Спецназ. Любите нас, пока мы живы - Виталий Носков

Хасан был широк в связях, легко шел на контакты с военными. Наверняка сотрудничал со всеми российскими спецслужбами, продолжая верой и правдой служить себе любимому и дудаевцам.

Очень уверенный в себе, он обнялся со старейшинами, поздоровался за руку с полковником Д., подполковником Мироновым. Родькин Евгений Викторович Хасану руки не подал. Тот секунду, другую подержав открытой широкую, как саперная лопатка, ладонь, сжал её в кулак и обиженной скороговоркой сказал:

— Давно к тебе присматриваюсь. Наверно, генералом станешь, — потом помолчал и примирительно улыбаясь, добавил: — Если не убьют.

Миронов предложил Хасану сесть на свободное место и не рыпаться. А Родькин попросил у Хасана документы, внимательно изучил их, внес в свою записную книжку все данные паспорта, водительских прав и вернул со словами:

— Через пару дней я к тебе наведаюсь.

— Трофейного танка во дворе у меня вы не обнаружите, — попробовал отшутиться Хасан.

— А вот пара АГСов у тебя в огороде наверняка закопаны, — сказал Родькин. — Помолчи пока. Не мешай работать.

В комнату проник солнечный луч, заиграл, слепя глаза, на лицах утомленных людей. С окончанием, заглушившего посторонние шумы, дождя, стало слышно отдаленное рычание бэтээров. Их гул нарастал. Чеченские старейшины беспокойно запереглядывались.

Это Миронов кодовым сигналом отдал приказ снять оцепление и выходить на асфальт. В центр села, чтобы усилить штабную группу со стороны Терека выдвинулся третий бэтээр с десантом — на всякий случай.

Покинув здание, Миронов удивился большому скоплению людей. Обнадеживало, что в толпе было немало детей и женщин. Пацаны, как это всегда бывает, с веселым гомоном лазали по бронетранспортерам, пытались коснуться оружия, особенно их интересовали гранатометы.

— Шайтан-труба, — так они называли РПГ-7 и собравцы, улыбаясь, соглашались.

Это внешнее миролюбие напомнило Родькину армейское время, когда, служа на Урале, они, выпускники Курганского пединститута, на БМП-2 двигаясь по маршруту, заходили в села и детишки, радостно перекликаясь, просились на броню. В ту пору можно было, не опасаясь, дать ребенку подержать разряженный автомат. Здесь это было категорически невозможно. Вся группировка знала, как двенадцатилетние дети, подняв на плечо «муху» — одноразовый гранатомет успешно сжигали в Грозном российскую бронетехнику.

Родькину вдруг нестерпимо захотелось покинуть село. Надоело изображать из себя военную мощь. «Мы участвовали в каком-то дурацком спектакле», — думал он и откровенно сказал об этом Миронову:

— Занавес. Спектакль окончен.

— Слава Богу, ружье не выстрелило, — рассудительно произнес Миронов.

Толпа начала расступаться и к сидящим на головном бэтээре в окружении собровцев Родькину и Миронову подошли самые уважаемые старейшины. И тот, кто на переговорах меньше всех говорил, с достоинством произнес:

— Обижаете нас! Из чеченцев никого не забрали, а увозите русского — единственного русского живущего в селе. Обижаете. Что о нас люди в соседних селах скажут. Он ведь не боевик!

XII.

Я удивился, что, выслушав стариков, Родькин с Мироновым от души рассмеялись.

— Вот молодцы! Великий народ, — обернулся ко мне Евгений Викторович, — Никого из близких людей не оставят в беде.

Я сидел на башне бэтээра за спиной Родькина. От меня, возвышающегося над толпой, не ускользала ни одна подробность происходящего. Старики глядели на моих командиров с надеждой.

— Что о нас в других селах подумают, — продолжал говорить старейшина, — Оставьте русского дома. Отец за сына не отвечает.

Даже дети прекратили возню на броне и вопросительно-молча взирали на Родькина.

Подполковник Миронов, ответственный за операцию в Старых Щедринах, дав старику выговориться, после короткого раздумья, громко, чтобы все слышали, сказал:

— Уважаемые отцы! Принимая во внимание вашу просьбу, мы отпускаем вашего односельчанина Рафаэлова. Но завтра утром, в 9 утра, он должен явиться в райотдел к полковнику Д. для разговора по существу вопроса.

В толпе, секунду назад враждебно-сосредоточенной у немногих, но тронула лица улыбка, старики помягчали, пацаны снова стали играть на броне стоящих ниточкой трех бэтээров.

Из открытого правого люка головной машины Рафаэлов, несмотря на пожилой возраст, выпорхнул юной, красной птичкой и сразу попал в круг разволнованных стариков.

Теперь люди смотрели на нас, собровцев, с интересом.

— Спасибо вам, — обращаясь к нашим командирам, сказал знакомый мне и Ивану старик в зеленой феске, — Спасибо, что уважили просьбу старейшин.

Мягко помахивая руками Родькин с Мироновым сгоняли ребятишек с брони, просили взрослое население Старых Щедринов отойти подальше от техники.

Спустившись на землю, Миронов с Родькиным ещё раз пожали руки старейшинам и дали команду на выдвижение. Я внимательно, не снимая руки с предохранителя автомата, больше не вглядывался в лица чеченцев.

Я всматривался в чердачные окна, осматривал крыши, открытые калитки. Стоявший на входе в сельскую администрацию полковник Д. приветливо помахал рукой нам, отъезжающим. Только я ответил ему.

А глава администрации, неестественно бледный, даже не посмотрел в нашу сторону, занятый разговором с молодой чеченкой — своей секретаршей.

Мы уходили из растревоженного села под молчание взрослого населения, а детишки, подождав, когда мы подальше отъедем, сжимая кулачки, вздымая их вверх, кричали нам вслед:

— Аллаху Акбар!

И тут во весь рост поднялся москвич Иван Кондратов, капитан СОБРа ГУОП. Держась за ствол башенного крупнокалиберного пулемета, он снял с головы свою знаменитую каску образца 1937 года и, взмахнув ею, как флагом, улыбаясь, закричал по-богатырски так, что остающиеся в Старых Щедринах услышали:

— Воистину спецназ!

И все, сидящие на трех бэтээрах, радостно засмеялись.

Ещё пять бэтээров ждали нас на асфальте, развернутые в сторону станицы Червленной. Московский бэтээр Гоша с подполковником Мироновым, сразу пересевшим к своим на броню, снова ушел в голову колонны.

Николай Венедиктович попрощался с Евгением Викторовичем так, будто снова увидится завтра — легким рукопожатием, без крепкого собровского объятия. Я подумал, что все мы за этот день изрядно надоели друг другу. Миронову предстоял доклад в ГУОШе и он готовился получить выговор за отсутствие результата.

Бэтээры шли на скорости, словно стлались по воздуху мощные птицы… Наша Акула, оседланный нами бэтээр, был собран на курганском заводе КЗКТ, и это давало нам особую уверенность в его надежности. Машину, легкую в управлении, не надев очков, высунувшись из люка, вел Миша Немчинов — позывной которого «батюшка» всегда радовал, поднимал нам, шансы на жизнь. Я долго разглядывал пробивающуюся к небу траву и вслух порадовался, что пока мы зачищали Старые Щедрины, на ветках деревьев распустились листочки.