Скрытый Тибет. История независимости и оккупации - С. Кузьмин

Если принять численность тибетцев в 1953 г. в 4 млн. чел., то потери составят от трех до 30% при разных оценках. Интересно, что те авторы, которые принимают «небольшие» потери (от ста до нескольких сот тысяч человек), принимают и заниженную оценку общей численности тибетцев в 1953 г. в 2,8 млн.

Посмотрим, о чем говорят частные цифры. По китайским оценкам, в Цинхае численность тибетцев уменьшилась с 477994 чел. в 1959 г. до 408132 в 1963 г., или на 14,6%. Эта убыль связана не только со смертностью от голода, в боях и в заключении, но и от миграции. Среди эмигрантов было 20 тыс. амдова (жителей Амдо). Б. Заутман делает вывод, что от голода в Амдо могло умереть около 20 тыс., то есть впятеро меньше, чем по данным тибетских эмигрантов (см. таблицу). По мнению Заутмана, голод был менее выражен среди тибетцев, чем не-тибетцев: тибетцы живут в основном в деревнях, разреженно, а экономические схемы ускоренного развития (Большой скачок) было проще внедрять в густо населенных областях. Но как раз поэтому нарушение обмена продуктами должно было сильнее затронуть тибетцев. Кроме того, часть амдова живет в провинции Ганьсу. Далее, потери в Амдо следует считать не с 1959, а с 1953 г.; голод был и после 1963 г. (см. выше). Неверны и выводы об отсутствии голода в Центральном Тибете, для подтверждения которых используются оценки численности населения в 1958, 1959, 1962 и 1969 г.: после 1953 первая перепись была в 1964 г.

С другой стороны, общую смертность в Цинхае (Амдо) от голода оценивают в 900 тыс. чел., в Сычуани (куда входит Кам) — 9 млн., причем особенно были затронуты тибетцы. Панчен-лама X, который был хорошо знаком с ситуацией и лояльно относился к китайским властям, говорил, что в Тибете арестовали 10–15% населения, а из них умерли более половины (подробнее см. главу 8). То есть в одном ТАР только с 1959 по 1962 г. лишь в тюрьмах умерли более 64–96 тыс. чел. Эти сведения близки к величинам, приводимым тибетскими эмигрантами (см. таблицу). Сведения Панчен-ламы проверяли чиновники Отдела объединенного фронта КПК. В январе 1961 г. результаты был присланы в ЦК, который принял их. Так что сомневаться в них нет оснований.

Но скептики считают, что нет доказательств особых репрессий именно в Тибете. М. Паренти полагает, что это невозможно, так как китайские вооруженные силы в Тибете были слишком немногочисленны. Возможно, он не знает, что противника можно уничтожать по частям и частями же отправлять в лагеря. Б. Заутман приводит ряд аргументов, почему нельзя принять цифру в 175 тыс. тибетцев, погибших в заключении. С его аргументами трудно согласиться. По словам Заутмана, нет данных о том, чтобы в лагеря направляли в основном тибетцев и содержали их там в худших условиях, чем остальных. (Но почему бы и нет? Ведь восстание подавляли в Тибете, а не во всей КНР, доля духовенства была наибольшей тоже в Тибете. Можно ожидать, что и процент заключенных там был выше среднего. По свидетельствам тибетцев, относились к ним в местах заключения тоже хуже — см. выше.) Если исходить из высоких цифр в 5% смертности на 10 млн. ежегодно, то для гибели 174 тыс. надо, чтобы каждый год с 1959 по 1979 отправлялось в заключение 116 тыс. тибетцев, или 3–4% населения. Если допустить, что 50% всех казней, смертей от пыток и самоубийств тибетцев в это время имели место в заключении, тогда 450 тыс., или 10% всех тибетцев, должны были попадать в заключение в каждый год из указанных. (А почему бы и нет, если от репрессий пострадала почти каждая тибетская семья?) Главные политические кампании КПК, которые вели к арестам, затрагивали Тибет меньше других частей КНР. (Это неверно. «Классовая борьба» в Тибете проводилась с полным размахом.) Если тибетцы умирали в заключении в той же пропорции, что китайцы, то общее число умерших тибетцев не превысит 75–100 тыс. (А если в другой пропорции?)

