Том 8. Автобиографическая и историческая проза - Александр Сергеевич Пушкин

верстах от города, растянулись по степи, дабы увеличить в глазах неприятеля свои силы и, спустясь с горы, поскакали к городу во весь опор. В крепости ударили в набат. Никто не явился. Симонов поспешил зажечь строения, находившиеся близ крепости. Но мятежники успели их занять, засели в избах и срубах и через четверть часа открыли сильную стрельбу. Жители, вооружась чем ни попало, спешили с ними соединиться. Выстрелы (говорит один свидетель) сыпались подобно дроби, битой десятью барабанщиками. В крепости падали люди, не только стоявшие на виду, но и те, которые на мгновение подымали голову из-за заплота. Мятежники, безопасные в десяти саженях от крепости и большею частию гулебщики (охотники), попадали даже в щели, из которых стреляли осажденные, но их пало тут до ста человек. Бомбы, метаемые из крепости, падали в снег и угасали или тотчас были залиты. Ни одна изба не загорелась. Наконец трое рядовых шестой команды вызвались зажечь ближайший двор, высокий дом Синельникова, что им и удалось. Пожар быстро распространился; из крепости начали стрелять картечью, и мятежники побежали, унося убитых и раненых. К вечеру ободренный гарнизон сделал удачную вылазку и успел зажечь еще несколько домов.

На другой день мятежники стреляли издали и из долгих пищалей. Против них сделана еще вылазка и еще сожжено несколько домов, что и повторялось три дня сряду. Около крепости очистилась площадь с одной стороны сажень на сто, с другой на 40, с третьей на 25. Причем убито около ста человек мятежников.

Бунтовщики обгорелую площадь и улицы, к ней ведущие, завалили бревнами, поделали батареи, расставили пикеты. Стрельба продолжалась беспрерывно целую неделю. В одну минуту насчитать можно было до десяти выстрелов. Вскоре после приведены были им из-под Оренбурга пушки, единорог и две гаубицы, но их артиллерия действовала безуспешно, и убило одного только солдата.

Негодуя на медленность осады, Пугачев из-под Оренбурга прибыл сам в Яицкий городок. Под одну из фланговых батарей подведен был подкоп. Пугачев вооружил всех жителей поголовно, даже двенадцатилетних детей. Всего набралось до 4000 человек. В крепости на всех четырех стенах (с резервом и с нестроевыми) могло набраться надежных людей до 400. 20 января ночью взорван был подкоп; стена и батарея уцелели, но часть контр-эскарпы осела, так что в ров и изо рва входить и выходить стало возможно.

Еще пыль от взрыва не улеглася, как мятежники с криком и визгом бросились в ров и наполнили оный. Мужики явились с лестницами (числом до 100). Из амбразур крепости грянула картечь. Мятежники, бывшие на площади, бежали и скрылись за строениями, но те, которые были во рву, остались там, удержанные самим Пугачевым, и начали подкапываться под батарею, подрубать заплотные столбы и, влезши на лестницы, стрелять по гарнизону. Осажденные робели; подпоручик Толстованов решился сделать вылазку и собрал 45 человек охотников. С высоты батареи начали бросать горячую золу и лить вар на бунтовщиков, и в сие время из-за угла батарейного рва Толстованов стремительно на них ударил в штыки. Бунтовщики бежали, давя друг друга и беззащитно убиваемые солдатами. Те, которые успели выбраться изо рва, подвергались картечи. Пугачев потерял до 600 убитыми и ранеными. Около первого февраля раздалась в городке пушечная пальба и колокольный звон, не умолкавшие целый день. Пугачев праздновал свою свадьбу с Устиньей Кузнецовой.

На яру старицы в 20 саженях от крепости мятежники взвели низкую батарею. Надлежало ее уничтожить. Девятого февраля осажденные сделали вылазку и зажгли батарею и ближнее строение. Бунтовщики ударили в сполох (в набат) и под предводительством Пугачева принудили их отступить. Однако и батареи и ближайшие дворы сгорели, и место очистилось на 50 сажень.

При сей вылазке седьмой команды унтер-офицер Сапугальцев, находившийся первый на всех вылазках, в жару битвы не заметил отступления своих и остался сам-третей посреди мятежников. Товарищей его убили; он сам, тяжело раненный, вошел в избу и лег с ружьем под лавку, противу дверей, дабы последним выстрелом поразить первого, кто войдет. Вошел Пугачев; Сапугальцев выстрелил, но пуля пролетела мимо злодея, задев только полу его кафтана. Храбрый Сапугальцев тут же был изрублен. В крепости церковь соборная и колокольня составляли одну линию с фасом переднего вала. Над самыми колоколами были два подмоста; на высшем – восемь окон на все стороны. Колоколы были сняты, и там стояла пушка, другая – на высшем подмосте (9 сажень и 13 сажень от земли). – Неулыбин донес и проч. – Гарнизон получил повеление быть в готовности. В то же время разобрали кирпичный пол и стали подрываться под неприятельский подкоп. Мятежники поспешили и, не дождавшись 70 пудов пороху, ожидаемого из Гурьева, подложили, сколько случилось, завалили камору и бросили огонь. Колокольня, зашатавшись, с удивительною тихостью начала валиться. Хотя паденье было тихо и камни, не быв разбросаны, свалились в груду, однако около 45 человек было убито (егеря седьмой полевой команды, стоявшие наверху колокольни на стене, между оной и церковью, в шалаше и кибитке). Также один канонер, казаки и погонщики, рывшие борозду, и несколько любопытных. Лишь только раздался взрыв и колокольня еще валилась – на всех фасах крепости загремела артиллерия, и казалось, обоюдно хотели атаковать нечаянно. Бунтовщики, не ожидавшие таковой встречи, остановились, не смея показаться из-за валов. Через несколько минут они подняли свой визг. Но никто не шел, хотя начальники их и кричали: «на слом! на слом! атаманы молодцы». Никто не слушался, иные говорили; «ступайте сами». Осажденные умалили стрельбу и умолкли, лежа на прикладе. Визг продолжался до свету, но приступу не было. Мятежники разошлись, ропща на Пугачева, который обещал им, что при взрыве колокольни на крепость упадет каменный град и передавит весь гарнизон. Неулыбин награжден был деньгами.

19 февраля Пугачев уехал…

Замечания о бунте

Из черновой редакции

Ив. Ив. Дмитриев описывал мне Корфа как человека очень простого, а жену его как маленькую и старенькую дуру; муж и жена открывали всегда губернаторские балы менаветом à la reine. Он в старом мундире времен Петра I-го, она в венгерском платье и в шляпе с перьями.

———

Показание некоторых историков, утверждавших, что ни один дворянин не был замешан в Пугачевском бунте, совершенно несправедливо. Множество офицеров (по чину своему сделавшиеся дворянами) служили в рядах Пугачева, не считая тех, которые из робости пристали к нему. Из хороших фамилий был Шванвич; он был сын кронштадтского коменданта, разрубившего палашом щеку графа Алексея Орлова.

Хотя дворянство не было еще освобождено от телесного наказания, но уже правительство намеревалось обнародовать о том указ.

———

Анекдот