Пляска на плахе. Плата за верность - Марина Баринова

— Сможешь ехать? — спросил он.

Вагранийка вяло пожала плечами:

— Постараюсь.

Для надежности Медяк привязал ее к седлу и стременам.

— Уж лучше так, чем размозжить голову о камень, если свалишься.

Она не спорила. Не было сил.

* * *

Артанна спала в седле, свесившись вперед. Джерт решил не будить ее, когда они подошли к деревушке, располагавшейся совсем рядом с Ленгаем. Даже в скупом лунном свете на горизонте был отчетливо заметен темный силуэт городских стен. С моря дул соленый ветер, доносивший запах водорослей и рыбы. Джерт втянул носом воздух и поморщился. Он ненавидел море.

В этой деревушке они рассчитывали встретиться с человеком Хариза. Медяк направил лошадь по единственной улице, пролегавшей с севера на юг; животное ступало аккуратно, стараясь не угодить в ямы — дорога была разбита множеством телег.

Внезапно прямо под ноги кобылы Джерта выскочил патлатый ваграниец, закутанный в темный дорожный плащ.

— Эй, путник! Не найдется ли у тебя чего-нибудь крепкого? — тихо спросил он. — Жажда замучила, сил нет. Я бы не отказался от стаканчика яблочной огнивицы, — хитро улыбнулся незнакомец.

Пароль был верным.

— Извини, добрый человек. У меня только сливовица, — энниец с облегчением назвал вторую часть. — Сойдет?

— Ну тогда пойдем, закуска с меня, — ваграниец кивнул в сторону, приглашая беглецов следовать за ним.

Артанна проснулась. Медяк приложил палец к губам, веля ей молчать. Сотница слабо кивнула и качнулась в седле, крепко ухватившись за поводья.

Они вышли из деревни и молча двинулись на восток. Ваграниец провел их через поле вдоль рощи с редкими деревцами. Луна пролила холодный свет на темные воды реки, что прорезала равнину и впадала в море. Черные пятна лодок подпрыгивали на слабых волнах у самого берега. Вдалеке показался огонь костра.

— Это наш, — оповестил незнакомец. — Меня зовут Лимо. Вас ждут.

Они проехали еще сотню шагов, прежде чем их остановил часовой.

— Все нормально, расслабьтесь, — Лимо показал на беглецов. — Это они.

У костра сидели двое. Одного из них Джерт узнал — молодой ваграниец, еще не успевший толком поседеть, работал на Хариза. Второй — высоченный обладатель длинной седой косы — видимо, был выходцем из Ленгая. Он поднялся навстречу путникам.

— Вы задержались.

— Была одна малоприятная встреча по дороге, — Джерт спешился и принялся отвязывать Артанну от седла. — Но мы справились.

Человек Хариза нахмурился.

— Женщина ранена?

— Не смертельно. Отравленная стрела.

Это явно удивило собравшихся у костра людей.

— Шано Оддэ давно запретил использовать яды в сражениях, — отозвался Лимо. — Разрешено готовить смеси только для охоты на крупного зверя.

Медяк усадил Артанну возле костра и проследил, чтобы она выпила воды.

— Эта баба — крупный и злобный зверь, а Шано Оддэ все равно больше нет. Законов, полагаю, тоже. — Энниец протянул руки к огню. — Кроме того, Заливар нар Данш охоч до возвращения старых традиций. С моей спутницей все будет в порядке, не беспокойтесь.

— Жить буду, — подтвердила Артанна.

Люди Хариза недоверчиво качали головами:

— Если она слаба, то может не перенести путешествие…

— Справится.

— Но…

— Вы нашли корабль? — Джерт грубо оборвал вагранийцев и кивнул в сторону моря. — Отсюда можно выбраться?

Ленгаец вздохнул.

— Есть вариант, но возникли осложнения. Город наводнили гвардейцы, на входе трясут всех — от купцов и аристократов до последней деревенщины. Вам нельзя даже подходить к стенам, а появляться в порту и вовсе самоубийственно.

Медяк уронил голову на руки и устало посмотрел на шпиона, задаваясь вопросом, закончится ли когда-нибудь эта бешеная скачка.

— Однако корабль будет, — гордо заявил ленгаец. — В Эннию идет только одно судно, торговое. Владелец любезно согласился взять вас на борт за непомерно высокую плату. Ладумес вас устроит?

В душе Джерта снова начал теплиться огонек надежды. Или все же закончится? Но как?

— Цена не имеет значения, — заявил он. — Ладумес подойдет.

Артанна оживилась, вспомнив, что этот эннийский город был в списке тех, что перечислял Сефино Ганцо.

— Выбора у вас нет, если хотите убраться из Ваг Рана как можно быстрее. Поэтому мы взяли на себя смелость договориться от вашего имени, — ваграниец любезно улыбнулся. — Утром корабль уже вышел из порта, но нам удалось уговорить команду подождать до рассвета. Вам придется добираться на лодке. Нужно выдвигаться прямо сейчас. Вы и так задержались.

Джерта передернуло. За всей этой кутерьмой он каким-то образом умудрился забыть, за что от всей души ненавидел море. Воспоминания о качке заставили его побледнеть.

— Ладно, — он все же пересилил себя и заставил голос звучать ровно. — Надеюсь, капитану можно доверять, и нас не прикуют к веслам?

— Из меня хреновый гребец, — Артанна показала на свое плечо. — Да я и морем я никогда не ходила.

Лимо принялся тушить костер.

— Не беспокойтесь об этом, — тщательно растоптав оранжевые угли, убедил он. — Отдельная каюта входит в стоимость. Вы готовы?

Джерт поднялся, призывая остатки воли. Мышцы молили о пощаде, голова раскалывалась и соображала с трудом. Когда это прекратится? Чем обернется? У него больше не осталось ничего, что он бы мог принести в жертву ради успеха. Но выполнит ли господин свое обещание? Порой Джерту казалось, что все усилия, приложенные им ради выполнения воли этого человека, не приносили ему самому ничего хорошего. Месяцы отлучек, годы работы — и все лишь ради нескольких дней спокойствия. Он очень скучал по Десари. Но ждала ли его она? Помнила ли она его?

Артанна ойкнула, попытавшись поднять руку. Молодой ваграниец хотел было помочь ей, но напоролся на ледяной взгляд.

— Не трогай! — зло выплюнула она ему в лицо. Человек Хариза удивленно отшатнулся.

Джерт помог Сотнице забраться в седло.

— Далеко до лодки? — спросил он у ленгайца, поймав настороженный взгляд Сотницы. Она молча кивнула и послала коня вперед.

— Нет, — ответил ваграниец, взбираясь на лошадь.

— Тем лучше. Не будем медлить.

* * *

— Красивая посудина.

Пузатая каракка плавно перекатывалась на черных волнах, горделиво задрав бушприт. Три мачты со спущенными парусами резко выделялись на горизонте и чернели двумя гнездами смотровых корзин на фоне рябой луны. Высокие борта судна загибались внутрь и были украшены щитами, но изображенные на них эмблемы тонули в густой темноте.