Стивен Хокинг. Непобедимый разум  - Китти Фергюсон

Вернувшись домой после двухмесячного пребывания в больнице, Хокинг прочел сценарий, пообщался с режиссером Джеймсом Маршем и с Маккартеном и дал добро.

Торжественная премьера биографического документального фильма “Хокинг”, сценарий которого был написан в соавторстве с Хокингом и в котором он сам выступал рассказчиком, состоялась в сентябре 2013 года на Кембриджском фестивале. Все мы, участвовавшие в качестве “говорящих голов”, побывали вместе с Хокингом, директором и продюсером фильма Стивеном Финниганом и еще множеством почетных гостей на приеме в Эммануэль-колледже, а затем потопали дальше, в кинотеатр Кембриджа Arts Picturehouse, тревожась о том, насколько глупо мы выглядим в фильме, который одновременно выйдет на экраны тридцати британских кинотеатров. Но оказалось, что ни один из нас не свалял дурака, а некоторые, в особенности сестра Стивена Мэри, справились блестяще. Замечательно вышло и интервью с Джейн Хокинг. Отзывы о документальном фильме были самые благожелательные, хотя некоторые и жаловались, что в нем недостаточно показан “Стивен Хокинг как человек”. Вскоре его запустили на Би-би-си и в жестоко урезанной версии – в Штатах, на Пи-би-эс.

Автобиография Хокинга “Моя краткая история”[501], изданная в том же сентябре, не слишком много добавляла к сведениям о “человеке”. Обозреватель Daily Mail писал: “Остается лишь гадать – когда автор пишет три слова в минуту, – о чем были бы те сотни и тысячи слов, которые остаются невысказанными. Конкретная информация о науке и несколько анекдотов – блестяще. Но чувства тем очевиднее, что они отсутствуют”[502]. На самом деле не совсем так. В этой книге Хокинг добавил несколько фраз к тому, что он говорил ранее о печальном завершении своего первого брака, и описал свой союз с Элейн Мейсон как “страстный и бурный”.

Физика в “Моей краткой истории” несколько обескураживает, особенно разговор о путешествии во времени. Хокинг посмеивается над научным жаргоном, ссылаясь на угрозу – вдруг некие враждебные народы умеют путешествовать в прошлое или будущее. “И вот, – пишет он, – мы маскируем свои цели, пуская в ход технические термины вроде “замкнутые истории частиц”, которые на самом деле означают путешествие во времени”. Но если Стивен не ошибается в расчетах, даже инопланетная цивилизация, намного более продвинутая, чем наша, не сумеет – исходя из законов физики – создать машину времени. Утешительно?

Особенно интересно читать в “Моей краткой истории” о единственном случае, когда Хокингу представилась возможность стать не теоретиком, а экспериментальным физиком. “Едва спасся”, по его выражению. В начале 1970-х годов, в Принстоне, он познакомился с Джозефом Вебером, который утверждал, что ему удалось наблюдать всплеск гравитационных волн. Хокинг отнесся к этому скептически. Гравитационные волны с достаточной энергией, чтобы их всплески зафиксировала аппаратура Вебера, могли возникнуть лишь при взрыве массивной звезды или слиянии двух черных дыр в нашей собственной галактике. Вероятность подобных событий в галактике по подсчетам составляет примерно один раз в столетие, а Вебер наблюдал один-два всплеска ежедневно. Если его утверждение соответствовало истине, это означало, что галактика теряет массу с такой скоростью, что уже должна была бы исчезнуть.

Вернувшись из Принстона в Англию, Хокинг вместе с Гэри Гиббонсом написал статью о том, как создать более чувствительный детектор гравитационных волн, и обратился в британский Совет по научным исследованиям за грантом для создания двух таких приборов. Гиббонс копался в старых военных запасах в поисках декомпрессионных камер, которые можно было использовать для получения вакуума, Хокинг подбирал подходящее место для наблюдений. Узнав, что над схожими проектами работают другие ученые, Хокинс и Гиббонс отозвали заявку на грант. Но интерес Хокинга к гравитационным волнам не иссяк. В “Моей краткой истории” он писал, что детекторы “в десять миллионов раз более чувствительные, чем аппарат Вебера, до сих пор не произвели достоверной регистрации гравитационных волн”[503]. Но они были так к этому близки!

Через неделю после выхода на экран автобиографического документального фильма “Хокинг” в Кембридже приступили к съемкам “Теории всего”. Университетский городок не привык, чтобы на его территории снимали художественные фильмы, но этот увлек всех. Студенты и жители Кембриджа выстраивались в очередь, чтобы записаться в массовку. Колледж Сент-Джонс, обычно не впускающий посторонних, распахнул двери перед артистами и операторами. Племянник моей подруги чуть не отказался от места в Оксфорде, поскольку начало семестра совпадало с тем моментом, когда он должен был поучаствовать – без слов – в одной сцене фильма. В первую очередь снимали эпизод с майским балом, и Хокинг пожелал в тот вечер появиться на съемочной площадке. Он въехал в темный сад, экран компьютера мерцал и подсвечивал его лицо, и тут начался фейерверк. “Самый эффектный выход, какой мне доводилось видеть!” – воскликнул Эдди Редмэйн.

Восьмого октября Питеру Хиггсу вручали Нобелевскую премию. В лекции на открытии выставки по Большому адронному коллайдеру в Лондонском музее науки Хокинг печально прокомментировал: “Физика была бы куда интереснее, если бы этот бозон не удалось обнаружить”[504]. Но Хиггс вполне заслужил премию, заверил он слушателей.

2014 год Хокинг встретил у себя дома в Кембридже. В последний раз гостям довелось полюбоваться в саду фейерверком, в нескольких шагах от того места, где профессионалы из Epic Fireworks запускали петарды. Врач Хокинга тревожился: если ракета неудачно выстрелит в нашу сторону, спастись невозможно. На плащ Стивена сыпались искры, спутники заботливо их сбивали. Epic Fireworks снабдила Хокинга арсеналом петард, которые начальство университета вполне благоразумно запретило ему складировать у себя в кабинете. И тем не менее пиротехнические спектакли Хокинга из года в год затмевали салюты большинства колледжей в день майского бала.

К концу января Хокинга по медицинским причинам поместили под домашний арест. Никаких перелетов. Рассчитанный на три недели семинар по физике в Кукс-Бранче, ежегодно проводившийся под Хьюстоном в Техасе, снялся с места и перебрался в Англию, чтобы Хокинг мог принять в нем участие.

Семнадцатого января газета Cambridge News сообщила, что фонд, созданный американским миллиардером и другом Хокинга Деннисом Эйвери и его супругой Салли Вонг-Эйвери, предлагает шесть миллионов долларов для учреждения кафедры космологии имени Стивена Хокинга с условием, что жалованье профессора будет “равным или большим, чем среднее жалование и прочие бонусы”, получаемые учеными того же ранга и с равным стажем работы в департаменте прикладной математики и теоретической физики.