Черная линия - Жан-Кристоф Гранже

Подойдя еще ближе, Марк отметил странную деталь. Длинные волосы полностью закрывали опущенное лицо, но некоторые пряди казались жесткими и скрученными, как дреды жителей Ямайки. Осторожно, очень осторожно Марк просунул руку под подбородок Венсана и поднял его голову.

Убийца вырвал глаза фотографа и воткнул в пустые глазницы размотанные пленки. Еще секунда, и Марк понял, что голова трупа была установлена в специальном положении. Это лишенное глаз лицо «смотрело» на что-то, находившееся за спиной Марка.

Он обернулся и увидел следы крови вокруг больших бумажных экранов. Не колеблясь, он сорвал эти экраны, и перед ним предстало послание убийцы.

На последнем, фиолетовом экране тот написал кровью своей жертвы:

ВИДЕТЬ НЕ ЗНАЧИТ ЗНАТЬ

Марк попятился и наткнулся на труп. Комната покачнулась, и он понял, что теряет сознание. В последний момент он ухватился за волосы своего замученного друга. Это прикосновение заставило его заорать, заорать животным криком, который он сдерживал с того момента, как увидел Алена. Он кричал не останавливаясь. Согнувшись пополам от бешенства, от страха. Он кричал, срывая связки.

Потом он упал на колени и зарыдал над разбросанными по полу, склеившимися от засохшей крови фотографиями.

Именно в этот момент он понял суть послания.

На всех снимках была запечатлена только одна модель — Хадиджа.

Дал ли Венсан ее адрес?

Без сомнения. А что еще ему оставалось? Ничего. Он ничего не знал. При мысли о бесполезных пытках, которые ему пришлось вынести, Марк снова почувствовал, как в нем поднимается волна рыданий — но сдержался.

Может быть, он еще успеет спасти Хадиджу.

Он встал, подошел к столу и позвонил с городского телефона Венсана. Номер мобильного Хадиджи был занесен в память. Она не ответила. Марк подумал о Марине, ее личной визажистке. Ее номер также хранился в памяти телефона. Он взяла трубку на третьем звонке:

— Марк! Как дела?

Он бросил взгляд на пустые глазницы Венсана, на кровавую надпись, на склеенные кровью фотографии Хадиджи. И сказал:

— Нормально.

— А чего звонишь?

Он повернулся спиной к страшному зрелищу и сказал как можно более твердым голосом:

— Я ищу Хадиджу.

— Ох-ох-ох… — прокудахтала визажистка.

— Ты знаешь, где она?

— Тут, рядом со мной. Ты звонишь в разгар сессии.

Он почувствовал, что от облегчения у него в груди, очень глубоко, что-то обмякло.

— Вы где?

— В студии Дагер.

— Адрес?

— Улица Дагер, дом 56, но…

— Я сейчас буду.

— Сессия не закончилась, я…

— Я сейчас буду.

Марк хотел было положить трубку, но потом спросил:

— Ей сегодня вечером кто-нибудь звонил? На мобильный?

— Понятия не имею. А что?

— Слушай меня внимательно. До моего приезда пусть она не отвечает на звонки. Пусть не слушает сообщения. Пусть никто, кроме членов съемочной группы, к ней не подходит. Ясно?

Марина захихикала:

— Ты требуешь эксклюзива? Она будет в вос-тор-ге!

Подиум фотостудии окружали зеркальные экраны. Благодаря высоким полотнищам алюминиевой фольги все помещение заполнялось изломанными отблесками, шелестом, как в космическом корабле.

Эти мерцающие декорации, судя по всему, создавали много технических проблем. Пять ассистентов бегали взад и вперед, и ни один из юпитеров не был направлен прямо на подиум, установленный под острым углом, чтобы добиться умеренного освещения.

В студии царила тишина, как в операционной. Профессиональная съемка. Собрание экспертов. Стараясь не привлекать к себе внимания, Марк приблизился на несколько шагов, до границы ослепительного светового пятна.

Хадижа находилась там, в этом белом свете, одна.

Одетая в комбинезон из серебристой сетки, она напоминала внеземное существо, только что прилетевшее с планеты Совершенство. Планеты, все обитатели которой обладали безупречными пропорциями.

Где каждое движение струилось, как поток прозрачного льда.

— Хорошо. Теперь вернемся к прошлой позиции. Свет в порядке?

Марк вздрогнул. Голос фотографа, просто отдававший команды в полумраке, напомнил ему погибшего друга. Сколько раз он приходил в его студию… Венсан руководил съемкой своих знаменитых «размытых» кадров, сопровождая их дурацкими философскими комментариями. Венсан хохотал, откупоривая банку с пивом. Венсан вынимал сомнительные фотографии из кармана мятых брюк. Марк задержал дыхание, чтобы не разрыдаться. Потом сосредоточился на Хадиже, чтобы больше не думать о «брате», умершем по его вине.

Она стояла, положив руки на бедра, расставив ноги, похожая на девушку Джеймса Бонда семидесятых годов. Казалось, она сопротивляется белому ореолу, окутывавшему ее, скрывающему очертания ее тела.

— Теперь сделай шаг вперед. Повернись в три четверти. Вот так. Улыбнись. Понахальнее…

На светлых губах появилось требуемое выражение. Эта улыбка выдавала нечто прямое, острое, глубинное, какой-то забытый, унаследованный от предков настрой. Подобно зондам, погружающимся в недра Земли и находящим там карманы, наполненные еще трепещущими, первобытными жидкостями.

— Супер. Теперь повернись лицом. Чуть-чуть нагнись.

Хадижа повиновалась. Ее спина изогнулась. Это движение могло бы быть вульгарным, завлекающим, но в нем чувствовалась естественность, присущая всему существу Хадиджи, от улыбки до кончиков пальцев. Марк топтался на месте: ему хотелось пересечь площадку, схватить ее за руку и убежать вместе с ней. Надо спрятать это сокровище, пока еще не слишком поздно.

Прозвучал громкий щелчок аппарата, после него — свист вспышки, лотом треск перематываемой пленки. Щелчок. Свист. Треск… Трехчастный ритм. И в то же время — похоронный звон. Образ Венсана снова терзал его память. Он повернулся спиной к свету: на сей раз он чувствовал, что вот-вот взорвется. Или он расплачется, или его вывернет наизнанку. Или и то и другое.

— Хорошо. На сегодня хватит!

Марк стоял прислонившись к стене, все так же согнувшись пополам, когда вдруг ощутил сильный аромат, в котором мешались запахи сухих красок и сладких масел. Он повернулся: к нему приближалась Хадиджа. В комбинезоне из мерцающей сетки, одновременно нереальная и слишком настоящая.

— В списке возможных посетителей ты значился последним.

Она не выглядела удивленной, Марина предупредила ее.

— Что-то срочное? — продолжала она, упираясь руками в бедра.

— Я думал пригласить тебя на выходные.