Смерть на кончике хвоста - Виктория Платова

Синтез Джин Сиберг и фильма «Матрица» снял очки и откровеннозарыдал.

— Ну, что с тобой? — обеспокоенно спросил Леля.

— Я его люблю, — выдавила из себяплемянница. — Ты не знаешь, он женат?

— Офонарела, что ли?!

— Ты бесчувственный тип. Ты ничего не понимаешь! Этотакой человек… Я буду всю жизнь служить только ему…

Симка гибла у него на глазах, и он ничего не мог сделать,чтобы предотвратить эту гибель. Правда, оставалось еще административноевоздействие.

— Не будешь, — процедил Леля.

— Это почему же?

— Потому что я его упеку. За растление малолетних.

— Дурак ты, дядя!

Серафима отвернулась к окну, прижала поганую вороновскуюкнижонку к груди, и всю оставшуюся до дома дорогу они не разговаривали. Лелявысадил племянницу у подъезда, впервые в жизни не получил поцелуй на прощание ирванул к себе на Ветеранов.

Там его уже должна была ждать Регина.

Должна была.

Должна.

Она действительно ждала его. Хотя и не слышала, как тихонькоон повернул ключ в замке и как тихонько вошел в дом.

Она сидела в полутемной спальне перед небольшим трюмокрасного дерева, доставшимся Леле от покойной матери (вся остальнаяродительская мебель перекочевала к Алабиным-Митницким). Над трюмо неярко горелобра, и он увидел лицо Регины.

Она внимательно рассматривала свой шрам.

Очевидно, достигнув статуса фотомодели, она все ещестеснялась его и все еще не верила себе. Бедная девочка! Леля поймал в зеркалеотражение Регины и улыбнулся ему.

— Я не заметила, как ты пришел, — шепотом сказалаона.

— Я тоже, — ответил он.

— Как твоя встреча?

— Хуже не придумаешь… Я вывалил ему все — правда, неназывая имен.

— Он спрашивал тебя о версиях? — Регина потянуласьк нему и обняла за шею.

— Этот чертов писатель не нуждался в моих версиях.Должно быть, у него самого их хоть отбавляй. Он потребовал полный перечень улики полный список действующих лиц, включая эпизодические.

— Я там тоже фигурирую?

— Опосредованно, девочка, опосредованно.

— Как возлюбленная главного сыщика? — она рассмеялась.

— А ты — моя возлюбленная? — с замиранием сердцаспросил Леля.

— А ты как думаешь? — Она не дала ему ни умереть,ни воскреснуть — и продолжила:

— Звонил твой напарник. У него какие-то важные новости.

— Саня?

— Ну да… А знаешь, мне понравился этот твой писатель.Настоящий книжный червь. Детективщик-ипохондрик. Ты не будешь возражать, если яприглашу его на юбилей «Калипсо»? Намечается большая вечеринка… Послезавтра вдесять вечера. Самые лучшие девушки и самые стильные молодые люди.

— Буду. Буду возражать, — ревниво сказалЛеля. — Тем более что меня самого никто не приглашал.

— Разве? — рассмеялась Регина. — Я приглашаютебя. Позвони Гусалову, он просил.

То, что сообщил ему спустя несколько минут Гусалов, поверглоЛелю в шок. Не добравшись до Лели, с Саней связался один из официантов,обслуживавших столик Радзивилла в «Диких гусях» в тот самый роковой вечер. Сопозданием в почти десять дней чертов идиот вдруг вспомнил одну характернуюпримету спутницы Радзивилла.

Она довольно необычно курила: выпуская сразу несколько колеци нанизывая их на струю дыма. Леля тотчас же вспомнил гримерку на «Ленфильме» икафе «Гейша». И безупречную латынь.

Так курить могла только Никольская…

14 февраля — 15 февраля

Наталья

Наталья догнала Воронова уже возле метро.

Воронов стоял перед входом и долго раздумывал: входить илине входить. С одной стороны — довольно удобно, десять-пятнадцать минут — и наВасильевском; с другой — разгул эпидемии, вестибюль, в котором попадаютсябомжи, кишащие паразитами и туберкулезными палочками.

— Воронов! — что есть силы крикнула она, иписатель нехотя повернулся к ней.

— Вот и вы. Давненько вас не было.

— Смотреть на вас было отвратительно, — с ходубросила подошедшая Наталья.

— А зачем вы увязались? Да еще оккупировали столик уокна… Я сам хотел туда сесть.

— Мне было интересно, как вы встретитесь с этоймалолетней соплячкой.

— Удовлетворили свое любопытство?

— Это ад кромешный, честное слово.

— Все-то вы видели, всюду побывали. Даже ад есть с чемсравнить, — подколол ее Воронов, но Наталья даже не обратила внимания наэтот изысканный выпад.

— И не такая уж вы овца, какой хотели прикинуться!

— Что вы имеете в виду?

— Да если бы не этот ее соглядатай-дядя, вы бы на неенабросились!

— Не говорите чепухи. Милая девочка, знает наизусть моикниги, любому писателю было бы лестно.

— Я тоже знаю ваши книги наизусть, но вы ведь нецелуете мне руки! — с неожиданной обидой в голосе сказала она.

— Так вас это задевает?

— Ничего меня не задевает. Просто у меня сложилосьтакое впечатление, что россказни этого дяди-следователя были только предлогом.А на самом деле… — Наталья наконец-то поняла, что выглядит со своей карманнойревностью совсем уж скверно, и переменила тему:

— Ну, вы хоть узнали то, что хотели?

— В общем, да… Я добыл еще несколько недостающихфрагментов. Можно приступать к сборке… Если что-то получится, конечно.

— Вы договорились встретиться? — сухо спросилаНаталья.

— Вы и это знаете? Подслушивали? Читали по губам?

— Очень нужно было… Я так предположила. Уж чересчурсально вы на нее смотрели, когда подписывали книгу! Я понимаю, сейчас такие вмоде, стильные и черные, в длинных пальто… Насмотрелись фильма «Матрица», вот уних мозги и поплыли. Но вы-то ведь не Терминатор, Владимир Владимирович,посмотрите на себя! Типичный писатель-надомник, и домашние шлепанцы идут вамгораздо больше… А эта девчонка…

— Далась вам эта девчонка… Да, мы договорилисьвстретиться.

— Я так и знала!

— В ближайший понедельник… Я обещал рассказать ее дядеболее или менее приемлемую версию… А вы думаете, мне было легко, когда онрассказывал о собаке? Да я чуть со стыда не сгорел, чуть под стол не влез отстраха. Изображать из себя полное неведение и утаивать от следствия важнуюинформацию…

— Вы хотите меня сдать?

— Нет, что вы… Знаете, Наталья, у меня такое ощущение, чтоя уже нащупал разгадку, не хватает только одного штриха, одной маленькойдетали… Но даже и это не главное… Вторая смерть — смерть Дарьи Литвиновой… Онавыбивается из контекста, она случайна, а в таком деле не должно быть никакихслучайностей… И вообще… Мне кажется, что она здесь лишняя…