Каникулы Рейчел - Мэриан Кайз

– Итак, – она откашлялась. – Первый наш вопрос был такой: «Какие наркотики принимала Рейчел?», и Люк ответил: «Кокаин, крэк-кокаин, экстази…»

Мне стало так горько, что захотелось умереть. Люк, мой Люк, определенно отступился от меня. До этой минуты у меня еще оставалась какая-то надежда, теперь она умерла.

«Марихуана, гашиш, галлюциногенные грибы, кислота, героин…»

При слове «героин» кто-то из присутствующих громко ахнул. «Ради бога! – раздраженно подумала я, – я всего-навсего курила его!»

«…валиум, либриум, болеутоляющие, антидепрессанты, снотворные, средства, подавляющие аппетит, и любой алкоголь».

Джозефина перевела дух.

– Еще Люк приписал постскриптум: «Рейчел попробовала все существующие наркотики. Возможно, она попробовала даже те, которых еще не изобрели». Очень эмоционально для ответа на конкретный вопрос, но, думаю, мы все поняли, что вы хотели сказать. Люк.

Я сидела, опустив голову и зажмурившись, но, на секунду приоткрыв глаза, успела заметить, что Джозефина тепло улыбнулась Люку. Это было похоже на кошмарный сон. Я все никак не могла взять в толк, как это я вдруг совершенно утратила ту огромную власть, которую всегда имела над Люком, и оказалась совершенно беспомощна.

– Следующий вопрос: «Как вы считаете, Рейчел злоупотребляла наркотиками?», и вы. Люк, ответили на него так: «Без комментариев». Что это значит?

– Это значит: да, – пробормотал он.

– Спасибо, – сухо поблагодарила Джозефина.

– Следующий вопрос: «Когда, по-вашему, у Рейчел начались проблемы с наркотиками? Люк ответил на него так: «На заре времен». Не будете ли так любезны уточнить свой ответ. Люк?

– Ну да, – замялся Люк. – Я имел в виду, что этому пороку она начала предаваться задолго до нашей встречи.

Как он посмел употребить слово «порок», говоря обо мне? Как будто я шваль какая-нибудь и ни на что уже не годна!

– Что же ты тогда со мной связался, если я уж так плоха? – прошипела я.

Все так и подпрыгнули на стульях, все, включая меня. Люк закатил глаза, как бы говоря: «Ради всего святого!», как будто я сумасшедшая и у меня очередная истерика. Я просто ненавидела его.

– Не волнуйтесь, Рейчел, – спокойно улыбнулась Джозефина. – Мы еще дойдем до этого. Следующий вопрос: «Когда вы впервые поняли, что у Рейчел серьезные проблемы с наркотиками?» Люк отвечает довольно-таки длинно: «Я всегда знал, что Рейчел много пьет и употребляет кокаин…»

Я просто разъярилась от такой откровенной лжи. Это неправда! Я вовсе не много пила. Ублюдок проклятый – сделал из меня какого-то Оливера Рида!

– «…но я не думал, что все настолько серьезно, потому что многие мои знакомые выпивают и покуривают травку. Некоторое время мы встречались только вечерами, я видел, что она не в себе, но считал, что это дело обычное на вечеринках. Хотя и тогда я говорил ей, что предпочел бы видеть ее настоящую. А она отвечала, что делает это потому, что иначе стесняется меня. Я ей верил, мне это даже казалось трогательным».

– Я, правда, стеснялась! – прошипела я. Джозефина сверкнула на меня глазами и продолжала:

– «Но однажды, когда она осталась у меня ночевать, утром от нее сильно пахло спиртным. Это показалось мне странным, потому что накануне вечером она пила совсем немного. Но зато много нюхала кокаина. После ее ухода мой приятель Джои, с которым мы вместе снимаем квартиру, обвинил меня в том, что я выпил припрятанную у него бутылку «Джек Дэниеле»… – Джозефина сделала небольшую паузу, – «Джек Дэниеле»? – переспросила она.

– «Джек Дэниеле», – подтвердил Люк.

– Спасибо, – кивнула Джозефина, – «…а я не пил. Но я и тогда не мог поверить, что это Рейчел ее выпила, тем более, с утра».

Мой гнев утих. Я была пристыжена. Мне-то казалось, что никто не заметил, что я отпила немного из бутылки, которую нашла утром на кухне у Люка. Я бы и не притронулась к ней, если бы утром после коки мне не было так скверно. Валиум у меня кончился, и мне нужно было что-нибудь выпить, чтобы избавиться от страха и паранойи.

– «…A однажды утром я ушел на работу, но потом вернулся. Я забыл, что должен разбудить Джои – у него испортился радиобудильник. Рейчел нюхала кокаин прямо в постели! Она взяла его у Джои». То есть, она украла его? – прервалась Джозефина, подняв глаза от страницы на Люка.

– Да, она его украла.

Мне очень хотелось, чтобы земля разверзлась и поглотила меня. Я просто внутренне корчилась от стыда. Я ненавидела быть плохой. И еще, я ненавидела людей, которые знали о том, что я плохая. Люк в то утро ничего особенного мне не сказал. Ну, он покричал на меня немного, сказал, что беспокоится за меня, и велел больше никогда так не делать. Но тогда я отмахнулась от этого, я подумала: он так привязан ко мне, что на все согласен. И теперь, когда оказалось, что это не так, я почувствовала, что меня предали. И кроме того, зачем, черт возьми, ему понадобилось рассказывать об этом всем?

– После этого я стал следить за ней, теперь я знал, за чем именно надо следить, и тогда понял, что дело плохо. Она вечно что-то скрывала. Она никогда не говорила правды.

Произнося все это, он смотрел на меня в упор. У меня в голове все поплыло. Мы с Люком в Нью-Йорке, любящие друг друга – это была одна картина. Люк в Клойстерсе, приехавший, чтобы полить меня грязью, – совсем другая, и слишком сюрреалистическая для меня, – словно какие-нибудь летающие коровы.

– Понятно, – подытожила Джозефина. – Следующий вопрос: «Как наркотики влияли на поведение Рейчел?». Люк ответил на него так: «Трудно сказать, потому что, насколько я понимаю, она была под кайфом постоянно. Иногда она бывала ласкова и забавна. Но большую часть времени – очень рассеянна, то и дело строила какие-то планы и тут же об этом забывала. Она часто не могла вспомнить наших предыдущих разговоров. Мне кажется, такая забывчивость была связана с валиумом. Когда она нюхала коку, все было по-другому. Наблюдать это было очень больно. Она становилась грубой, крикливой, а ей самой при этом казалось, что она просто великолепна. Что я тяжелее всего переносил, так это когда она в таком состоянии начинала флиртовать с мужчинами. Стоило рядом появиться мужчине, которого, по ее понятиям, можно было назвать крутым… – Джозефина сделала паузу, проглотила слюну, потом продолжала: – …и она тут же набрасывалась на него».

Я была уязвлена, унижена, разъярена!

– Да как ты смеешь? – заорала я. – Тебе крупно повезло, что я вообще обратила на тебя внимание. Как ты смеешь так оскорблять меня?

– А как ты предпочла бы, чтобы я тебя оскорбил? – ледяным тоном парировал он.

Мое сердце просто остановилось от страха. Люк никогда раньше не вел себя со мной так гнусно. Кто был этот большой, угрюмый, злобный, жестокий мужчина? Я его не знала. Но он, судя по всему, знал меня очень хорошо.