Фаза боя - Владимир Добряков

Мы скачем еще километра два, и я замечаю, что кони уже начинают сдавать. Еще пара-другая километров, и мы прискачем к финишу. Но раньше, чем к нему прискакать, мы неожиданно находим то, что искали. Нет, не переправу.

За очередным поворотом мы натыкаемся на высокий частокол из потемневших от времени брёвен по полметра в диаметре. Идеальное место для обороны. Вдоль частокола тянется не очень глубокий ров. Наконец мы находим место, где можно въехать внутрь пространства, огороженного частоколом. Часть стены, опираясь на поперечное бревно, откинута наружу и образует что-то вроде мостика через ров.

Копыта коней стучат по брёвнам, и мы въезжаем в обширный двор. Примерно треть этого двора занимает большая бревенчатая изба, крытая дёрном. Двор чистый, посыпан песком. Но нам некогда рассматривать детали. Мы находим ворот и поднимаем на место опущенную секцию частокола. Когда она встаёт в пазы, Пётр замыкает её толстым дубовым брусом.

Я прикидываю, как мне расставить свой малочисленный гарнизон для максимально успешной обороны. От этого дела меня отвлекает звучащий сзади спокойный голос:

—Не спеши, витязь. И не беспокойся особо. Погоня проедет мимо.

На крыльце избы стоит высокий и худой старик. На нём длинная светло-серая рубаха и желтые кожаные башмаки, скорее тапочки, закреплённые на лодыжках белыми ремешками. Старик опирается на длинный резной посох красного цвета. У него длинная седая борода и такие же длинные седые усы. Тонкий крючковатый нос и высокий морщинистый лоб. Длинные седые волосы перехвачены на затылке ремешком, и их пучок, перекинутый через плечо, почти достигает локтей. Из-под густых седых бровей на нас внимательно, но доброжелательно смотрят тёмные глаза.

Я не успеваю задать старику ни одного вопроса, как на дороге слышится топот множества копыт и хриплые выкрики. Мы хватаемся за луки. Но отряд всадников проносится мимо, и топот копыт стихает вдали. Я озадаченно смотрю на старика. Он улыбается и объясняет:

—Витязь, туртаны просто не увидели ваших следов, которые ведут в мой скит.

—То есть? Как можно было их не увидеть?

—Можно, — старик снова улыбается. — Не увидели они ваших следов, вот и всё. Теперь они долго будут гоняться за вами по берегу Блавы.

—Хорошо, следов они не увидели, допустим. Но скит-то ваш они увидели?

Старик кивает.

—Тогда почему они не проверили, не укрылись ли мы здесь?

—Туртаны до смерти нас боятся. Им легче повеситься, чем переступить порог скита. И они считают, что и все другие тоже боятся нас. И на это у них есть основания.

—Кого это — вас?

—Нас, колдунов.

Я смотрю на старика. Похоже, что он не шутит. При последних словах ни тени улыбки не промелькнуло на его лице. Тут до меня доходит, что мы с ним разговариваем не по-арабски, а на причудливой смеси украинского, польского и литовского языков. Колдун спускается с крыльца, подходит к нам и, слегка кивнув, представляется:

—Меня зовут колдун Брункас. Я живу в этом ските сорок три года. Учился у Симона Мудрого.

—Я — Андрей. — При этих словах я почтительно кланяюсь. — Это мои друзья: Анатолий, Елена, Пётр, Наташа и Сергей.

Мои товарищи, когда я их называю, тоже кланяются. Но когда очередь доходит до Сергея, он, вместо того чтобы поклониться, сначала опускается на колени, а потом падает ничком. И тут я вижу, что у парня из левого плеча торчит стрела. Когда это его угораздило? И ведь молчал. Молчал до последнего. Молодец, парень! Знал, что нельзя нам задерживаться.

Лена бросается к Сергею и начинает ощупывать рану, пытаясь определить, как глубоко вошла стрела и что она могла повредить. Но Брункас останавливает её;

—Несите отрока в дом. Я вылечу его.

Лена с сомнением смотрит на колдуна. Но мы с Петром подхватываем Сергея и несём его в дом вслед за Брункасом. Сразу за дверями мы попадаем в большое светлое помещение.

—Кладите его на лавку, лицом вниз, — распоряжается Брункас.

Мы укладываем Сергея, снимаем с него шлем и разрезаем одежду. Теперь я могу определить, что стрела вошла не глубже пяти или шести сантиметров. Но и это опасно.

Колдун накладывает пальцы вокруг торчащей из плеча стрелы и через минуту шепчет Лене:

—Тащи.

Лена пожимает плечами и легко вынимает из плеча древко стрелы.

—А наконечник? — с недоумением спрашивает она.

—Он пока там. С ним будет особая работа.

Пучком сухого мха Брункас вытирает выступившую кровь, уходит в соседнее помещение и скоро возвращается с корзинкой и тремя горшочками. Всё это он расставляет на столе в определённом порядке. Лена внимательно следит за ним. Из корзинки Брункас достаёт змею, похожую на гюрзу, и сцеживает две капельки яда на край глиняной чашки. Бросив змею назад, в корзинку, он достаёт из одного горшочка белую массу и тщательно перемешивает её со змеиным ядом.

—Что это? — спрашивает Лена.

—Медвежье сало, — отвечает колдун, не прекращая своих манипуляций.

—А почему такое белое?

—А какое оно должно быть, если я его трижды выпарил, очистил и смешал с пчелиным ядом?

Лена замолкает, а Брункас из другого горшочка добавляет в смесь густую желтую жидкость, похожую на мёд, но без медового запаха. Взяв с полки холщовый мешочек, он отсыпает в чашку щепотку серого порошка и снова всё смешивает. Лена уже не задаёт вопросов, она просто с любопытством наблюдает за манипуляциями колдуна.

Из третьего горшочка Брункас ложечкой достаёт какие-то прозрачные желеобразные комочки и снова всё тщательно перемешивает. Из разных мешочков и горшочков, висящих и стоящих на полке, он отсыпает или отливает какие-то снадобья и все компоненты перемешивает в чашке.

Наконец смесь готова. Брункас снова пучком мха вытирает выступающую из раны кровь и залепляет рану густой белой массой, которую он приготовил.

Брункас налепил на плечо Сергея приличного размера лепёшку. Он накладывает на неё руки. Между растопыренных пальцев видно, что белая субстанция в центре наливается розовым. И от этого центра в стороны разбегаются ломанные как молнии нити или лучики. Центральное пятно темнеет, лучиков-прожилок становится больше. Постепенно розовеет вся белая лепёшка. На лбу колдуна выступает пот.

—Ой! — тихо вскрикивает Лена.

—Молчи! — тихо, но властно шепчет Брункас.

И тут я вижу то, что уже заметила своим профессиональным глазом Лена. Центральное пятно вспухает и из него медленно выползает наконечник стрелы.

—Забери его, — говорит Брункас. — Теперь можешь ойкать сколько хочешь.

Он счищает с плеча Сергея окровавленную лепёшку и снова вытирает выступившую кровь пучком мха-сфагнума. Из остатков белой массы Брункас мастерит вторую лепёшку и тщательно заклеивает рану. Из котла, висящего над очагом, колдун набирает в чистую чашку горячую воду, всыпает в неё какие-то снадобья, размешивает и процеживает. Затем он за подбородок приподнимает голову Сергея и даёт ему выпить из этой чашки. Странно, но наш товарищ, находящийся без сознания, послушно выпивает всю чашку и снова утыкается лицом в скамейку.