След крови - Стивен Эриксон

Господин Муст из тех дружелюбных людей, кого называют умельцами, мастерами на все руки, и которые в любой момент готовы, всерьез задумавшись, закурить трубку. Каждое сказанное им слово строго отмерено, будто выданная скупцом монета, резко брякающая о деревянный стол, так что достаточно одного лишь звука, даже если ценность ее не имеет значения. Он своеобразно щурится, и окружающие его слушают, возможно, подозревая, что этот человек обладает мудростью и знает некие тайны. Усатый и коренастый, Амбертрошин выглядит идеальным слугой, и вскоре на его плечи лягут тяжелым бременем судьбы многих людей.

Второй круг достаточно тесен, и эта деталь требует некоторого пояснения. Среди негемотанаев, безжалостных преследователей Бошелена и Корбала Броша, этих наводящих ужас колдунов и убийц, есть двое рыцарей, которые идут по их усеянному трупами следу, и, возможно, рыцарей отделяет от цели всего несколько дней. Но причина их спешки не только в этом. Говорят, будто некая загадочная женщина, возглавляющая армию мстителей, тоже хочет заполучить головы Бошелена и Корбала Броша. Где она? Никто не знает.

Тульгорд Виз провозгласил себя Смертным Мечом Сестер, и он – воплощение чистоты во всем, не считая имени. Плащ Виза расшит белым мехом, пушистым, будто ароматный сад девственницы. Покрытый эмалью шлем, который защищает его впечатляющий череп, сверкает, будто яичный белок на сковороде. Блестящая кольчуга Тульгорда улыбается многочисленными рядами серебристых зубов. Рукоять его гордого меча украшена опалом, к которому хотелось бы прикоснуться любой женщине – если бы, конечно, у нее хватило смелости.

Лицо Смертного Меча сияет откровением, глаза напоминают слитки золота из тайной сокровищницы, которую никому никогда не отыскать. Все зло, которое этот человек видел, пало от его руки. А все благородство, им даруемое своим присутствием, породил он за девять месяцев. Таков Тульгорд Виз, рыцарь и поборник истины в священном сиянии Сестер.

Перейдем теперь к другому рыцарю, который нашел в себе дерзость бросить вызов Смертному Мечу, претендуя на неменьшую добродетель. Арпо Снисход носит титул рыцаря Здравия, и родом этот достойный муж из далекого города, который когда-то отличался чистотою и праведностью, но костлявые руки Бошелена и Корбала Броша превратили его в жалкую пародию на все эти добродетели. По крайней мере, так утверждает рыцарь Здравия, и слова эти составляют самую суть его клятвы мщения.

Если благословенная белизна укрепляет решимость Тульгорда Виза, то золотое сияние солнца подчеркивает бескомпромиссность Арпо Снисхода, и неразрывная связь целей этих двух рыцарей предвещает весьма неприятную схватку между ними. У Арпо могучая грудь, а оба его бедра украшают длинные мечи в ножнах из черного дерева с золотой филигранью, с рукоятками в виде золотых яиц, из которых мог бы вылупиться женский вздох. Арпо Снисход воистину гордится своим оружием, и ничьи вздохи не волнуют этот несравненный образец чистоты. Что тут поделаешь?

В обществе трех братьев, каждый из которых вполне мог бы забавы ради надавать тумаков горилле, Усладе Певунье вряд ли стоило о чем-либо беспокоиться. Разве сам Крошка Певун не бросил суровый взгляд на сборище творцов, сопроводив сие ясным и недвусмысленным, как удар топора, заявлением, что любого, кто обесчестит прекрасную Усладу, он порубит на такие мелкие части, что даже голодному воробью нечем будет заморить червяка?

Пока самый рослый из братьев произносил эту мрачную тираду, от которой кровь стыла в жилах, сама Услада незаметно удалилась. В конце концов, она уже слышала это тысячу раз. Но то, что известно сейчас, и то, что станет известно потом, – далеко не одно и то же. Пока же взглянем на эту очаровательную глупышку.

