Загадка шотландского браслета - Анна Штерн

«Ты тут?» – спросила она у себя в голове, но ответом ей было молчание, точно никакой Беатрис и вовсе не существовало.

– Разберусь с этим позже, – по-русски сказала девушка в слух, надеясь, что Беатрис таким образом не услышит и не поймет ее.

Виктория склонилась над Брюсом и убедилась, что он дышал. Его больше не трясло, а глаза были плотно закрыты. Это вдохнуло надежду в Викторию на то, что ее замысел с сожжением кисти все же удался, и полковник покинул тело Брюса.

«Еще немного», – превозмогая усталость, девушка вновь вцепилась в Брюса и поволокла его к выходу из кухни, до которой еще не дошло пламя, но дым уже почти полностью заполнил все пространство.

Дотащить мужчину до входной двери в дом оказалось не таким сложным, как думала Виктория. Ее не покидало чувство, что Беатрис все же помогала ей, но почему-то отмалчивалась и не проявляла себя, ведь одна она бы никогда не справилась ни с усталостью, ни с тяжелым телом мужчины.

Открыв входную дверь, девушка с радостью вдохнула холодный и влажный воздух зимней шотландской ночи. И хоть холодный ветер, словно хлыстом, ударил по ее телу, она все же была несказанно счастлива оказаться под тяжелым нависшем над ней небом. Холод, мелкий дождь и сильный ветер не слишком волновали ее, ведь она оказалась на свободе, а не в запертом пространстве, заполняемым огнем и дымом.

Стащить Брюса с каменных ступенек крыльца было нелегко, ведь девушка делала это так осторожно, как только могла, стараясь не ударить при этом голову мужчины. Остановившись у крыльца дома, Вика решила передохнуть и от безысходности села на холодные мокрые плиты перед домом. Силы вдруг начали резко покидать ее, словно та, что дала их, решила забрать их обратно. Опершись спиной о каменную кладку крыльца, Виктория задрала голову вверху и увидела, что небо над ней озарялось багровым светом.

«Должно быть, это пламя из окошек гаража вырвалось наружу», – подумала девушка и закрыла глаза.

Усталость навалилась на нее с неимоверной силой, и Вике жутко захотелось спать. Руки и ноги будто налились свинцом и сделались неподъемными. С трудом разомкнув глаза, девушка перевела взгляд на Брюса, чью голову она до этого заботливо положила к себе на колени. Мужчина находился без сознания, но грудь его размеренно вздымалась и опускалась, что несколько успокоило Викторию.

«Неужели все закончилось?», – подумала она и вновь закрыла глаза, – «Я только передохну пару минут и попробую затащить Брюса в машину, а дальше – прочь отсюда».

Запах пожара доносился со всех сторон, а небо становилось все светлее от языков пламени, но Вика уже не ощущала ничего из этого. Стоило ей закрыть глаза, как она провалилась в темноту, а ее сознание полностью отключилось, оставив место той, кто все это время ждала этого мгновения, чтобы вновь захватить власть. 

Какое-то время Беатрис продолжала сидеть с закрытыми глазами. Ей не хотелось тревожить это уставшее и измотанное тело, к тому же ощущение свободы и свежего воздуха, о котором Беатрис так давно мечтала, словно опьянили ее. Столько лет она провела в изоляции, живя в своих воспоминаниях, скрываясь от всего мира и людей вокруг. Ей хотелось покоя, хотелось оказаться рядом с любимым, но ее окружали лишь печаль и боль. Она сама не знала, где обитала все это время. Иногда она могла различать вокруг знакомую обстановку своего дома, иногда она сменялась другим интерьером, совсем не похожим на тот, к которому привыкла колдунья. А не так давно она оказалась в совершенно чужой стране, где люди говорили на незнакомом для нее языке. Она не придавала этому значения, просто отправлялась туда, куда следовал ее браслет, ставший для нее, как спасением, так и проклятием одновременно. С одной стороны, он давал ей жизнь, ведь в нем оказалась запечатана частичка ее души, но с другой стороны, он не позволял ей выбраться за переделы серебряного украшения и переселиться во что-либо другое. Лишь однажды, тогда, когда Виктория почти что поборола Бэйли под старым дубом, Беатрис почувствовала, что может покинуть браслет и нырнуть в тело Вики. На радостях она даже разрешила замку украшения раскрыться и упасть с измученной руки чужестранки, однако, некая сила, слишком светлая и чистая, не дала ей тогда перебраться в новое тело. К тому же Виктория тогда потеряла сознание, и ее столь мощный поток энергии, открывший своеобразный портал в ее душе, резко иссяк. Беатрис ничего не осталось, кроме как ретироваться и вновь вернуться в браслет, в надежде, что жажда мести Бэйли снова приведет его к ней.

