Лето с капитаном Грантом - Сергей Анатольевич Иванов

на том, что тебя подвели. Ты подумай, как хорошо ты сегодня купался. Как радостно собирает грибы твоя мама. Как твой родной отец долго стоит на голове (из высокой травы действительно минут десять торчали пятки Капитана). Подумай, Матрос, о том, как замечательно мы завтра поплывем.

— И еще о чем? — весело спросил Андрей.

— Сказать? — хитро блеснул глаз Адмирала. — О том, сколько удовольствия получил сегодня утром дядя Павел, когда удрал от всех за своей рыбой. Не дурацкой. Понял ты меня, Матрос?

Андрей кивнул. Как важно шире смотреть на вещи!

— Терпимо относиться к людям, — Адмирал как будто услышал мысли мальчишки. — Если бы мы не были терпимы друг к другу, не старались всегда помнить, что дурацкой рыбы не бывает, знаешь, что было бы?

— Что?

— Мы давно бы поссорились, еще двадцать лет назад. И не было бы нашей компании, наших походов. И ты бы сейчас не сидел на этом берегу розового озера. И не болтался бы весь день в его теплой тихой воде.

Адмирал повернулся и крикнул:

— Капитан! Встань с головы на ноги! Сколько можно? Смотреть же страшно!

— Не смотри, — сдавленным голосом, но весело отозвался отец.

Вечером, когда стрижи особенно взволнованно чертили зигзаги над водой, они причалили к берегу. Андрей, как всегда, почти автоматически, взялся выгружать из байдарки рюкзаки, мешки, сапоги. Все это надо оттащить туда, где будет лагерь. Каждый вечер они разгружают лодки. Каждое утро загружают снова. Байдарку надо вытащить на берег, просушить. С грузом ее вытаскивать нельзя: она может сломаться.

Андрей потянулся за рюкзаком, который лежал в носу лодки.

— Подожди, Матрос, — сказал отец. — Мы сами разгрузим. Сегодня ты поставишь палатку.

До этого дня Капитан всегда ставил палатку сам. Андрея звал только помочь — подержать растяжку, подать колышек…

— Поставишь палатку сам, — сказал он.

Умеет ли это Андрей? Он и сам не знает. Одно дело смотреть, другое — делать. Но обсуждать и канючить он не станет, нет.

— Есть, Капитан. — И взял свернутую палатку, понес ее наверх, туда, где другие разбивали лагерь.

А вот возьмет и поставит. И никого не позовет на помощь. А вдруг ему удастся сделать это так хорошо, что Капитан скажет: «Да ты умеешь ставить палатку лучше, чем я!»

Это была мечта.

Андрей выбрал ровное, немного возвышенное место. Если ночью вдруг пойдет дождь, вода не зальет палатку. Андрей быстро собрал каркас — сколько раз видел, как это делается. Было совсем нетрудно. Ему не хотелось никого звать, но надо было, чтобы кто-то подержал каркас за крышу всего одну минуту, пока он загонит в землю колышки двух основных растяжек, передней и задней. Маму звать было нельзя — она сегодня дежурила и возилась уже у костра. Отец таскал наверх рюкзаки, свои и Профессора. Профессор рядом с костром рубил дрова. Все были заняты.

— Андрей, давай помогу. — Тетя Катя как раз пробегала мимо. — Держу, держу. Почему я люблю другим помогать, а свою работу делать не хочется? Ну почему?

В стороне тетя Марина тоже ставила палатку, ответила:

— Я тоже. Это, наверное, у всех.

Андрей справился с палаткой быстро, он натянул сверху тент без единой морщинки. А колышки сами входили в землю, их не надо было забивать — наступи на него кедой, и он мягко уходит в почву. Андрей залюбовался — такая палатка стояла аккуратная, ровненькая, сама оранжевая, а тент голубой. Раньше Андрей не замечал, какая красивая у них палатка.

Он втащил в нее спальные мешки, надул резиновые матрасы, постелил всем постели. В изголовье положил рюкзаки с одеждой, чтобы голова была выше, как на подушке.

— Ну молодец, ну турист, ну матрос… — Мама попыталась поцеловать своего сына. Но сын увернулся — он помнил, что он Матрос. И палатка стояла, как крепкий маленький дом, построенный его руками.

Ночью выяснилось, что палатка стоит неправильно. Андрей, когда лег, сразу почувствовал: что-то не так. Через минуту понял: ноги выше головы. Собрался перелечь головой к двери, но очень хотелось спать. Понадеялся, что все это ему только кажется. Родители не жаловались, отец тихонько всхрапывал. Мама сказала:

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — отозвался Андрей, но сам не услышал своего голоса. Он спал.

Утром Капитан укладывал вещи в байдарку, Андрей подносил ему мешки. Он ждал, что отец скажет про палатку, но Капитан молчал. Наконец Андрей спросил:

— Ты почувствовал, что палатка стояла неправильно?

— Да. Я это видел, когда ты ее ставил.

— Ну, нечестно! Почему же не сказал-то? — Андрей готов был зареветь от обиды. Смотрел, как человек ошибается, и не сказал! Ехидно улыбался, наверное.

— Нечего обижаться. — Отец положил руку на плечо. — Поспали одну ночь вниз головой — не трагедия. Зато ты теперь всегда будешь знать, как надо ставить палатку. Это называется отрицательный опыт.

— Если бы ты сказал, я бы и без отрицательного опыта запомнил. Не обязательно спать вверх ногами.

— Может, запомнил бы, а может, и нет. К лучшим результатам человек приходит сам, без помощи.

Белое море. Самое настоящее. Высокие волны — морские. Ну, не такие уж высокие, если говорить правду. Иногда на озерах были выше. Но море — это море. Белое. И они дошли до него.

Не на поезде приехали, не на теплоходе приплыли. На веслах, своими руками, на своих легких лодочках. Сами. Вот так.

Андрей таращил глаза на серый простор. Море. Это был результат трудов, итог усилий. И от этого — радость и гордость.

Ведь подумать только: каждый взмах весла продвигал байдарку вперед совсем не так уж далеко, и весло не всегда было легким. Андрей вместе с отцом и мамой пел «Вальс в ритме дождя», чтобы победить свою усталость. И вот из этих не очень сильных взмахов его весла сложился очень длинный путь. Это можно было почувствовать, оглянувшись назад, вспоминая переходы, погрузки, разгрузки, волны, дожди и встречный ветер. И вспоминать было приятно, потому что — преодолели. Вот оно, Белое море, вот оно то, к чему стремились, о чем мечтали.

Серая вода, зеленая трава. И ромашки качаются, ныряют в траву и выныривают.

— Не оставляйте байдарки у воды, — предупреждает дядя Павел. Он скрывает радость, он солиден, взрослый человек, глава семьи. Тон у него самый бытовой. Как будто Белое море бывает в его жизни каждый день. — Здесь, на Белом море, сильный прилив. Я читал.

— А то мы приливов не видели, — ответил Профессор, тоже очень обыкновенным тоном. Подумаешь, приливы. Подумаешь, Белое море. Ну, море, ну, Белое.

И Адмирал тоже добавил, снимая торжественность минуты:

— Вон