Вилла в Италии - Элизабет Эдмондсон

Джессике хотелось наброситься на мужа с кулаками, избить, измолотить, но она прекрасно отдавала себе отчет в том, что это лишь сыграло бы ему на руку. Она сделала глубокий вздох и, отведя взгляд, стала смотреть вверх, где на потолке резвились фривольные боги и богини.

— Пошел ты, Ричи!

Это был тупик, причем такой, от которого все чувствовали себя крайне неуютно. За исключением Фелисити, неизменно довольной всем и вся и многословно-доброжелательной, да еще, пожалуй, Марджори, которая, охваченная вдохновением, целиком отдалась пишущей машинке.

— Черт, как же нам от него отделаться? — прошептала Делия Джорджу. — Ну же, включите мозги.

— Он не сможет остаться на ночь, если для него нет свободной комнаты.

— Тогда Мелдон просто поедет ночевать в гостиницу, а утром вернется. Это безжалостный негодяй и прилипчив как банный лист. Он не отстанет, пока не заставит Джессику сделать так, как он хочет.

— Возможно, ваша подруга сильнее, чем вы думаете.

— Если так, зачем она вообще вышла замуж за Ричи? Негодяй знает ее слабые места и будет на них играть. Пожалуй, было бы лучше всего ей уехать. Нельзя ли нам ее куда-нибудь сплавить? Мы могли бы мигом упаковаться, а машина заправлена и на ходу.

— Может, это сработало бы, — поразмыслив, ответил Джордж. — А может, и нет. Я полагаю, он будет бдительно ее стеречь. И пожалуйста, не забывайте, что у Тео машина очень мощная и находится в превосходном состоянии. Он вполне может броситься за вами в погоню.

— О, это слишком мелодраматично для Рэдли.

— Но не для Ричи. И куда вы поедете? Джессика может бежать куда угодно, но, в конечном счете, для нее это не решение проблемы.

— В том-то и беда, что здесь нет решения, или, во всяком случае, нет простого. Меня сводит с ума, что у нее есть какие-то компрометирующие сведения о Ричи, но она не может или не хочет их использовать. Мне бы очень хотелось знать, что это.

— Если она не хочет, чтобы вы знали, тогда, думаю, это останется тайной между ней и Ричи.

— Но мы должны что-то сделать.

— Я собираюсь молиться.

— Молиться? Джордж, что на вас нашло?

— Старые привычки не умирают полностью, как думают некоторые. С тех пор как приехал на «Виллу Данте» и в особенности с тех пор как перечитываю святого Игнатия Лойолу, я часто ловлю себя на том, что произношу слова молитвы.

— Ну, мы все молимся время от времени. Знаете, как говорят: «Хворый черт готов молиться». Но это, право уж, последний всхлип отчаяния в такой ситуации, вам не кажется? Мирская проблема требует мирского разрешения.

— При чем здесь черт?

— Вы разве не знаете поговорку: «Хворый черт готов молиться, черт здоровый сам святой»?

Джордж рассмеялся:

— Мне это нравится. Я запомню. Но молитва на самом деле работает, хотя на наши молитвы мы получаем ответы в той форме, в какой не предвидели получить.

Делия стояла на балконе, наблюдая, как Тео и Ричи прогуливаются мимо фонтана, поглощенные разговором. Рэдли показывал Мелдону дом и прилегающие угодья. Ему следовало бы стать риелтором, думала она, слушая доносящиеся слова:

— Вокруг дома, по меньшей мере, пять акров, а скорее всего поместье много больше — эти старые дома обычно бывают с большими участками земли.

Воэн разжала кулаки, которые, оказывается, были сжаты до боли. Что бы там ни замыслила Беатриче Маласпина, торговля недвижимостью в ее планы не входила. Она никогда не захотела бы, чтобы подобные господа фланировали туда-сюда перед ее домом, оскверняя землю своими проектами. Точно так же не пожелала бы она видеть здесь Фелисити, которая, ослепительная в своем купальном костюме, возлежала сейчас на террасе. Хотя, спору нет, Фелисити больше гармонировала с пейзажем, чем эти двое. Она могла бы, задрапировавшись куском ткани, встать в соблазнительной позе в какой-нибудь из ниш холла или у фонтана — вот туда сестра идеально вписалась бы. Как раз кстати пришлась бы ее беременность — символ плодородия. У певицы возникло чувство, что Беатриче Маласпина с пониманием улыбнулась бы Фелисити и приняла такой, какая есть.

То есть делала бы то, что не удавалось Воэн, ее родной сестре.

Устало жмурясь, Марджори подняла голову от пишущей машинки, вытащила готовую страницу и присоединила к стопке на столе. Рядом с готовыми страницами лежал тонкий блокнот Беатриче Маласпины с рисунками. Свифт взяла его в руки и раскрыла на первой странице.

— Ну же, Беатриче Маласпина, — вслух произнесла она. — Что ты хотела нам сообщить? Где ключ к разгадке?

Люциус ехал по дороге в Сан-Сильвестро. Он направлялся в бар «Центральный», намереваясь дозвониться до бабушки. Можно ли сделать трансатлантический звонок из Сан-Сильвестро? Наверняка у них есть возможность связаться с конечной международной станцией. Который теперь должен быть час в Бостоне? На Восточном побережье отставание в несколько часов, но Миффи была ранней пташкой. Тогда внук мог бы поставить ее в затруднительное положение вопросом: что общего было у дедушки с Беатриче Маласпиной? Люциус не сомневался: ей нашлось бы, что рассказать на эту тему. И пожалуй, Оливия уже вернулась в гостиницу. Будет приятно поговорить с ней, с человеком, который, в отличие от товарищей на вилле, не в курсе его дел.

— Боже мой! — воскликнула Марджори, — Люциус опять кого-то привез.

Они с Джорджем поспешили в холл.

— Это Оливия?

— Нет, какой-то мужчина.

— Не тот репортер? Как его… Слэттери?

— Нет, наш друг не повез бы его на виллу. Это высокий худой человек, с усами, незнакомый.

— Я, кажется, слышу звук мотоцикла! — крикнула Делия с верхней площадки лестницы. — Люциус вернулся?

Послышались шаги на каменных ступенях, и двое мужчин вошли через парадную дверь как раз в тот момент, когда в холле появилась Воэн.

Она неподвижно застыла, и восклицание замерло на ее устах. Певица безмолвно уставилась на спутника Люциуса. Потом голос вернулся.

— Как ты сюда попал?

— Это лорд Солтфорд. — громким шепотом сообщила остальным Джессика.

— Отец! Ты?! Здесь, на «Вилле Данте»?!

— Делия! — приветствовал он ее.

Прежде чем дочь смогла ответить родителю, появилась бойкая Бенедетта. Бросив один только взгляд на Солтфорда, она издала радостный крик, за которым обрушилась лавина слов на итальянском. Делия видела, что и Люциус удивлен не меньше и сосредоточенно старается разобрать слова кухарки.

— Что она говорит? — требовательно спросила Воэн. — Почему она так рада его видеть? И почему у папы такой радостный вид?

— Он говорит ей, что вы его дочь.

Новый крик радости исторгся из груди Бенедетты; итальянка бросилась к Делии, схватила обе ее руки в свои и принялась восторженно пожимать.