Знатная плутовка - Ширли Басби

Николь натянуто улыбнулась и с деланной небрежностью ответила, что шерри ее устроит. Этот разговор прояснил многое, но не все. Было очевидно, что Кристофер беззаветно любит ее, но не может

отделаться от навязчивых сомнений и подозрений. А это серьезно угрожало благополучию их отношений. Вероятно, им следовало еще о многом поговорить. И повод к тому не замедлил представиться.

В их первую брачную ночь Николь пожелала помочь мужу – раздеться, однако проявила при этом такую неловкость, что вызвала его смех. До той поры знакомство с мужскими туалетами исчерпывалось для нее тем небогатым гардеробом, который полагался юнге. Но элегантные панталоны Кристофера сильно отличались от холщовых штанов, которые она носила на шхуне. Николь просто запуталась в незнакомых завязках и застежках.

– Похоже, тебе нечасто приходилось раздевать мужчин, – съязвил Кристофер.

Эта реплика была брошена с обычной для него небрежной иронией, но Николь она больно кольнула.

– Никогда в жизни я не раздевала ни одного мужчину, – жестко ответила она.

Дразнящее выражение исчезло с его лица, когда он переспросил:

– Даже Роберта?

Николь глубоко вздохнула и покачала головой.

– Кристофер, выслушай же меня наконец! Почему ты бросаешь мне обвинения, ни в чем не разобравшись? Ты ведь даже не спросил меня, почему я уехала куда-то с Эдвардом Маркхэмом, как я оказалась в доме у твоего дяди… Для себя ты все уже решил. Но как ты можешь говорить, что любишь меня, когда ты мне не веришь? Почему ты воспринимаешь меня, в первую очередь, как дочь Аннабель? Я же никогда не хитрила, не пыталась тебя обмануть!

– Ну, конечно! Я, будучи в здравом уме, взял юнгой на шхуну тринадцатилетнюю девчонку, воплощение кротости и искренности! – усмехнулся он.

– А разве я не служила тебе как настоящий юнга? Какой ущерб ты понес от этой детской хитрости? – возмутилась Николь.

– Но ты и потом меня обманывала. Вспомни, как вы с Аленом задумали выкрасть трофейные документы.

Николь прикусила губу. В этом он действительно был прав. Но она не собиралась сдаваться.

– Это совсем другое дело. Документы тебе вовсе не принадлежали, мы просто хотели их вернуть законным владельцам.

– У тебя на все найдется ответ. Думаю, Аннабель с Робертом тоже находили себе какое-то оправдание. Все-таки что-то от матери в тебе есть…

– Послушай, Кристофер, – вспылила Николь. – Ты ведь не станешь отрицать, что лорд Саксон – человек в высшей степени порядочный и добрый. А ведь Роберт – его сын! Сильно он похож на отца?

Такой неожиданный поворот озадачил Кристофера. Немного подумав, он был вынужден признать ее правоту. Потом, словно смахивая неприятный налет, привнесенный этим разговором, нежно погладил ее и попросил:

– Хорошо, расскажи мне, что же случилось в ту ночь?

Николь помолчала, собираясь с духом. И голосом, сначала робким, потом все более уверенным, заговорила. За каких-то пять минут она рассказала ему все и сама удивилась, как калейдоскоп событий того безумного дня вместился в несколько коротких фраз.

Кристофер смотрел на нее широко раскрытыми глазами. Что выражал его взгляд, Николь понять не могла.

– Ты мне все-таки не веришь? Считаешь, что я все придумала?

Неожиданно он широко улыбнулся.

– Верю, дорогая моя. Такую историю невозможно придумать.

И он заключил ее в объятия, не давая сказать больше ни слова. Ведь это была их первая брачная ночь!

Обстоятельства складывались так, что уже никто не сомневался в намерении англичан напасть на Новый Орлеан. Разумеется, о секретном документе, который Кристофер, рискуя жизнью, доставил из Англии, знал лишь узкий круг лиц. Однако возросшая активность англичан в заливе навевала мрачные предчувствия. Тот факт, что в далеком Генте начались мирные переговоры, не снимал напряжения. Было очевидно, что за столом переговоров Англии весьма пригодилась бы козырная карта, которой мог, стать захват Луизианы. О таких намерениях, уже не таясь, заявляли британские официальные лица.

Эндрю Джексон считал вторжение весьма вероятным. Он, однако, полагал, что англичане едва ли станут атаковать город непосредственно с побережья, а скорее всего предпримут попытку прорваться со стороны Мобила. Именно там были сосредоточены регулярные войска. В помощь им планировалось привлечь ополчение, однако невысокая боеспособность этих сил не позволяла питать иллюзий. Перевес явно был на стороне британского экспедиционного корпуса.

Так или иначе, город готовился к битве. Об этом и шла речь у Джесона с Кристофером, когда после плотного обеда они уединились в кабинете.

Николь с Кэтрин тем временем наслаждались обществом друг друга. Между ними сразу же завязалась дружба. Причиной тому, может быть, было то, что обе они были из Англии, а может, и то, что я та, и другая были замужем за энергичными, властными и самолюбивыми мужчинами. Николь поначалу чувствовала себя немного стесненно в компании женщины, которая была почти вдвое старше ее. Однако она быстро поняла, что за обликом светской дамы таится живая и непосредственная натура, способная иной раз поразить остроумием и оригинальностью суждений. Эта хрупкая женщина обладала большим влиянием на своего мужа, которое осуществляла мягко и ненавязчиво. Так, по крайней мере, говорила сама Кэтрин, делясь с Николь кое-какими женскими секретами. И Николь была готова ей поверить, глядя, какие отношения сложились у Джесона и Кэтрин. Как ей хотелось бы самой когда-нибудь стать Кристоферу такой же женой, какой была Кэтрин для своего делового и энергичного мужа!

После визита, когда они с Кристофером остались одни, Николь поинтересовалась:

– Что тебе поведал Джесон? Ты выглядишь таким озабоченным.

Кристофер лишь небрежно махнул рукой.

– Мы говорили о политике. Не надо тебе забивать этим твою прелестную головку. Николь надула губы.

– Ты говоришь со мной, как с дурочкой! Неужели тебе приятно иметь жену, которая ничего не понимает в твоих делах и нисколько не беспокоится о том, что заботит тебя?

Кристофер вздохнул. Разумеется, портрет бестолковой жены, нарисованный Николь, его не прельщал. Однако и делиться с нею серьезной информацией ему не хотелось. Как бы то ни было, в лояльности Николь – еще недавно британской подданной – он был не вполне уверен. Кроме того, ему просто не хотелось ее волновать, ибо надвигавшиеся события действительно внушали опасения. Тем не менее он решился и поделился с нею кое-какими соображениями о предстоящем вторжении.

Николь слушала его затаив дыхание. По ее лицу невозможно было понять, какие чувства она испытывает. Лишь когда он умолк, она встревоженно спросила;

– Значит, ты будешь сражаться? Кристофер кивнул.