Достоинство - Джейн Фэйзер

И вдруг она вспомнила, что, уложив ее в постель, Тарквин молча выслушал ее и, не сказав ни слова, вышел. Он остался равнодушным к ее словам, и это после того, как Джулиана своими глазами видела, какую нежность он испытывает к ней, как испугался за нее, узнав, что она угодила в Брайдвел. Оказывается, этого недостаточно, чтобы между людьми установилось взаимопонимание. Ну что ж! Джулиана уверена в своей правоте и не отступит от своих принципов, даже если привлечь графа в союзники не удалось.

— Наверное, вам пока еще рано вставать, — сказала Хенни, подоткнув одеяло со всех сторон. — Я скажу его светлости, что вы не можете спуститься в библиотеку.

— Нет, не нужно. Я сейчас встану. — Джулиана открыла глаза. Ей не терпелось поговорить с графом. — Я умоюсь и выпью кофе, и сон как рукой снимет. Сегодня дождливо, вот глаза и слипаются.

Хенни что-то недовольно пробурчала себе под нос, но возражать не стала, и через полчаса Джулиана была готова выйти из спальни. Она решила оставить свои волосы распущенными, и они красиво обрамляли ее бледное лицо, на котором сияли огромные глаза. Под веками залегли темные тени. Джулиана нашла, что выглядит загадочно и призрачно, и от этой мысли несколько повеселела. На самом деле трудно было найти существо более земное и материальное, чем Джулиана, с ее высоким ростом, большим размером ноги и катастрофической неуклюжестью. Однако светлое муслиновое платье и замотанные белоснежными бинтами руки действительно придавали ее внешности мистическую бесплотность.

— Отправляйтесь вниз, но надолго не задерживайтесь. Перед обедом вам просто необходимо немного отдохнуть.

— Вы так добры ко мне, Хенни, — сказала Джулиана. — Обо мне никто никогда так не заботился, как вы. — Повинуясь внезапному порыву, она бросилась к Хенни и расцеловала в обе щеки, чем вызвала ее благодарную улыбку.

— Идите с Богом, миледи.

Джулиана в первый момент не заметила, что у Тарквина был посетитель, и влетела в комнату, тараторя на ходу:

— Не будет ли госпожа Деннисон сердиться на Лили и Розамунд? Откуда она узнала, что они здесь? Вы уверены, что она не причинит им вреда?

— Нет. Я сообщил ей об этом. Уверен, — в тон ей ответил Тарквин и встал с кресла. — А теперь успокойся, крошка, и поздоровайся с мистером Боннелом Торнтоном.

Джулиана перевела дыхание. К ее удивлению, Тарквин улыбался ей теплой, ласковой улыбкой, без тени холодности, которую она ожидала встретить. Собеседник графа тоже поднялся и поклонился Джулиане.

— Прошу прощения, сэр. — Она взяла себя в руки и сделала книксен перед господином в дорогом розовом камзоле.

— Счастлив с вами познакомиться, мадам, — ответил джентльмен. — Его светлость поведал мне обо всех ваших злоключениях.

Джулиана вопросительно посмотрела на Тарквина, не зная, как реагировать на слова незнакомца. Господин в розовом камзоле протянул ей листок бульварной газеты:

— Прочтите это и, может быть, по-иному взглянете на происшедшее в таверне мадам Коксэдж.

Никогда прежде она не держала в руках газету «Друри-Лэйн джорнэл». Смысл ее подзаголовка «Однажды в Лондоне…» стал ясен Джулиане с первых же строк. Газета специализировалась на муссировании грязных, площадных слухов, на перевирании непроверенной информации о скандалах, которые происходили в великосветской среде и в которых были замешаны видные политические деятели и финансовые воротилы. Все это было довольно отвратительно, и Джулиана недоуменно обратилась к Тарквину, не понимая, какой реакции тот ждет.

— Я проглядела всю газету, включая критические статьи о последних театральных постановках…. Все это, конечно, любопытно, но…

— В правом верхнем углу статья некоей Роксаны Фурии, — заметил мистер Торнтон.

Джулиана быстро нашла нужную заметку и от неожиданности открыла рот. Мисс Фурия подробно описывала так называемый скандал в таверне мадам Коксэдж, прямо обвиняла госпожу Митчел и саму хозяйку в провоцировании драки и введении в заблуждение судебных исполнителей с целью сфабриковать обвинение против трех дам, одна из которых — достопочтенная супруга виконта Эджкомба. Статья заканчивалась возмущенной критикой в адрес властей, которые позволяют себе стать неправедным оружием в руках подлых бандерш, стремящихся опорочить ни в чем не повинных женщин, собравшихся вместе, чтобы обсудить, как им улучшить условия своего труда и жизни.

— А кто эта мисс Фурия? — спросила Джулиана.

— Она перед вами, мадам, — галантно поклонившись, ответил мистер Торнтон.

«Возможно, именно поэтому он носит столь несвойственный мужчине розовый цвет», — подумала Джулиана и смутилась.

— Его светлость рассказал вам все об этом происшествии?

— Подобные истории случаются чаще, чем вы думаете, мадам. Любая попытка куртизанок добиться признания своих прав заканчивается полным их поражением. Однако… — Он взял из рук Джулианы газету и взмахнул ею в воздухе. — Действуя на общественное мнение таким вот образом, подвергая их хозяев безжалостному осуждению и осмеянию, мы многое можем сделать для беззащитных женщин. К сожалению, мне трудно отразить в прессе все неприятные инциденты, которые имеют место, — не обо всем удается узнать. Так, например, мимо меня прошел случай с мисс Люси Тибет. В связи с этим я хотел бы сделать вам одно предложение, леди Эджкомб.

Джулиана присела на подлокотник кресла и взглянула на Тарквина, который не сводил с нее глаз.

— Как видишь, не все члены нашего общества глухи и слепы к несправедливости и беззаконию, крошка, — сказал он. — Мистер Торнтон имеет большое влияние в Ковент-Гардене. И поверь, методы его деятельности более эффективны, чем подстрекание проституток к мятежу и молотьба пеньки в Брайдвеле.

— Что же… вы согласны помочь мне? — с сомнением спросила Джулиана у графа. В это невозможно было поверить, но другого объяснения поведению Тарквина просто не находилось.

— Давай считать, что ты открыла мне глаза на эту проблему, — невозмутимо ответил Тарквин.

Джулиана была настолько потрясена, что не сразу отдала себе отчет в том, что мистер Торнтон уже начал говорить. Тогда он кашлянул, чтобы привлечь ее внимание, и повторил:

— Насколько я понимаю, леди Эджкомб, у вас есть друзья в Ковент-Гардене. Среди них, безусловно, есть женщины, которые в курсе всех несправедливостей и жестокостеи, там происходящих. Так вот, если бы вы доверительно поговорили с ними, а потом сообщили полученную информацию мне, у нас появился бы материал для развертывания крупномасштабной кампании против злодеяний их хозяев.

— Вы предлагаете мне стать шпионкой?

— Осведомительницей, — поправил ее Тарквин.

— Кроме того, — продолжал мистер Торнтон, — я мог бы взять на себя хранение средств, которые нам удалось бы собрать для нужд самих женщин, и распределение их среди бедствующих. Их работодатели не смогут никак отомстить мне. Так что если я возглавлю это движение, опасаться возмездия не придется никому.