Двенадцать - Джастин Кронин

Но Джеки обратила внимание не на краны. Когда пятитонный грузовик подъехал к последнему посту охраны, Сара увидела на наружной стене два слова, намалеванные белой краской, размашисто.

Рядом с надписью уже стояли двое жителей плоскоземья, с щетками на длинных ручках и ведрами с мыльной водой, собираясь стирать надпись. Рядом с ними стоял пос, с винтовкой в руках поперек груди. Это было необычно. Обычно у посов были только дубинки. Охранник злобно поглядел на проезжающий грузовик, на короткое леденящее мгновение встретившись взглядом с Сарой. Она сразу же отвернулась.

– Фишер, что-то интересное увидела?

Голос принадлежал одному из двоих охранников-посов, сидящих сзади, подтянутому мужчине лет двадцати пяти, которого звали Вэйл.

– Нет, сэр.

Последние пять минут дороги она не отрывала взгляда от пола кузова. Серджо, подумала Сара. Кто же это Серджо? Это имя, которое редко произносили вслух, звучало будто заклинание. Серджо, глава восставших. Тот, кто устраивает взрывы на рынке, у полицейских участков, у пунктов охраны, тот, кто вместе со своими незримыми друзьями будто скользит сквозь Хоумленд, подобно призраку, сея разрушение. Сара понимала, что эти слова – издевка. Мы здесь были, говорили эти слова, мы были там, где вы сейчас находитесь, мы среди вас, повсюду. Действия Серджо отличались невероятной жестокостью. Они находили себе цель везде, где могли собраться посы, убивали и сеяли хаос, но если тебе не повезло оказаться не в том месте и не в то время, то твое присутствие их не останавливало. Мужчина, женщина или даже, как не раз сообщалось, ребенок не старше десяти лет распахивал одежду, под которой оказывались сложенные в ряд динамитные шашки. И тебе конец. И всегда, в самый последний момент, когда их палец ложился на кнопку взрывателя, чтобы отправить их и окружающих в небытие, они выкрикивали эти два слова. «Серджо жив!»

Они подъехали к заводу и вылезли из машины. В воздухе висел дрожжевой запах. Следом подъехали еще четыре грузовика с рабочими. Сару и Джеки отправили на мельницы, как и большинство женщин. Почему так поступали, Сара никак не могла понять, эта работа ничем не легче и не тяжелее остальных, но так здесь было принято. Кукурузное зерно размалывали, а затем засыпали в чаны с водой, в которую были добавлены энзимы и ферменты из грибов. В результате брожения получалось топливо. Запах был настолько силен, что он, казалось, навечно въелся в кожу Сары. Однако, надо признать, что есть работа и куда худшая. Ухаживать за свиньями, или работать на фабрике по переработке отходов, или на хранилище отходов. Они выстроились в ряд перед бригадиром, повязали на лица платки, а потом пошли по подземным переходам на рабочие места. Зерно хранили в больших баках с трубами внизу. В мельницу загружали по одному бушелю зерна за раз, и вращающиеся ножи перемалывали его в грубую кашу. Из зерен выходила влага, и каша превращалась в клейкую пасту. Паста постоянно налипала на внутреннюю поверхность мельницы, и оператор должен был периодически соскребать ее. Это требовало большой ловкости и быстроты, поскольку ножи не переставали вращаться. Дополнительную проблему создавал холод, от которого даже самые простые движения становились неловкими и неточными.

Сара принялась за работу. Грядущий день должен был пройти в состоянии, похожем на транс. За месяцы, а потом и за годы она научилась использовать гипнотический ритм вращения для того, чтобы очистить свое сознание от мыслей. Главной целью было не думать. Свести свое состояние к чисто биологическому и реагировать лишь на непосредственные раздражители – рокот ножей мельницы, вонь от бродящего зерна, холодное онемение в желудке, который давно уже всосал скудную порцию водянистой каши, служившей завтраком. На эти двенадцать часов она становилась жителем плоскоземья номер 94801, ни больше ни меньше. Настоящая Сара, та, которая была способна думать, чувствовать и помнить – Сара Фишер, Главная Медсестра, гражданин Колонии, дочь Джо и Кейт Фишер, сестра Майкла и возлюбленная Холлиса, друг многим и мать одному – была спрятана, скрыта в свернутом клочке бумаги, укрытом в ее кармане, будто талисман.

