Ректор моего сердца - Лидия Миленина

Но в его огненной энергетике чувствовалось, что он доволен. А взгляд на меня был каким-то нетерпеливым.

— Пойдем, — протянул мне руку. — Нужно поговорить. Слишком личное, чтобы говорить тут или в моем кабинете.

— Тогда куда ты меня ведешь? — спросила я.

— К себе, — спокойно, но с долей лукавства ответил Герат. А мое сердце забилось со сладкой тревогой. Я еще никогда не была «у него». Видела его кабинет, была в тайных подземных апартаментах, но ни разу не была там, где он спит и завтракает каждый день.

Жилище Герата располагалась в дальнем уединенном отроге академии. Здесь жили самые высокопоставленные лица академии, все апартаменты отделялись друг от друга массивными каменными грядами.

Приложив ладонь, Герат распечатал дальнюю дверь в самом уединенном уголке «элитного отрога». Мы вошли, передо мной предстала удобная гостиная, освещенная притушенными магическими светильниками. Изысканная, но не шикарная мебель, огонь в камине — как огненному без этого! Четыре двери в разных стенах гостиной вели в другие помещения.

— Нравится? — краем губ улыбнулся Герат.

— Да, очень уютно! — улыбнулась я в ответ. Несколько мгновений мы молчали.

Почему-то именно обстановка в его гостиной заставила воздух между нами стать тягучим, превратиться в магнит, что тянет друг к другу. Взгляд Герата на меня обволакивал, как бывает, когда кожи касается что-то горячее, и тягучая истома разливается по телу… Я услышала, что дышит он куда тяжелее обычного, да и мое дыхание стало прерывистым.

— Герат, послушай! — я нарушила тишину первой. Если не скажу этого сейчас, не попробую, буду жалеть всю жизнь. Если выживу, конечно. — Я… Ты ведь понимаешь, что мы можем погибнуть оба… Или я… или ты… И если я погибну завтра во время испытания…

— Не погибнешь, — резко прервал меня он.

— Такая возможность есть. Всегда — до тех пор, пока я не взрезаю облака верхом на Гайнире. И если я погибну, то так и не исцелю тебя! Ты ведь для этого хотел сделать меня Великой когда-то! Хотел исцелиться! Ну так возьми меня сейчас! Мне плевать на все, я готова рискнуть всем, чтобы дать тебе свободу от этой пытки! И чтобы… просто быть с тобой.

— Да, мы поменяем наш план, если ты не возражаешь, — вдруг ответил он мягко и спокойно. И посмотрел на меня так ласково. Любовался. Я ожидала горячей злой отповеди или спокойных убеждений, что мы не можем так рисковать. Вместо этого прозвучало вот это, другое… — Мы будем вместе сейчас, ты станешь Хранителем, спустишься в подземелье во время испытания и разбудишь дракона. А если у тебя не получится разбудить его, пройдешь препятствия до конца и станешь Великой. Никто не заметит в тебе силы Хранителя…

— Не увидят? О чем ты? — изумилась я растерянно.

— Смотри, — он сделал шаг к небольшому столу недалеко от камина, открыл в нем ящик и достал что-то блестящее.

Сила… Красивая, гармоничная сила исходила от этого артефакта. Она словно ласкала меня, грела и освещала, как солнечные лучи сквозь сомкнутые веки. Это ласковое приглушенное сияние заслонило сам предмет, лишь присмотревшись, я поняла, что это. На длинной, весьма основательной серебряной цепочке висел кулон в форме вытянутой капли.

— Что это? — изумилась я. — Это ты искал ночами, да? Поэтому не спал? Пропадал где-то ради этого?!

Я решительно подошла к Герату и поймала кулон на ладонь. Это моя вещь, я точно знаю, что моя. По своей силе, энергии, она идеально мне подходит…

— Быстро вы признали друг друга, — улыбнулся Герат. — Это один из охранительных кулонов, что носили Хранители. Мне удалось найти его. Мало кто знает, что в академии есть запечатанная сокровищница Хранителей. Сегодня ночью я наконец нашел ее и открыл…

— Ты… Ты просто невероятный… Это потрясающе! И что делает эта штука?

— Как ты думаешь, Хранители хотели, чтобы каждый встречный мог разглядеть их силу? Нет. Иногда им хотелось путешествовать инкогнито. Иногда они делали шпионскую работу заграницей. Причины могли быть разными… Так или иначе — чтобы замаскировать свою силу, Хранители надевали такие кулоны. Ко всему прочему эта штука поможет гармонизировать твою вновь обретенную силу… Для нас она меняет все. Ты можешь стать Хранителем прямо сейчас, но никто не заметит этого. Увидят лишь закономерные последствия «объединения стихий», а это не запрещено… Знаешь, любовь моя, по правилам отбора, вы не можете спать с кем-то на стороне, а мне никто не мешает спать с любой из конкурсанток, — он хищно усмехнулся. — Завтра наденешь под рубашку, чтобы никто не видел, — закончил Герат и положил кулон обратно в ящик. — А сейчас иди ко мне, Астер Гайнори… Я и так ждал слишком долго…

Мое сердце резко ударило в горло. «Сейчас! Вот сейчас! Долгожданное…» — пронеслось по душе, по затуманивающемуся разуму, по телу… Я тоже ждала слишком долго. И даже не верила уже, что мы обретем друг друга, прежде чем идти на риск.

Но я не пошла к нему. Не успела. Герат оказался рядом раньше, а его руки и губы были везде, сводя с ума до невольных стонущих вздохов.

— Астер… Девочка моя любимая, — хриплый горячий шепот мне в шею, горячая рука расстегивает платье у меня на спине, и оно падает к нашим ногам. Его руки, жадно гладящие мою обнаженную кожу, ставшую подобной раскаленному нерву. Губы обжигающие, творящие что-то невероятное то с моими губами, то просто везде… Мои руки, отчаянно бродящие по тугим плечам, по спине, отодвигающие рубашку, алчущие гладить его везде, напрямую, и гореть от его прикосновений…

— Герат… Я… люблю тебя… А…х… — срывается у меня с губ. Ощущаю лишь, как он подхватывает меня на руки и несет куда-то.

Мне все равно куда. Мне все равно что. Лишь бы с ним. Лишь бы это не прекращалось.

Кто сказал, что огонь и вода несовместимы? Этот маг просто не имеет понятия о Герате и обо мне. Мир исчез, потерялся в нашей близости. Моя прохладная сила сливалась с его огненной, нагревалась и расплавляла все внутри меня. Под его руками, рядом с ним, когда разгоряченный он снова обретал меня, все границы растворялись, и истинная сила с наслаждением растекалась по мне, забиралась в каждый укромный уголок души и тела.

Я хотела спросить «как ты», зная, что наша близость преображает и Герата, но слова не шли, нам было не до них. Мы просто проникали друг в друга, сводили друг друга с ума — и возвращали себя друг другу. Когда болезненно-сладкое наслаждение стало нестерпимым, я как-то потерялась в нем. Наверное, заснула, ощущая на своем лице ласковые горячие руки: «Все хорошо… мой Хранитель!» — услышала я где-то на границе сладостного беспамятства.

Выплыть из него тоже было наслаждением. Я хотела бы проснуться в объятиях Герата утром, в новый день. Но знала, что сейчас вечер. Не знаю, сколько времени мы были так бесконечно близки и сколько я потом спала, но должно было пройти много часов. И все же не так много, чтобы день проклятого испытания уже наступил.

Я медленно открыла глаза. Горячая сладкая истома жила в душе и в теле. И сила — родная, правильная — струилась во мне.