Лишь изредка она давала окружающим понять, что это украшение – ее вещь и она сама всегда находится рядом с тем, кто им владеет. Так случилось и с матерью того мужчины, чья голова сейчас лежала у нее на коленях. Несколько раз смутный образ Беатрис промелькнул в зеркале перед женщиной, чем очень напугал ее, и заставил Лизу Бухан отказаться от частого ношения браслета, что весьма обрадовало Беатрис. Чем меньше тревожили украшение, тем спокойней ей становилось, словно она дремала, а окружающий мир был лишь тихим фоном, не слишком раздражавшим ее. Однако стоило иностранной девушке получить украшение, как Беатрис почувствовала надежду на свое спасение и бегство из тюрьмы, которую она сама создала для своей души. Виктория обладала силой, о которой не подозревала. Она могла научиться многим вещам, что умела и сама Беатрис, так как в жилах у нее текла весьма необычная кровь: лишь немногие люди обладали такой и при этом были способны на удивительные вещи, правда, не все об этом знали и зачастую дар этот никогда не открывался им. Виктория же была молода и легко обучаема. Будь на то желание Беатрис, она могла бы многому научить чужестранку, однако, колдунье не хотелось делить это тело с кем-либо еще. Чувствуя, что Виктория отличается от прежних владелец браслета, Беатрис начала потихоньку пускать корни в тело и разум девушки, чем и вызывала странные сновидения и ощущения у россиянки, а позже и боль в руке. Из-за того, что Беатрис стала регулярно следить за жизнью Вики, проникать в ее сознание и пытаться завладеть ее телом, пусть и незаметно для девушки, она, сама того не желая, разбудила озлобленный дух Рэндольфа Бэйли, так и не нашедшей покой, и ранее не имевшей возможности и причины вернуться в мир живых. Поняв, что Беатрис где-то рядом, не упокоенная душа Рэндольфа, полная жажды мести, собрав все свои силы воедино, смогла проникнуть в этот мир из тьмы, неся с собой разрушение и боль. Потомок Рэндольфа – Брюс, как нельзя кстати подошел для того, чтобы стать неким сосудом, из которого мог черпать силы Бэйли, а чуть позже полковник смог использовать тело своего дальнего родственника, и как инструмент возмездия. Но Беатрис не пугал ни смрад разложения плоти, исходивший от сущности, в которую она сама когда-то превратила Рэндольфа, ни то, что при появлении этого существа все вокруг начинала поглощать тьма, несущая в себе хаос и ненависть. Беатрис умела обращаться с темными силами и нисколько не боялась Рэндольфа, будучи уверенной в том, что всегда сможет справиться, как с ним, так и с любой другой помехой, вставшей у нее на путь.

Ей нужна была лишь полная власть над телом Виктории, и колдунья выжидала подходящего случая, чтобы завладеть им. Он наступил, когда Бэйли надел на руку иностранки браслет. Все чувства, инстинкты и страхи девушки оказались столь обострены, что это открыло некий канал в душе у Виктории, позволив ей вкусить частичку того, на что в действительности она была способна. Этим-то моментом и воспользовалась Беатрис, чей браслет стал порталом между двумя мирами, а также связующим звеном между девушками. В момент выброса энергии Беатрис смогла захватить власть над сознанием Виктории, а также получить временную власть над ее телом. Как долго она этого ждала! И каким горьким оказалось разочарование, когда Виктория все же смогла побороть ее. «Да, у этой девчонки есть сила, но есть и слабость!», – подумала Беатрис и, не открывая глаз, приложила ладонь к животу. Там, под толстым слоем свитера, а затем и кожи, и мышц, Беатрис чувствовала новую жизнь. Пусть еще несмышленую, беспомощную, но все же настроенную на появление на свет и борьбу со всем, что может помешать этому. «Малыш. У нее будет ребенок и, ручаюсь, ради него она пойдет на многое!», – обрадовалась ведьма.