Итак, по всем сведениям выходит, что демократическая реформа привела к гибели значительной части тибетского народа. Точные статистические данные об этом могут быть только в КНР. Но если они там есть, то недоступны для независимых исследователей. Данные с мест обобщены и опубликованы пока только тибетским правительством в эмиграции. Хотя там и могут быть погрешности, эти сведения лучше согласуются с известными фактами, чем остальные существующие оценки. Что касается общей численности населения Большого Тибета в 1953 или 1959 гг., то тибетская сторона, по-видимому, дает завышенную оценку, а китайская — заниженную.

Необходимо подчеркнуть, что Культурная революция охватила не один Тибет, а всю КНР. Одна из величайших культур мира — ханьская культура понесла невосполнимый ущерб. Великие святыни, памятники письменности, бессмертные шедевры искусства и архитектуры были уничтожены, выдающиеся мыслители, художники, писатели, артисты, ученые, носители древних традиций Китая, служители всех религий подверглись гонениям, издевательствам и пыткам, многие погибли.

В Пекине за время Культурной революции было разрушено 4922 из 6843 исторических памятников. За этот период уничтожили 2 млн. 357 тыс. исторических книг, 185 тыс. картин и свитков с каллиграфией, разбили более тысячи древних стел и т.д. В Пекине разгромили музей, созданный после раскопок гробницы минского императора Чжу Ицзюня (девиз правления — Вань-ли, жил в 1563–1620 гг.). Останки самого императора и двух его жен хунвэйбины вытащили из музея, «осудили» и сожгли перед гробницей. Много экспонатов растащили или уничтожили. В уникальной галерее Чанлан протяженностью 728 м на балках было 14 тыс. рисунков в традиционном китайском стиле «гохуа». Хунвэйбины замазали их краской. Разрушили часть Великой китайской стены.

Многие храмы китайского буддизма были закрыты уже в августе 1966 г. Их стали использовать под общежития, центры собраний и пропаганды хунвэйбинов. Тогда же студенты и преподаватели Центрального института искусств зажгли «революционный огонь» уничтожения старых скульптур. Древние скульптуры Будды ломали топорами и железными палками. В сентябре хунвэйбины пошли в «феодальные храмы» провинции Гуанси, сожгли изображения Будды и другие «предметы суеверий», а взамен водрузили портреты Мао и его цитатники. В университете Цинхуа стали поклоняться подаренным председателем плодам манго, а когда они загнили — покрыли воском, выставили на всеобщее обозрение, а копии разослали по городским организациям.

Хунвэйбины разгромили храм Баймасы (Белой Лошади) в г. Лоян. Этот древнейший в Китае буддийский храм был построен в 68 г. Керамические статуи 18 архатов, которым более тысячи лет, были разрушены, книги на пальмовых листьях, которым около 2 тыс. лет, — сожжены. В храме Тяньтай (местность Дай, провинция Шэньси), построенном 1500 лет назад, были уничтожены все статуи и фрески. В Юньнани разгромили храм Ханса, объект поклонения местных и зарубежных буддистов. «Бунтари» разогнали монахов знаменитого буддийского комплекса Утайшань, сожгли там старинные рукописи, разрушили часть из его шестидесяти храмов.

В Сиани разрушили буддийские памятники эпохи Тан. Одна жительница Сычуани вспоминала свое путешествие на пароходе по Янцзы в 1975 г.: храмы разбиты вдребезги, статуи опрокинуты, древние места паломничества осквернены.

Были разрушены храмы, дом и гробница Конфуция. Уничтожили храм Лоугуань, где Лаоцзы 2500 лет назад оставил великую книгу «Дао дэ цзин». Хунвэйбины уничтожили много других даосских храмов, а монахов отправили в коммуны. Как и в Тибете, в Китае за сносом памятников наблюдали специалисты, которые самые ценные предметы изымали в пользу государства, а остальное увозили на переплавку или на свалку.