Веспасиан. Фальшивый бог Рима - Роберт Фаббри

Веспасиан обернулся: привалившись спиной к мачте, перед ним стоял Флакк. Спасённые евреи и Флавия сгрудились на палубе. Рядом с ними в карауле застыли два легионера.

— Когда я обнаружил свисающую с террасы верёвку, я подумал, что ты просто решил бежать, — произнёс Флакк, когда на палубу поднялись Магн и Зири. — Я тотчас бросился сюда, однако здесь выяснилось, что ты отдал приказ готовиться к отплытию, а сам куда-то исчез, сказав, что вернёшься через час. Насколько я понимаю, прежде чем отправить своих еврейских друзей и прекрасную Флавию в Рим, ты решил напоследок совершить небольшую кражу. Что там у тебя в мешке?

— Это тебя не касается, Флакк.

— Вот как? А, по-моему, ещё как касается! Если ты совершил то, от чего я тебя предостерегал, оно касается меня в такой степени, что я был бы весьма тебе признателен, если бы ты открыл мешок.

— Префект, со свой стороны считаю своим долгом напомнить тебе, что это императорское судно. — Веспасиан указал на императорский штандарт на мачте. — Следовательно, оно находится в юрисдикции императора. Ты же не имеешь здесь никаких прав. Что бы ни было в этом мешке, это собственность императора.

Флакк скептически улыбнулся и наклонил голову.

— В известной мере ты прав. Тем не менее я счёл своим долгом отправить одного из жрецов из храма Александра проверить гробницу. Если он обнаружит там отсутствие некой вещи, боюсь, я буду вынужден пересмотреть границы моей юрисдикции.

— Можешь пересматривать всё, что угодно, но посягать на собственность Калигулы я бы тебе не советовал, — сказал Веспасиан и протянул мешок Зири. — Отнеси это в каюту.

— Эта вещь не была бы собственностью Калигулы, если бы её не похитил присланный Калигулой вор. Впрочем, сейчас мы это выясним. Сюда уже спешит жрец.

Веспасиан обернулся: по причалу, сопровождаемый легионерами, бежал жрец.

— Он может подняться на борт, но солдаты останутся на пристани. — Веспасиан положил руку на рукоятку меча.

Магн шагнул и встал с ним рядом.

— Хорошо, — согласился Флакк и подошёл к началу трапа. — Пока обойдёмся без грубой силы. Центурион, пусть твои солдаты ждут внизу, но они должны быть готовы по первому моему зову подняться на борт. Жрец пусть идёт сюда.

На палубу поднялся тот самый жрец, который несколько дней назад показывал им погребальную камеру.

— И?.. — спросил его Флакк.

— Ничего не понимаю, — ответил жрец и покачал головой. — Там явно кто-то побывал. Скорее всего, они проникли в храм через крышу. Солдаты обнаружили там свежую лужу мочи. В самом храме на полу разбросано зерно и крошки хлеба. Они явно кормили гусей, чтобы те не кричали. Стражи утверждают, что никого не видели, кроме пары гусей, которых они сначала недосчитались, а затем те откуда-то появились снова. Стражи их поймали и посадили обратно в загон.

— Хорошо. А кираса? — спросил Флакк.

— Этого-то я и не понял. Она на месте. Я велел солдатам приподнять крышку и осмотреть её. Она оказалась подлинной. Я могу в этом поклясться. Там с левой стороны есть пятно. Всё на месте, ничего не исчезло, и всё же крышку кто-то поднимал.

— Что вселяет в тебя такую уверенность?

— Потому что на горловине туники Александра была свежая капля крови. Она даже не успела высохнуть.

Флакк злобно посмотрел на Веспасиана.

— Проклятье, что ты сделал, сенатор?

— Ничего, префект, — пожал плечами Веспасиан. — А пока, прошу меня извинить, но я должен отплыть назад в Рим. Триарх, мы отчаливаем, как только префект и его люди покинут борт судна.

— Хорошо, ты свободен, но евреев я заберу с собой.

— Только попробуй, и мой отчёт императору будет ещё более для тебя нелицеприятным, чем он уже есть. Поверь мне, Флакк, все твои деньги будут бессильны купить тебе жизнь. Калигула достанет тебя даже из-под земли, и тогда твоей участи я не позавидую. Ведь он безумен. Или ты ещё этого не знал?

Флакк посмотрел на Веспасиана. Было видно, что он колеблется. Затем, плюнув себе под ноги, он резко развернулся и направился к трапу.

— Будь в твоей голове хотя бы капля разума, — крикнул ему вслед Веспасиан, — ты бы оградил евреев от творимых греками зверств и навёл в императорском городе порядок.

С этими словами он подошёл к двум солдатам, приставленным охранять евреев.

— Убирайтесь вон отсюда!

— Какой ужасный человек, — прокомментировал Филон, как только легионеры ушли. — Я сочиню о нём такую диатрибу, что его имя на века останется замаранным чёрной краской.

— Моя к тебе просьба, брат: постарайся не злоупотреблять чересчур цветистым слогом, на который ты горазд, — отозвался Александр с печальной улыбкой. — Только факты.

Филон фыркнул.

— Мёртвых придётся похоронить в море, — сказал Веспасиан, как только трап был поднят и корабль отвалил от причала.

— В этом нет необходимости, — произнёс Александр, — мы решили остаться.

— Как? Мы ведь уже плывём.

— В той лодке, в какой ты доставил нас на это судно. Как только мы выйдем из гавани, мы пересядем в неё и доберёмся до берега где-нибудь рядом с еврейским кварталом.

— Флакк убьёт вас, как только узнает, что вы вернулись.

— Не убьёт. Я буду нужен ему, если он решит навести в городе порядок. Если мои люди увидят, что я не жажду мести за мою замученную жену, думаю, они тоже откажутся от возмездия.

— И Флакк получит то, что хотел?

— Возможно. Но если мы станем сражаться дальше, нас всех перебьют. Иное дело, что мы никогда не простим Флакка. Как только восстановится мир, мой брат возглавит делегацию к императору с жалобой на притеснения нашего народа.

— А как быть с Павлом?

— Нашим единственным условием будет, чтобы Флакк по меньшей мере изгнал его из города, а ещё лучше — казнил. В этом случае мы даже согласны вернуться к тому положению вещей, какое было до него. Нам стало понятно, что мы недостаточно сильны, чтобы выдвигать требования. Мы готовы довольствоваться положением граждан второго сорта, даже если это означает присутствие статуи безумного императора в наших храмах.

Ведомый пламенем Фароса, корабль — под парусом и на вёслах — выскользнул из гавани. Между тем на востоке уже забрезжил рассвет. Как только мол остался позади, судно сбавило ход, чтобы евреи могли сесть в лодку. Сначала в неё опустили мёртвые тела, следом за ними быстро спустились живые.

— Спасибо тебе, Веспасиан, — поблагодарил Тиберий, прежде чем спуститься в лодку. Торс его был перебинтован. На спине проступало кровавое пятно. — Я обязан тебе не только жизнью, но и шкурой. Я твой вечный должник.

— Что ж, когда-нибудь я потребую с тебя старый должок, — пошутил Веспасиан, помогая ему перелезть через борт.