Рассекречено? Правда об острых эпизодах советской эпохи - Владимир Воронов

Хотя уже с конца 1946 года в СССР постепенно начинает раскручиваться антисемитская кампания, вылившаяся затем в борьбу с «безродным космополитизмом», создание государства Израиль Сталин поначалу поддержал. Это подрывало британское влияние в регионе, к тому же он рассчитывал, что Израиль, в руководящих структурах которого преобладали уроженцы Российской империи и выходцы из социалистического Бунда, станет опорным пунктом советских позиций на Ближнем Востоке. По свидетельству генерала Павла Судоплатова, еще в 1946 году СССР стал оказывать тайную военную помощь еврейским вооруженным отрядам, ведущим борьбу против британских войск. Когда же после официального провозглашения Еврейского государства на его территорию вторглись армии арабских государств, советская помощь стала более действенной: в Израиль потекло оружие из Восточной Европы, большей частью немецкое трофейное. По поручению Москвы, не желавшей светиться открыто, основным поставщиком оружия для Израиля стала Чехословакия. Немало оружия шло через Румынию и Югославию. Тогда же в Израиль были командированы и советские офицеры. Подготовка немалой части евреев-добровольцев из Восточной Европы, отправляемых в Израиль, была поручена и Чехословакии. Бригада майора Сохора, численностью до тысячи человек, была не единственной: отдельно готовили парашютистов, пилотов, артиллеристов, саперов и других специалистов. Костяк бригады майора Сохора составили ветераны 1-го чехословацкого армейского корпуса еврейского происхождения. Был ли таковым сам майор, не совсем понятно: если одни источники утверждают, что у него были еврейские корни, то другие это отрицают. Но если у него и были еврейские корни, странно, что, когда в 1939 году Сохор записался добровольцем в вермахт, до этого не докопались немцы. Так или иначе, действовал он, разумеется, не по своему почину и личной инициативе, а строго по приказу. В обстановке полной секретности бригада формировалась на военной базе у города Либава, что близ Оломоуца. После проведенных 2 ноября 1948 года учений бригада была признана боеспособной, и в середине ноября ее скрытно переправили в Израиль. Дальнейшее в буквальном смысле покрыто мраком полной тайны. И поныне о той бригаде неизвестно практически ничего: где воевала, какие боевые операции на ее счету и в какой степени в них был задействован майор Антонин Сохор и под каким прикрытием. Источники осторожно намекают, что он был советником оперативного отдела Генерального штаба Армии обороны Израиля.

Точно не известно и когда он вернулся в Чехословакию, но явно не позже весны 1949 года — аккурат в разгар охлаждений советско-израильских отношений. Когда Сохор вернулся домой, оказалось, что еврейское государство, ранее официально бывшее «дружеским», столь же официально приказано считать «вражеским». И ветеран нескольких войн, Герой Советского Союза и кавалер кучи боевых орденов, выполнивший специальное задание командования, в одночасье вдруг превратился в фигуру очень подозрительную: а чем это он на самом деле занимался там, в этом самом «враждебном сионистском образовании»? Не пройдет и пары лет, как выполнение спецзадания в Израиле вполне официально будут считать государственным преступлением. По крайней мере, когда в 1951 году карающий молот обрушился уже на голову чехословацкого «Абакумова» — Райцина, ему инкриминировали еще и это: «организовал на Мораве из евреев вооруженную группу в несколько сот человек для посылки ее в Израиль во время войны Израиля с арабскими государствами… Не исключено, что эта группа… готовилась для использования в путчистских целях. Также есть основание предполагать, что оружие, отправляемое из Чехословакии в Израиль, попадало в Югославию. До сих пор все еще не установлено, куда исчезли денежные суммы от продажи Чехословакией Израилю оружия. Суммы эти достигают нескольких сот миллионов крон».

Самолет, на борту которого был и Сохор, при возвращении из Израиля был атакован и поврежден неопознанным истребителем. После возвращения майора Сохора назначили преподавателем пехотного училища в Миловицах (недалеко от Праги) и одновременно начальником школы средних командиров. Атмосфера вокруг него явственно сгущалась. Его старший сын, Людвик, вспоминал, как его отец уже ни шагу не делал без заряженного оружия и часто говорил с матерью, что его хотят убить. Его автомобиль дважды обстреляли неизвестные.

