Современный детектив. Большая антология. Книга 1 - Карстен Дюсс

— Если я корчу из себя идиотку, то по-дурацки выгляжу я сама — тебе-то что до этого?

Он пожал плечами.

Монро тоже подалась вперед, и теперь они смотрели друг на друга в упор.

— Послушай, Майлз, в моей жизни есть немало такого, чего я стыжусь, но сегодняшний вечер не из числа этих эпизодов. Я делаю все, чтобы добыть информацию, необходимую для выполнения задания, и «придуривалась», как ты метко заметил, чтобы расположить к себе этих ребят. Мне платят именно за это, и я всегда найду способ добыть необходимые сведения. Сегодня была просто разминка.

Она встала, положила ему руки на плечи и прошептала:

— Я знаю не хуже тебя, Майлз, почему тебя это так волнует.

С этими словами она удалилась.

Жизнь в маленькой столице начиналась до восхода, что и проявлялось в подготовке к подаче воды, аккумулировавшейся в горах ночью и потом поставлявшейся по трубопроводу в город. К семи или восьми часам поток иссякал, превращаясь сначала в тонкие струйки из кранов, а затем в редкие капли, и до следующего утра приходилось обходиться водой, собранной во всевозможные емкости. Те, кому посчастливилось жить повыше, могли даже набрать воды для ванной, мытья посуды и туалета. В столице страны с одним из самых высоких в мире уровнем выпадающих осадков вода являлась дефицитом.

В восемь утра Монро и Брэдфорд взяли такси и через пять минут оказались в министерстве. Дороги, заблокированные накануне, были уже свободны, и на узких улицах кипела жизнь.

Они оказались не первыми, кто ждал аудиенции в приемной министра: на краю дивана сидела пожилая женщина, судя по всему, приехавшая из деревни. На ней было яркое цветастое платье, без сомнения, прослужившее много лет в качестве выходного наряда. Ее стоптанные, но начищенные до блеска кожаные туфли на шнурках были из другой эпохи, хотя и с новыми подметками. Огрубевшие от тяжелого труда руки с шишковатыми пальцами покоились на подоле.

Этой женщине с материка удалось пережить геноцид, устроенный Масиасом Нгемой, и десятилетие террора, уничтожившего почти все ее поколение. Она охотно рассказывала Монро разные случаи из прошлой и настоящей жизни.

Министр появился около полудня. Он был без свиты и, проходя в кабинет, кивнул Монро и Брэдфорду. Вскоре секретарша пригласила их в кабинет, а пожилая женщина терпеливо и молча осталась сидеть на диване. Она не выказала ни малейшего возмущения тем, что нарушили ее право первой удостоиться аудиенции большого человека.

Министр в сшитом на заказ итальянском костюме принял их, сидя за огромным деревянным столом. Он мягко пожал гостям руки, поздоровался на английском сухим и дребезжащим голосом и жестом пригласил расположиться в старинных креслах, обтянутых потертым бордовым бархатом.

Монро, рассыпаясь в любезностях и выражая неподдельное восхищение Республикой Экваториальная Гвинея, передала ему фотографию Эмили Бэрбанк с листком, содержащим описание ее физических данных.

— Мы разыскиваем свою подругу, — сообщила она. — О ней нет никаких известий уже довольно давно, и у нас есть основания считать, что она находится или находилась в Рио-Муни, возможно, где-то в районе Монгомо. Зная, сколь ответственно и заботливо правительство Республики относится к иностранным гражданам, мы полагаем возможным надеяться, что в распоряжении вашего превосходительства имеется та или иная информация о нашей подруге. Прежде чем непосредственно приступить к поискам, мы сочли необходимым нанести визит вам.

Министр взял фотографию, внимательно ее рассмотрел, а потом отложил в сторону, демонстрируя полное отсутствие интереса. С явным безразличием он поинтересовался:

— А как давно она въехала в страну?

— Мы не знаем точной даты, — ответила Монро. — Около четырех лет назад.

— Прошло уже много времени, — заметил министр. — За четыре года может многое измениться. Четыре года назад я не был министром.

— Я понимаю.

— А какова была цель ее приезда? Она работала на какую-то компанию или, возможно, на церковную организацию?

— Она приезжала как турист, — ответила Монро. — Во всяком случае, мы так думаем.

— Вы не возражаете, если это останется у меня? — спросил он и, не дожидаясь ответа, убрал фотографию в нагрудный карман, после чего расслабленно откинулся на спинку кресла. — С ходу я не могу сказать ничего определенного и не стану давать никаких обещаний, но распоряжусь, чтобы мои люди навели справки. Я предлагаю увидеться завтра утром. Я буду здесь в девять часов.

Спустившись на первый этаж, они увидели черный министерский «хаммер», припаркованный у входа. Монро остановилась возле него и засмотрелась на свое отражение в тонированном стекле.

— Держу пари, что другой такой машины нет ни у кого во всей стране.

— А это важно?

Монро пожала плечами:

— Для нас — нет. А вот для хозяина — да, когда настанет время покупать запчасти. А важнее всего для женщины, ожидающей на диване наверху, когда же сановная персона сможет принять ее. А ведь раньше — до начала эксплуатации нефтяных месторождений — он был таким же бедняком, как и она. — Монро отвернулась и пошла по улице. — Кстати, он приехал без водителя, — добавила она.

— А это что-нибудь значит?

— Да, — задумчиво подтвердила она и остановилась, бросив на машину еще один взгляд. Затем продолжила: — Важные персоны почти никогда не появляются на людях без сопровождения свиты и тем более без водителя. Вчера в столицу вернулся президент, а это значит, что министры-лизоблюды в своем большинстве вообще-то не должны появляться сегодня на работе. Он же приехал один. Знаешь, не исключено, что он появился в министерстве только для встречи с нами.

Ливень, начавшийся вечером, продолжался всю ночь, и тяжелые потоки воды, обрушившиеся на крыши, заглушали все остальные звуки. Утром городские улицы превратились в мелководные реки, несущиеся в океан. Пешеходов было мало — выйти на улицу, чтобы тут же оказаться во власти стихии, отваживались только самые отчаянные. Остальные же лишь опасливо взирали на происходящее из дверных проемов и окон. Что касается Монро, то она, уныло ощущая безнадежность ситуации, размышляла о том, стоит ли идти в министерство. Однако выбора у нее не было.

Промокнув до нитки, они все же добрались до приемной и устроились на диване, дававшем им приют два последних дня. В приемной было пусто — отсутствовала даже секретарша.

— Он не приедет, — констатировала Монро. — Когда идет такой дождь, никто не работает. Если учесть, что дождь здесь идет полгода, а официальных праздников великое множество, то вообще непонятно, когда в этой стране работают.

Брэдфорд вытер воду с лица.

— Если бы ты сказала об этом в гостинице, я бы точно пошел в одних плавках.