Все знают, что черный шелк носят при трауре – и именно с ним схожи пышные волосы Услады, между которыми красуется круглое лицо с румяными, будто отшлепанные ягодицы, щеками, а черные словно вороново перо ресницы застенчиво предлагают взгляд обсидиановых глаз каждому, кто пожелает им насладиться. Полная грудь и складки под мышками, округлый животик и широкие бедра – увы, подобное описание выдает чрезмерную пристрастность, поскольку я пока что даже не упомянул о какой-либо одежде.

Но что у нее за братья! Мать Крошки, заплутавши в лесах Стратема во время страшнейшей бури, нашла укрытие в пещере, прямиком угодив в объятия пещерного медведя, но в то же мгновение вспыхнувшее было в зверином мозгу предвкушение вкусного обеда внезапно сменилось любовной страстью, вознесшей их обоих на небеса. Кто стал бы крутить палец у виска, выслушивая столь дерзкие заявления, если родившееся в результате их схватки потомство мог лицезреть любой? В глазах великана отражалось все то замешательство, которое вызывало его не соответствующее облику имя: они были по-звериному маленькие, с кроваво-красными ободками, а из уголков глаз постоянно текло. Короткий вздернутый нос начинал блестеть, почуяв запах крови, а зубы работали со скоростью стаи грызунов. Мышц, украшавших его медвежью фигуру, хватило бы на троих, а волосы порой росли в самых неожиданных местах, что странным образом гармонировало с неожиданно членораздельными словами, срывавшимися с искривленных в гримасе губ.

Братья боялись его отчаянно, хотя деталь сия и представляется несколько неправдоподобной, учитывая злобные взгляды, которые оба бросали на спину Крошки, более смахивающую на гору. Мошка и Блоха Певуны были близнецами, плодом злоключений их матери на морском побережье, где сражались во время брачного сезона моржи, и у нее даже остались шрамы от клыков в качестве доказательства. Подобное происхождение никому не стоит оспаривать, если нет желания увидеть, как дергаются усы и зловонные тела встают на дыбы, готовясь к смертельному броску. Как Крошка, так и Мошка с Блохой с бесстыдной гордостью носят шкуры своих предков.

Следует сказать, что у Певунов имелись еще и другие братья и сестры, но милосердная судьба удерживала тех поодаль, и, чтобы услышать их мрачную историю, придется подождать какой-нибудь другой ночи.

Из круга закаленных охотников неописанным остается только один. Молчаливый, будто лесная чаща, и профессионал, каких мало, Стек Маринд не любит хвалиться былыми подвигами. Все его тайны скрыты в сплетениях корней, а если среди них и блеснут глаза, касание их взгляда подобно шепоту смерти. Он просто сидит перед нами: лицо его ничего не выражает, глаза пусты, тонкие губы лишены каких-либо чувств. У Стека редкая черная борода, маленькие, словно у обезьяны, глазки, а мышцы постоянно вздрагивают при любом шорохе, как у мула. Он как будто жует слова, превращая их в полоски кожи, которые влажно хлюпают ночью и высыхают, словно угри, на дневном солнце.

На спине своей лохматой лошади он везет арсенал, которого хватило бы на целый гарнизон. Все оружие простое, но тщательно начищенное и смазанное. Этот человек совершил путешествие через полмира по следу негемотов, но о том, какое именно их преступление вызвало у него подобную жажду мести, он неизменно умалчивает.

Обратимся же теперь с некоторым облегчением к настоящим паломникам. Их можно разделить на три группы, каждая из которых ищет благословения у своего алтаря (хотя на самом деле, как станет ясно в дальнейшем, речь идет об одном и том же). Мудрецы, жрецы и ученые поднимают жесткие воротники, пытаясь защититься от неприятных противоречий, которые тем не менее истинны, но, поскольку я не принадлежу к их числу и не ношу воротника, то, что внешне кажется бессмыслицей, нисколько меня не беспокоит. Так что, по сути, перед нами несколько параллельных путей, обреченных сойтись воедино.