Три рэкетира - Ярослав Зуев

– Девочки, чей?

Кристина молча выдернула лифчик из руки Андрея. Щеки ее стали красными, как борта пожарного автомобиля.

– Все это хорошо, – Анна прошла к морозилке и выдернула оттуда полную формочку со льдом:

– Криська, ты платок нашла?

– Какой?

– Которым мы ему рот собирались затыкать…

Кристина еще гуще покраснела.

– Сейчас достану.

– И лед туда набросай, – Анна передала куме формочку. Присела рядом с Андреем, взяла за голову:

– Дай, посмотрю. – Ее пальцы принялись ласково и вместе с тем решительно обследовать пострадавший затылок. Андрей зажмурился. Прикосновения были нежными и приятными, несмотря на пульсирующую в затылке боль.

– У тебя руки легкие, – пробормотал Андрей.

– Да уж, легкие, – хмурясь, согласилась Анна. – Ты извини, что так вышло. Но и ты тоже хорош, – вломился через окно, как какой-то обширявшийся бегемот.

Кристина опустилась на коленки с противоположной стороны, приложила ледяной компресс к здоровенной шишке, растущей на затылке Андрея.

– Ой! – дернулся Бандура.

– Тихо-тихо, – нежно проворковала Кристина и погладила Андрея по щеке. – Бедненький мой.

Боник затянул брючный ремень и облегченно вздохнул. Взглянул с интересом на склонившихся к Андрею женщин и нетерпеливо спросил:

– Ну что, электрик дробь охранник? Как выбираться то будем, если ты и вправду полагаешь, что мы угодили в западню?

– Не знаю, – Андрей хотел покрутить головой, но Анна придержала ее руками.

– Не дергайся. Компресс слетит. Ишь, ожил!

Боник на минуту задумался:

– Есть план, – важно начал он. – Вызываем скорую. Захватываем. Всех вяжем и укладываем тут, в холле. Спокойно выходим, переодевшись медиками.

– Ты, Вацик, совсем сдурел? – у Анны глаза полезли на лоб.

– Хороший план, – обиделся Бонифацкий. – Девушки, у вас белые халаты тут найдутся? В сауне должны же быть?

– Вацик!

– Кристину Всеволодовну вынесем на носилках. Мы с электриком – санитары. Анечка – врач.

– А водилу скорой я на глазах у Глиняных голов глушить буду? – недовольно проговорил Бандура. – И слышь, дядя? Еще раз меня электриком назовешь – крупно пожалеешь…

Боник собрался было ответить, но Кристина встряла между ними.

– Вацлав, ты глупостипредлагаешь… Это ни в один ворота не лезет. Хочешь, чтобы через час вся милиция на уши встала? Мне в этой сауне еще работать…

Нашла сокровище, – огрызнулся Бонифацкий, – баню. Тоже мне, Тадж-махал[78]на Сырце… Новую запустите.

– Тебе легко говорить, – Анна встала на сторону Кристины. – Нам с Криськой в этом городе еще жить. Ты в Крым свой уедешь – и чихал на все с высокой башни. Вы там вообще, может, ни сегодня – завтра отсоединитесь.

– Ну, это вряд ли, – примирительно протянул Бонифацкий. – А впрочем, какие проблемы, Анечка? Поедешь со мной.

Анька на секунду замерла. Боник словно ее самые сокровенные мысли прочитал. «Уехать бы из этого чертового города. Ледового никогда в жизни не видеть. Сыночка забрать – на море… Лазурный берег. Белые пароходы, бунгало на берегу. Шум прибоя». Представившаяся картина показалась ей такой неправдоподобно прекрасной, что она решительно отмахнулась:

– Перестаньте. Что тут думать? Как Андрюша вошел, так мы и выйдем.

Первым в окно выбрался Андрей. Осмотрелся вокруг, подставил руки, принял Кристину. Не успел осознать, какие у нее все же гладенькие и теплые ножки, как в его ладонях уже оказалась Анна Ледовая. Соскользнула с подоконника и на мгновение обе руки Андрея легки на широкие бедра блондинки.

Анна посмотрела ему прямо в глаза. Ее зрачки были огромными. С ладонями Андрея она расставаться не спешила.

«С минуты на минуту здесь Глиняные головы появятся, а тывсе о бабах думаешь? Ох же ты и мудище», – обругал себя Андрей, отстранился от Анны и покрутил головой – в разные стороны.

– Эй, электрик, – улыбнулся сверху Бонифацкий. – Подал бы руку пожилому человеку…

– Ты человеческих слов не понимаешь, да? – фыркнул Бандура, подхватывая Бонифацкого, спрыгнувшего вниз с грацией морского слона.

– Давайте кустами – и за угол. Я – за машиной сгоняю.

Кристина поймала руку Андрея:

– Ты ведь не сбежишь?!

Ее удивительные зеленые глаза смотрели вконец перепугано.

– Да чтоб я сдох! – пообещал Андрей, подумав, что иные детские клятвы бывают во сто крат весомей выхолощенно-выспренных обещаний, роняемых каким-то очередным «отцом» с очень высокой трибуны. Он на полусогнутых скрылся за углом. Там отряхнулся, распрямился и, как ни в чем не бывало, двинулся мимо машины Глиняных Голов к своему «бимеру».

– Сидит дома баба, – донеслось из распахнутой двери «двадцать четверки». Судя по голосу, говорила главная Глиняная Голова. – Сидит, короче, в телик втыкает. Тут звонок в дверь. Открывает баба – стоит водопроводчик. С чемоданом, ключами разводными. Короче при всех делах.

Андрей нахально остановился у самой двери «Волги», вытянул сигарету из пачки и закурил, прислушиваясь к рассказу Глиняной Головы. Тот продолжал:

«Сантехника вызывали, бля?»

«Да, заходите, пожалуйста. У нас унитаз подтекает».

Отвела его на толчок, короче, а сама опять села, в телевизор втыкать.

Тут снова звонок. Баба, открывает – стоит тот же мужик, только весь мокрый.

«Сантехника вызывали, бля?»

«Так вы же там были», – баба на сортир показывает, нихрена понять не может.

«Засосало, бля!»

Слушатели дружно заржали. Андрей, усмехнувшись, «нужно будет запомнить и ребятамрассказать», двинулся дальше.

«Хорошо вам, ублюдки», – подумал Андрей, заметив, что салон «Волги» обдувается прикрученным к торпеде вентилятором.

«Не кондиционер, конечно, но лучше, чем ничего. Дешево и сердито».

Андрей уселся за руль.

– Фу ты, пекло долбанное.

На этот раз ему было не до проветриваний.

Андрей провернул ключ в замке зажигания. Стартер щелкнул и Андрея внезапно охватило поганое предчувствие, что двигатель не заведется. На мгновение всего, по спина успела покрыться отвратительным холодным потом. Словно холодильник за плечами открыли. Якорь провернулся, двигатель чихнул и заработал. Бандура качнул бензина в карбюратор: