Тень ночи - Дебора Харкнесс

– Да?

– Маркус Уитмор желает видеть мисс Торп.

Фиби снова заглянула в глазок. Невероятно! Столь молодой мужчина вряд ли смог бы привлечь внимание Сильвии.

– Я могу взглянуть на документ, удостоверяющий вашу личность? – официальным тоном спросила Фиби.

– А где Сильвия? – щурясь, спросил мужчина.

– На балете. Кажется, это «Коппелия».

Билеты у Сильвии были на самые лучшие места и, естественно, самыми дорогими. Оплачивал их аукционный дом, относя их за счет представительских расходов. Человек, назвавшийся Уитмором, достал удостоверение личности и притиснул почти к самому глазку. Фиби несколько умерила пыл.

– Вас не затруднит немного отойти? На таком расстоянии мне ничего не видно.

Удостоверение отодвинулось на несколько дюймов от глазка.

– Вы серьезно, мисс…

– Тейлор.

– Мисс Тейлор, пожалуйста, откройте дверь. Я спешу.

Теперь на нее снова смотрели два синих прожектора. Фиби удивленно попятилась назад, но все же успела прочитать имя, фамилию, а также увидеть его принадлежность к какому-то исследовательскому центру в Оксфорде.

Итак, по другую сторону двери действительно стоял доктор Уитмор. Но какие дела могут быть у ученого с аукционным домом «Сотбис»? Фиби нажала другую кнопку, открывавшую дверь.

Едва щелкнул замок, Уитмор стремительно вошел в офис. Одет он был так, словно собрался в один из клубов Сохо, но никак не в респектабельный аукционный дом. Черные джинсы, винтажная серая футболка с эмблемой рок-группы «U2», а на ногах – странного вида хайтопы фирмы «Конверс» (тоже серые). Шею доктора Уитмора украшал кожаный шнурок, на котором болтались какие-то штучки непонятного происхождения, явно не имеющие никакой ценности. Фиби расправила свою безупречно чистую белую блузку и с нескрываемым раздражением поглядела на важного клиента.

– Благодарю вас, – сказал Уитмор, подойдя к ней настолько близко, что это противоречило всем правилам приличного общества. – Сильвия оставила для меня пакет.

– Доктор Уитмор, нам было бы удобнее разговаривать сидя. – Фиби указала на стул возле ее письменного стола.

Синие глаза Уитмора лишь скользнули по стулу и вернулись к ней.

– А это так необходимо? Я вас долго не задержу. Мне лишь нужно удостовериться, что моя бабушка не видит зебр там, где одни лошади.

– Как вы сказали?

Фиби придвинулась поближе к своему столу. Там, под крышкой, возле верхнего ящика, находилась «тревожная кнопка». Если Уитмор, кем бы он ни был, продолжит вести себя подобным образом, она нажмет кнопку.

– Я сказал, пакет.

Уитмор продолжал глядеть на Фиби. В его глазах вспыхнули искорки чисто мужского интереса. Фиби это сразу почувствовала и, словно загораживаясь, скрестила руки на груди. Уитмор почти наугад ткнул пальцем в ту часть стола, где стояла небольшая, обитая бархатом шкатулка.

– Полагаю, это он и есть.

– Доктор Уитмор, я все-таки прошу вас присесть. Рабочий день уже давно закончился. Я устала, а мне еще необходимо заполнить бланки, прежде чем вы сможете взглянуть на то, что оставила для вас Сильвия.

Фиби почесала затекший затылок. Чтобы смотреть на Уитмора, ей приходилось задирать голову. От этого простого жеста ноздри Уитмора раздулись. Глаза он прикрыл. Фиби заметила, что ресницы у него темнее волос. Более того, эти ресницы были длиннее и гуще, чем ее собственные. Женщины пошли бы на любые жертвы, чтобы иметь такие ресницы.

– Мисс Тейлор, нам лучше не усложнять дело. Вы отдадите мне шкатулку, и я преспокойно уйду.

