусным полководцем, принимавшим видное участие в кампаниях в Уэльсе. Хью Мортимер был камергером двора принца, высокоинтеллектуальным человеком, который на службе Генриха из относительной безвестности поднялся до большого богатства и за последние пять лет стал его главным дипломатическим советником. Джон Каттерик, уже ветеран нескольких дипломатических миссий во Францию, был клерком на службе Генри Бофорта. Этим людям было суждено сыграть видную роль в ведении дипломатических отношений с Францией в течение следующих пяти лет[348].

Король запечатал инструкции послов своей собственной печатью. Но через несколько дней он изменил свое решение. Подготовка к отъезду короля внезапно прекратилась 3 сентября. Обстоятельства этой перемены неясны. Но, судя по всему, у него случился рецидив болезни. Короля охватило болезненное чувство вины за собственный захват власти, которое так часто сопровождает подобные кризисы. Внезапно он увидел проблему в свете суровых моральных принципов. Вызвав посла герцога Бургундского, он заявил, что его господин был не прав. Разве не он убил отца Карла Орлеанского? И почему он удивляется, когда наследники его жертвы объявили ему войну? Генрих IV посоветовал герцогу удалиться в свои владения. И только если враги нападут на него там, он сможет с чистой совестью претендовать на чью-либо поддержку. Ошеломленный таким неожиданным поворотом, посол в ужасе обратился к принцу Уэльскому. Генрих Монмут оказался более сговорчивым. Наперекор своему отцу он поручил графу Арунделу принять командование армией, которая уже начала собираться в Лондоне, и вести ее во Францию. В экспедиции Арундела должен был сопровождать Ричард Бошан, граф Уорик, еще один приближенный принца, который отличился в войне в Уэльсе и недавно вернулся из двухлетнего путешествия по Европе и Святой Земле[349].

Около 26 сентября 1411 года оба графа высадились в Кале с отрядом из 200 латников и 800 лучников. В последующие дни из Англии прибыло еще несколько сотен лучников. К началу октября под командованием Арундела было более 2.000 человек, из которых девять десятых составляли лучники. Это