Ящик Пандоры  - Бернард Вербер

За день они осматривают несколько домов и решают не терять времени. На средства от наследства Леонтины де Виламбрез в Сомерсет Виллидж, на северо-западе острова, приобретается небольшая вилла, выходящая на пляж Лонг-Бей.

Вилла построена недавно, по последнему слову техники, и способна выстоять в любой ураган. Разместившись в трех спальнях, три пары спокойно проводят первую за долгое время ночь на твердой земле.

Назавтра они делают покупки. Сначала делается запас еды. Потом, арендовав машину, они едут в столицу, Гамильтон – городок с разноцветными кукольными домиками, подлинную жемчужину английской колониальной империи. Даже полицейские здесь по-прежнему щеголяют в шлемах. Мужчины разгуливают в рубахах с короткими рукавами, широких шортах и высоких носках, женщины в мечтах о вечной молодости злоупотребляют пластической хирургией. Главное занятие островитян налицо: банков на центральной улице еще больше, чем ресторанов. Бермудские острова – популярный налоговый рай.

Сериз и Николя находят магазин электроники и, черпая из запасов Леонтины, покупают самые современные радиопередатчики.

Нагруженная одеждой, кухонной утварью, постельным бельем и всем прочим, необходимым для повседневной жизни на райском острове, шестерка возвращается на свою виллу.

По предложению Рене они собираются распространять с Бермуд – главным образом в форме видеоматериалов – альтернативную официальной версию истории, используя максимум источников и доказательств. Они даже создают в интернете свой телеканал. Для этого Сериз и Готье устанавливают на крыше большую спутниковую антенну в форме цветка.

У всех ощущение, что жизнь обрела смысл.

127.

Они бредут по бежевым дюнам. Над ними безжалостно палит белое солнце. Они тащат на спинах два кувшина со своей историей, переплетенные кожаными ремнями.

– Ты уверен, что нам сюда? – волнуется Нут.

– Не-хе показал мне пещеру во время астрального вояжа. Я знаю ее местоположение. Держим путь на юг, – отвечает Геб.

– Я хочу пить.

– Крепись, осталось немного. Этот переход через пустыню стоит усилий: награда за успех – память о нашей цивилизации.

128.

Все уже готово.

Телеканал называется «Мнемозина», его логотип – страница свитков Мертвого моря.

Готье раздобыл список абонентов своего французского канала и направил им предложение подключиться к их программе. Сериз монтирует трейлер, перемешав старинные картины и современные фотографии памятников истории. Николя, опустошив антикварную лавку Гамильтона, сконструировал превосходные декорации. Элоди приволокла невесть откуда письменный стол, бюст Пифагора, критского дельфина, египетскую кошку и римскую колонну.

Уже вечером, не желая терять ни минуты и горя нетерпением испытать свою затею, они снимают первый ролик с озвучкой на английском, чтобы собрать более широкую аудиторию. Первый сюжет – про то, что, как утверждает Рене, все на свете понимают неправильно: про правление двух французских Людовиков, XIV и XVI. Рене садится перед камерой Сериз. Она показывает знаком, что готова, и он выдает в прямой эфир свою версию.

129.

«Мнемозина». Людовик XIV и Людовик XVI

Многие думают, что Людовик XIV был великим королем, а Людовик XVI заслуживает разве что жалости. Первый, дескать, провозгласил себя «королем-солнце», построил Версаль и потерял счет любовным победам, тогда как второй был рогоносцем и кончил свои дни от ножа гильотины под улюлюканье толпы.

Но если обратиться к фактам, то они говорят совершенно о другом. Людовик XIV был одним из худших королей Франции, тогда как Людовик XVI – вероятно, лучшим.

Вспомним, как все было на самом деле. Первый, неуемный властолюбец, большую часть своего правления только и делал, что вел на всех своих границах дорогостоящие войны, часто терпя поражения.

Он повелел арестовать своего министра Николя Фуке только из ревности, а всех друзей Фуке приблизил к своему двору. Достаточно назвать комедиографа Мольера, баснописца Жана де Лафонтена, драматурга Пьера Корнеля, повара Вателя, музыканта Люлли, живописца Пуссена. Предательство Фуке осмелился разоблачить один Лафонтен.

Людовик XIV упразднил свободу прессы, освободил знать от налогов, разорил страну ради великолепия Версаля (помпезной копии дворца Во-ле-Виконт все того же Фуке).

«Король-солнце» не справился со страшным голодом 1693–1694 годов, от которого погибло 2,8 миллиона человек. Все народные выступления он систематически топил в крови, как, например, восстание гугенотов-камизаров.

Он запретил исповедовать протестантизм и подвергал протестантов преследованиям, вынуждая их бежать из страны, хотя они весьма способствовали ее экономическому и культурному развитию – взять хотя бы маркиза де Рокфёя, предка Рокфеллеров.

Возведя ценой жизни сотен строителей Версаль, монарх предался карточным играм, превратив свой дворец в казино, и оргиям с многочисленными любовницами, которых систематически заражал венерическими болезнями и оспой. В конце концов, окруженный клянчащими милостей придворными, он умер от гангрены ноги, издававшей чудовищный запах, который умирающий безуспешно пытался заглушить духами. Страну он оставил разоренной.

Однако ему хватило дальновидности, чтобы навербовать льстивых биографов и обвешаться льстивыми портретами. На самом знаменитом его портрете кисти Гиацинта Риго изображено туловище величайшего атлета того времени, королю же принадлежит только лицо.

Людовик XVI, едва заняв трон, бросился исправлять ошибки пращура. Он отменил абсолютную монархию и вернулся к конституционной, по английскому образцу, гораздо более гибкой и современной.

Для анализа экономического положения в стране он пригласил умелого министра Тюрго. Был впервые проведен опрос: людям из народа предлагалось рассказать о волнующих их проблемах (знаменитые письма-жалобы). Миллионы людей, которыми до сих пор пренебрегали, которым затыкали рот, стали рассказывать о своих повседневных бедах.

Более того, Людовик XVI решил отменить еще существовавшее во Франции крепостное право. Он положил конец версальским оргиям и выгнал обосновавшихся во дворце аристократов-паразитов; учредил справедливое налогообложение для всех, богатых и бедных, рискуя настроить против себя всю знать. Он справился с опасностью голода, раздав клубни расхваливаемого агрономом Пармантье картофеля. Он восстановил свободу вероисповедания, положил конец религиозным преследованиям и применению полицией пыток.

В экономике он запустил все реформы, необходимые для перехода в эпоху индустриализации. Благодаря маркизу де Лафайету он принял решение помочь финансами Американской революции, победа которой замедлила английскую колониальную экспансию. Он финансировал экспедиции в неведомые земли по всему миру, способствуя росту французской колониальной империи. При этом он требовал от колонистов уважения к туземному населению. Когда в Париже вспыхнули народные бунты, он запретил своей полиции стрелять по толпе: «Никогда французский солдат не прольет кровь француза». Этот благородный принцип обусловил его свержение.