Теперь его голос не звучал сердито, как в разговоре по телефону. Однако в плавности его речи улавливалось некое предупреждение, смысл которого оставался Фиби непонятен. Да и что может сделать этот Уитмор? Украсть шкатулку? Фиби вновь подумала, не вызвать ли охрану, но решила подождать. Сильвия разъярится, когда узнает, что своими неоправданными опасениями и подозрениями Фиби обидела важного клиента.

Фиби зашла со своей стороны, взяла бланк, ручку и вернулась туда, где стоял Уитмор.

– Если вам так больше нравится, доктор Уитмор, я готова оформить приобретение стоя. Хотя должна вам сказать, это куда неудобнее.

– Такого замечательного предложения мне давно не делали. – Уитмор скривил губы. – Вообще же, если действовать согласно Хойлу[64], думаю, вам следовало бы называть меня просто Маркусом.

– Согласно Хойлу? – Фиби покраснела и вытянулась во весь рост. Уитмор явно не принимал ее всерьез. – Сомневаюсь, что он работает у нас.

– Я тоже надеюсь. – Уитмор нацарапал свою подпись. – Эдмонд умер еще в тысяча семьсот шестьдесят девятом году.

– Я совсем недавно работаю в «Сотбисе». Вам придется простить мне незнание таких тонкостей.

Фиби вновь захотелось нажать «тревожную кнопку». Возможно, она ошиблась. Уитмор не вор. Он… Наверное, он сумасшедший. Эта мысль все отчетливее мелькала в мозгу Фиби.

– Вот ваша ручка, – учтиво произнес Маркус. – Вот ваши бланки. Видите? – Он наклонился ближе. – Я сделал именно то, о чем вы меня просили. Я, знаете ли, очень хорошо воспитан. Мой отец об этом позаботился.

Фиби взяла у него ручку и бланки. Делая это, она ненароком коснулась тыльной стороны ладони Уитмора. Ладонь была невероятно холодной. Девушка даже вздрогнула. На мизинце странного посетителя она заметила тяжелый золотой перстень с печаткой. Вещь выглядела старинной, откуда-то из Средневековья, однако никто не стал бы разгуливать по Лондону, демонстрируя всем столь редкую и дорогую вещицу. Должно быть, подделка, хотя и очень мастерски выполненная.

Фиби пробежала глазами бланки и вернулась за стол. Вроде все в полном порядке. Если же этот человек вдруг окажется преступником, а такой поворот ничуть не удивил бы Фиби, по крайней мере, ее не обвинят в нарушении правил. Она подняла крышку, готовая передать шкатулку этому более чем странному доктору Уитмору. Пусть посмотрит и уходит. Фиби надеялась, что вскоре и она отправится домой.

Увидев содержимое, Фиби не удержалась от изумленного возгласа. Она ожидала, что в шкатулке лежит сказочно красивое бриллиантовое ожерелье или изумруды Викторианской эпохи, оправленные в прихотливую золотую филигрань. Словом, нечто такое, что понравилось бы ее бабушке.

Но внутри оказались всего-навсего две овальные миниатюры, лежащие в углублениях. Похоже, шкатулка изначально была сделана для хранения этих миниатюр. На одной художник запечатлел женщину, в чьих золотистых волосах мелькали рыжие прядки. Открытый воротник не загораживал ее лица, имевшего форму сердечка. Светлые глаза женщины смотрели на зрителя со спокойной уверенностью. На губах играла легкая улыбка. Фон портрета составляли сочные синие тона, характерные для известного портретиста Елизаветинской эпохи Николаса Хиллиарда. На второй миниатюре был изображен мужчина с гривой черных волос, откинутых назад. Судя по выражению темных глаз, лет ему было достаточно, хотя всклокоченная бородка и усы делали его моложе. Из-под расстегнутого воротника полотняной рубашки проглядывало неестественно-белое тело. У художника оно почему-то получилось даже белее рубашки. Длинные пальцы сжимали драгоценный камень, висящий на широкой цепочке. Здесь фоном служили языки пылающего пламени, символизируя буйство страстей.