Желанное дитя - Лиза Скоттолайн

– Все летит в тартарары, Гриф, – сердце Кристины разрывалось на мелкие кусочки. Она думала о Маркусе, и о том, как сильно любит его, и о том, что не знает – сможет ли ее брак выдержать этого ребенка. Ребенка Закари.

– Кристина. – Голос Грифа стал мягче, он стал так похож на голос ее отца, который всегда раньше вот так с ней разговаривал, и ее вдруг затрясло от понимания, что больше никогда, никогда она не услышит такого его голоса, что ее отец уже почти умер, что она потеряла все, что у нее ничего больше не осталось, совсем ничего…

– Кристина… говорите со мной! Отвечайте!

– Мне пора, Гриф, я вешаю трубку. – Кристина сморгнула слезы с глаз, чтобы посмотреть, нет ли где-нибудь впереди поворота направо, к отелю, ей надо было повернуть к центру, но она оказалась в плотном длинном ряду машин, которые ехали по дороге, идущей вокруг парка. Движение было одностороннее, и она явно ехала не в ту сторону.

– Не вешайте трубку! Ну вот, теперь вы заставляете меня нервничать из-за вас!

– Не нервничайте.

– Это просто идиотизм какой-то. Возвращайтесь немедленно!

– Я приеду, – сказала Кристина, выезжая на дорогу, которая, судя по всему, вела за пределы города.

– Мне есть чем заняться, знаете ли, и без вас. Вот поэтому я предпочитаю работать в одиночку!

– Простите, Гриф. Простите меня, я все испортила и все запутала.

– Да хватит уже жевать сопли и жалеть себя! Где вы находитесь?

– Я не знаю. Я заблудилась. – Вот теперь Кристина и сама была уверена в этом.

– Ну так разберитесь. Ищите указатели.

– Здесь нет указателей.

По обеим сторонам дороги больше не было домов, видны были только изгороди, которые отгораживали пастбища для лошадей – их спины потемнели от дождя.

– Разумеется, там есть указатели! Посмотрите получше.

– Нет, ни одного не вижу. – Кристина напрягла зрение и все-таки увидела указатель, несмотря на хлещущий дождь. – Я на Роуд 842.

– Глупая девчонка! Вы же едете ИЗ города! Разворачивайтесь быстрее и возвращайтесь.

– О’кей, – сказала Кристина, вытирая слезы и продолжая ехать вперед: встречное движение было слишком сильное, чтобы она могла вот так взять и развернуться, поэтому ей не оставалось ничего другого, кроме как ехать дальше мимо идиллического сельского пейзажа, оценить который ей мешали слезы и дождь.

– Ну, вы уже развернулись?

– Как только смогу – развернусь.

– Хватит там булькать! Вы едете не в ту сторону. Она ведет за город. Там дальше нет ничего, кроме кукурузных полей. Быстро назад!

– Ладно, ладно, – сказала Кристина, но слезы так и катились у нее из глаз, а нос уже был забит.

– Я останусь на телефоне. Не хочу, чтобы вы там убились, попав в аварию.

– Я не собираюсь попадать в аварию.

– Но я все-таки останусь.

Кристина была растрогана.

– Нет, все в порядке, и это действительно небезопасно – разговаривать по телефону за рулем, так что давайте, вешаем трубки. Спасибо.

– Увидимся, – бросил Гриф и отключился.

Кристина тоже положила трубку, вытерла слезы, глубоко вздохнула постаралась собраться. Она потянулась к консоли за салфетками, чтобы высморкать нос, и обнаружила, что салфетка осталась всего одна. Она высморкалась и вытерла глаза, несясь мимо лошадей и кукурузных полей по Роуд 842, миновала малюсенький, всего из трех домов, городишко Юнионвиль. Капли дождя продолжали барабанить по стеклу, а пейзаж за окном стал совсем сельским, без домов, даже без ферм – только белые бункеры для зерна, стоящие далеко от дороги. Вокруг расстилались кукурузные поля, их широкие зеленые листья шелестели и сгибались под тяжелыми каплями дождя.

Кристине наконец удалось перестать плакать, она еще раз, последний, высморкала нос в и так уже влажную салфетку и стала высматривать место, где можно было бы развернуться. На встречной полосе было по-прежнему многовато машин. Она посмотрела в зеркало заднего вида – и вдруг заметила, что за ней едет белый «мерседес». Она прибавила скорость, обнаружив, что, пока рыдала, должно быть, совсем не давила на педаль газа.

Она ехала вперед, ища место для разворота, но дождь мешал ей, а вокруг были сплошные кукурузные поля. Посмотрев назад, она увидела, что белый «мерседес» все еще маячит сзади и мигает ей фарами, но она не поняла, что это значит. Она не могла пропустить его вперед, поэтому ехала на максимальной скорости, включив правый поворотник, давая понять, что скоро будет поворачивать.

Впереди она увидела гравийную дорогу, сбросила скорость и осторожно свернула на нее. Она была узкая, рассчитанная всего на одну машину, вела между двумя кукурузными полями. Кристина притормозила, чтобы попытаться развернуться, что было не слишком просто в таких условиях. Машинально она взглянула в зеркало заднего вида – очень странно, «мерседес» по-прежнему был позади нее.

Она поморгала, не веря своим глазам, но в следующее мгновение водитель белого «мерседеса» опустил стекло и выставил вперед руку, отчаянно замахав ею. Видимо, это была женщина – потому что на запястье водителя Кристина увидела золотые браслеты.

И эта женщина начала бешено сигналить Кристине, видимо, пытаясь ее остановить.

Кристина остановилась и увидела, как из «мерседеса» выскочила женщина, рывком захлопнула дверь за собой и побежала, увязая в грязи, по направлению к ней. Дождь хлестал по ее красивым, подернутым сединой волосам и моментально намочил ее светло-розовый костюм.

– Я могу вам чем-то помочь? – Кристина опустила стекло, щурясь от летящих ей в лицо капель дождя. Незнакомка подбежала к машине, выражение лица у нее было страдальческое, тушь растеклась – видимо, она тоже плакала.

– Кто вы такая? – отчаянно крикнула женщина, она была словно безумная. Вцепившись пальцами с безупречным маникюром в опущенное стекло, она не сводила с Кристины карих глаз.

– Что?! А вы кто такая? – Кристина отшатнулась от окна, капли дождя полетели внутрь машины.

– Как вас зовут? Вы работаете в больнице? Вы – тоже медсестра?

– Почему вы спрашиваете? Кто вы? – ошарашенно ответила вопросом на вопрос Кристина.

– Я жена Гранта, Джоана. Мне нужно поговорить с вами!

– Какого Гранта?

– Гранта Холлстеда, пожалуйста, не притворяйтесь, что вы не знаете, кто это! – Глаза Джоаны, и без того заплаканные, снова наполнились слезами, по щеке ее поползла черная от туши капля. Дождь уже промочил ее насквозь, но она, казалось, этого даже не замечала.

– Мы… мы пытаемся спасти наш брак, мы сейчас работаем с консультантом, и он поклялся, что теперь все будет иначе, теперь, когда Гейл умерла. И поэтому я прошу вас… умоляю вас – оставьте моего мужа в покое, порвите с ним!