1 июля 1950 года Антонину Сохору присвоили звание подполковника. А в ночь с 15-го на 16 августа 1950 года, когда Сохор возвращался с военных учений, в его штабную «шкоду» врезался грузовик десантной части. Согласно официальной версии, подполковник сидел справа, на пассажирском месте, его водитель пытался избежать столкновения, но грузовик все же ударил именно туда, где был Сохор. Его доставили в госпиталь, где он и скончался, по официальной версии, от черепно-мозговой травмы. 21 августа 1950 года в Праге состоялись пышные похороны Героя Советского Союза подполковника Сохора. Правда, его тело сначала кремировали — по приказу высокого начальства. 6 октября 1955 года Антонина Сохора посмертно повысили в звании — до генерал-майора. Зато вот о том, что все последние месяцы перед смертью он, опасаясь ареста, всегда спал с пистолетом под подушкой, его родным и близким строго-настрого было приказано забыть.

Несомненно, Сохор был носителем одного из самых больших секретов того времени — сокровенных деталей тайной операции в Израиле. А как раз тогда в Советском Союзе и странах «народной демократии» зачищали всех тех, кто так или иначе был причастен к этой тайне. Опять же, и борьба с «безродными космополитами» тоже была в самом разгаре. Не забудем, что именно в августе 1950 года сумел уйти за границу Буршик. Местные чекисты не могли допустить, чтобы «ушел» и еще один Герой Советского Союза, к тому же причастный к секретной операции. Но арестовывать второго подряд кавалера Золотой Звезды — это перебор! Проще похоронить с почетом, предварительно раскатав грузовиком. Еще надежнее — предварительно ввести соответствующий препарат, инсценировав затем автокатастрофу. На эту мысль наводит и поспешное, скоростное кремирование. А также зачистка архивов от всего, что хоть как-то связано с этим делом, — это выяснилось уже после «бархатной революции».

Последний герой

Итак, к осени 1950 год из нашей тройки героев один убит (назовем вещи своими именами), другой объявлен врагом, остался последний — Тесаржик. Единственный, кто получил звание генерала не посмертно и не в качестве почетного. Возможно, потому, что вовремя вступил в партию — в июле 1947 года, будучи еще слушателем советской военной академии. Правда, ни «идейной выдержанности», ни коммунистического энтузиазма, ни любви к коммунистическим функционерам ему это не прибавило. Красной нитью через его партийные характеристики проходит одно и то же: низкая политическая зрелость, политически невыдержанный, недооценивает роль коммунистической партии, партийных организаций и политической работы в армии, несамокритичен, при этом сам «в критике ироничен и мало тактичен» — по отношению к партийным работникам, осмеливается вступать с ними в политические дискуссии на армейских партийных конференциях, «неправильно относился к созданию организаций КПЧ в армии» и всеми «своими действиями принижал роль партийных организаций»… Полный букет!

Это не все. В тех же бумагах перечислены и другие пороки Героя Советского Союза: недисциплинирован, несдержан, высокомерен, капризен, склонен к позерству, «нескромен в быту», позволяет себе «излишества в личной жизни», «чрезмерно увлекается женщинами и злоупотребляет алкоголем», «любит искать контакты с женщинами-иностранками». Если всему этому верить, перед нами злостный и «политически незрелый» бабник, принижающий роль партийных организаций в армии в промежутках между «излишествами»? Господи, но почему тогда «с таким счастьем — и на свободе», да еще и в генеральских чинах?! А генеральские погоны в той чехословацкой армии, еще во многом сохранявшей старые традиции, за просто так и тем паче за подвиги на амурно-алкогольных фронтах не давали. Только лишь потому, что у него на груди советская Золотая Звезда? Но так ни Тесаржику, ни Сохору это не помогло. Конечно, посадка последнего героя или очередная автомобильная катастрофа — уже для него — это уже было бы чрезмерно. Но ведь ничего не мешало с внешним почетом выставить его из армии, не дожидаясь, пока букет дозреет.