Письма на воде - Наталья Гринина

была в том, что этот ответ мог с одинаковым успехом быть и правдой, и ложью, но доказать Ван Со не мог ни то, ни другое. Равно как и поверить восьмому принцу.

Тогда кому вообще можно было верить?

Ван Со раздирали противоречивые мысли, сомнения и предположения. Шло время, а он ни на шаг не приблизился в своих поисках к десятому принцу, тем самым ставя под удар и его с Сун Док, и всех тех, с кем угрожал расправиться Чонджон, если его приказ не будет выполнен.

Поместье Ван Ына было разгромлено и сожжено: Ван Со лично побывал на пепелище и обошёл всю округу, пытаясь обнаружить хотя бы намёк на то, что его брат спасся и избежал расправы.

Безрезультатно.

Бэк А пропадал в городе в надежде выяснить хоть какие-то подробности о лодках, которые на днях должны были отправиться из Сонгака, и о тех, кто намеревался на них уплыть. Судя по его отсутствию, и его поиски успехом не увенчались.

Генерал Пак Су Кён покинул дворец, больше ни словом ни обмолвившись ни с самим Ван Со, ни с кем-либо ещё, и где он находился теперь, было неизвестно.

Чжон упорно избегал встреч с Ван Со, а стоило им нечаянно столкнуться, хмурился и отмалчивался, стараясь поскорее уйти. Меж ними зазмеилась трещина ещё в тот день, когда Ван Со ранил третьего принца и тот рухнул с обрыва. И пусть Ван Ё был изменником, Чжон так и не простил Со за тот роковой удар, позабыв, что и сам готов был вступить в бой, который неизвестно чем бы для него закончился. И даже теперь, когда старший брат оказался жив, здоров и взошёл на трон, Ван Чжон словно винил четвёртого принца в расколе семьи, не желая сближаться с ним. К тому же оба они, не признаваясь друг другу, прекрасно помнили ту ночь, когда Хэ Су укрывала у себя четырнадцатого принца от Ван Со. И трещина в отношениях братьев ширилась и становилась глубже, лишь увеличивая непонимание и холодность.

Оставался Чжи Мон, который, словно трусливый суслик к зиме, окопался в своей башне, не показывая оттуда нос, и появлялся во дворце лишь в случае крайней необходимости. На его счастье, необходимость эта возникала довольно редко, так как Чонджон не причислял его к своим союзникам, даже наоборот, и посему не нуждался ни в его присутствии, ни в советах.

В очередной раз вернувшись во дворец ни с чем, Ван Со поднял голову у ворот и, заметив огонёк на самом верху башни, решил ещё раз поговорить со звездочётом. Ну должен же он хоть что-то знать!

Похоже, Чжи Мон догадывался о его возможном визите, потому что прытко сиганул вверх по лестнице, как только за Ван Со с громким стуком закрылась дверь. Но отпускать его в этот раз просто так принц был не намерен.

– Чжи Мон! – крикнул он, взлетая вслед за астрономом под самую крышу.

Памятуя о железных пальцах принца на своём горле, звездочёт понял, чем чревата его попытка скрыться, и решил не искушать судьбу. Он остановился на верхней площадке и насупился, глядя, как принц поднимается к нему.

– Что случилось? – нахмурился Ван Со и похолодел от дурного предчувствия, позабыв, что собирался задать астроному совсем другие вопросы.

– Звезда десятого принца появилась над дворцом, – признался Чжи Мон. – Поищите его здесь снова!

– Я уже всё проверил, – покачал головой Ван Со. – Я только что ходил в Дамивон, там его тоже нет.

«Плохо искали, Ваше Высочество. Где же ваш нюх?» – промелькнуло в голове у астронома, но он лишь всплеснул руками:

– Этого не может быть!

Видимо, притворство удалось Чжи Мону довольно скверно, потому что Ван Со вдруг сощурился, пристально глядя ему в лицо, и спросил, меняя тему:

– А могу я тебе доверять? Неужели ты не знал, что Ван Му умрёт вот так? И что мой третий брат станет королём? Наверняка знал! И ничего не сделал! Как ты мог?

Горькие упрёки четвёртого принца сыпались на звездочёта, как камни, и попадали прямо в его оголённую страданиями душу. Ещё чуть-чуть – и Чжи Мон сломался бы под градом этих справедливых обвинений, но Ван Со, не догадываясь о душевных метаниях астронома, умолк, тем самым опрометчиво давая тому передышку и возможность собраться с мыслями.

– Известно ли вам, Ваше Высочество, – тихо заговорил Чжи Мон, ощущая себя припёртым к стенке, – каково это – знать и не вмешиваться? Это кара Небес за умение понимать их волю. Однако даже меня третий принц сумел удивить. Он был рождён под звездой Предателя, но что-то определённо изменилось. Судьба изменилась! Третий принц стал королём по какой-то неизвестной мне причине. Я… удивлён.

Чжи Мон, как и Ван Со, ненавидел ложь, поэтому не солгал ему ни единым словом. Он мог себя поздравить: сказав правду, он умудрился не выдать себя. Но что толку было в этой правде, если она ничем не могла помочь?

И от этого Чжи Мону стало ещё паршивее.

А Ван Со, тяжело вздохнув, отвернулся от него и принялся спускаться по лестнице.

– Ваше Высочество! – окликнул его сверху звездочёт, когда принц уже взялся за ручку двери. – Сегодня, пока вы отсутствовали во дворце, госпожа Хэ Су весь вечер провела у короля, угощая его чаем. На вашем месте я бы убедился, что у неё всё в порядке.

К тронному залу Ван Со не шёл – летел. Неспроста же звездочёт направил его туда! Однако попасть внутрь ему не удалось. Король изволил отдыхать и наслаждаться чаем придворной дамы Хэ, приказав его не тревожить.

И Ван Со ходил вокруг, как зверь по клетке, ожидая, когда же Хэ Су покинет дворец. Ходил и, пытаясь успокоиться, вспоминал, как пару дней назад перехватил её поутру тут же, на этом самом месте. Тогда Хэ Су заверила его, что у неё всё в порядке, и больше волновалась о нём, чем о себе.

А ему было страшно всякий раз, стоило ей перешагнуть порог тронного зала, и он ничего не мог с собой поделать.

– Король действительно был отравлен ртутью, – с тяжёлым сердцем признался ей тогда Ван Со. – Пока мы не выясним, кто за этим стоит, никому нельзя доверять. На какое-то время мне придётся покинуть дворец. А я так боюсь оставлять тебя одну! – он взял Хэ Су за плечи