Она, как могла, старалась приглядывать за Джеки. Женщина ее тревожила. Кашель у нее скверный. В плоскоземье ни у кого не было настоящих друзей по крайней мере в том смысле, в каком Сара понимала дружбу. Были знакомые лица, были люди, которым ты доверяешь больше, чем остальным, не более того. Не рассказываешь о себе, поскольку уже практически стал никем, не говоришь о своих надеждах, поскольку их у тебя нет. Однако в случае с Джеки Сара позволила себе ослабить защиту. Они заключили договор, некое невысказанное обещание приглядывать друг за другом.

Днем им позволили отдохнуть, пятнадцать минут, еле-еле, чтобы добежать до туалета – деревянной платформы с дырками над ямой, да чтобы заглотить еще одну миску каши. Садиться было некуда, есть приходилось стоя или сидя на полу, и хватать кашу пальцами вместо ложки, а потом снова становиться в очередь, чтобы попить воды из половника, одного на всех. И все это время за ними присматривали посы, стоя в стороне и покручивая в руках дубинки. Официально их называли Офицеры по Человеческим Ресурсам, но никто в плоскоземье их так не звал. Пос – сокращенное от «пособник». Почти все – мужчины, но были среди них и женщины, чаще всего – самые жестокие из всех. Одна из них, которую прозвали Свистелка за глубокую щель в нижней губе, врожденное уродство, из-за которого ее голос был свистящим, похоже, находила особое удовольствие в том, чтобы изобретать все новые и утонченные способы унижения. Чаще всего она выделяла для себя одного человека, обычно женщину, будто проводя эксперимент. Если Свистелка на тебя глаз положила, будь готова, что тебя выдернут из уборной, чтобы обыскать, в тот самый момент, когда твоя очередь подошла, или что тебе дадут какое-нибудь невыполнимое и абсолютно бесполезное задание, или переведут в другую бригаду в тот самый момент, когда твоя смена уже закончилась. Оставалось лишь принять это, стиснув зубы и терпя боль в мочевом пузыре, пустой желудок, боль в руках и ногах и понимая, что скоро Свистелка переключится на кого-то еще, что еще хуже. Казалось, что это и есть конечная цель эксперимента, чтобы ты захотела, чтобы страдал кто-то другой, чтобы ты стала частью этой системы, шестеренкой в беспрестанно работающем механизме мучений.

Во время перерыва она поискала взглядом Джеки, но той нигде не было. Сара быстро обошла все мельницы в поисках подруги. В любой момент может прозвучать свисток бригадира, и они снова отправятся работать. Сара уже почти сдалась, когда вдруг, свернув за угол, увидела Джеки, сидящую на полу. У нее было мокрое от пота лицо, она держала у рта скомканный платок.

– Прости, – с трудом сказала Джеки. – Просто никак кашлять не перестану.

Служащая платком тряпка была покрыта пятнами крови. Сара поняла, что происходит, она видела такое не раз. Воздействие пыли на легкие долгие годы. Только что человек был в порядке, и вдруг он начинает захлебываться кровью.

– Надо тебя отсюда вытащить.

Она подняла женщину на ноги, и тут послышался свисток. Обхватив Джеки одной рукой за талию, Сара потащила ее к выходу. Надо выбраться отсюда, пока никто не заметил. Что будет потом, Сара понятия не имела. Сейчас на охране Вэйл. Не лучший вариант, но и не худший. Сара не раз замечала, как он смотрит на нее, будто у него на уме нечто, нечто личное, однако он ни разу не переходил от мыслей к действиям. Возможно, сейчас подходящее время. От этой мысли у Сары к горлу тошнота подкатила, но она знала, что она способна на это. Она сделает то, что должна сделать.