Русь в IX–X веках. От призвания варягов до выбора веры - Владимир Петрухин

В 1970 г. профессор Д. А. Авдусин предложил автору этой книги в качестве темы курсовой работы исследование специфического ритуала русских больших курганов Гнёздова и Чернигова — остатков жертвоприношения в котлах. В котлах сохранились кости и шкуры козлов (или баранов). Д. А. Авдусин указал на параллели жертвенных ритуалов, известные по описаниям Старшей и Младшей Эдды: громовержец Тор во время своих странствий ел мясо козлов, запряженных в его колесницу, кости животных бросал в их шкуры, освящал их молотом, после чего козлы воскресали. Тогда действительно удалось отыскать скандинавские аналогии этому ритуалу, хотя точных соответствий древнерусскому обряду в Скандинавии обнаружено не было (Петрухин 1975)[189].

С тех пор, благодаря новым исследованиям больших курганов в Скандинавии и — шире — в Северной Европе (включая Англию), а также возможности работать в музеях Скандинавии, удается расширить число параллелей древнерусскому ритуалу. Значительно расширились и возможности его интерпретации.

Сам термин «большие курганы» распространен как в отечественной, так и в североевропейской науке, хотя он лишен строгого терминологического смысла и имеет скорее конкретно-ситуационное значение. Это насыпи, отличающиеся размерами (прежде всего высотой) от соседних курганов, входящих в «группу». Как правило, высота больших курганов в Северной и Восточной Европе превышает 2 м, диаметр — 20 м. Иногда большие курганы располагаются на возвышенности, гряде, как в Старой Упсале (Швеция) (см. рис. 36, цв. вкл.) и других памятниках Скандинавии (Muller-Wille 1992. С. 2–3) или Гнёздове, Болдиных горах в Чернигове (Рыбаков 1949. С. 16) и др. Конструкция монументальных насыпей также, как правило, имеет свои особенности: в Скандинавии в основании кургана над погребением располагается каменная насыпь, «керн». На Руси насыпи также могли сооружаться в два этапа: кострище размещалось на мощной подсыпке, как в Гнёздове, или над погребением возводилась первичная насыпь, как в Черной могиле в Чернигове, затем накрывавшаяся глиняной «шапкой».

По конструктивным характеристикам и русские, и скандинавские курганы отличаются от новгородских сопок: попытки сблизить волховские сопки со скандинавскими большими курганами, предпринимавшиеся со времен

А. А. Спицына (даже если возводить их традицию к малоисследованным и не связанным с погребениями «курганам тинга» — ср. Еремеев 2007), не вполне убедительны. В скандинавских курганах нет «ярусных» погребений. Уникальной остается «сопковидная насыпь» под Ладогой, где в верхней части кургана покоился воин, погребенный на помосте из ладейных досок, а в основании кургана было совершено трупосожжение (Носов 1985). По составу и богатству инвентаря, равно как и по обряду, большие курганы отличаются и от сопок, и от монументальных насыпей в зоне «балто-славянского» контакта типа большого Беседского кургана под Москвой.

Ситуация с исследованиями больших курганов в Восточной и Северной Европе несхожа. Большинство русских больших курганов было раскопано, а иногда и попросту уничтожено в основном еще до революции. Наилучшим образом исследованы большие курганы Гнёздова (6 документированных насыпей), Чернигова (прежде всего, Черная могила, Гульбище, Безымянный курган, курган № 2 «кладбище в Березках»). Можно предположить, вслед за Б. А. Рыбаковым, что большая часть больших курганов была уничтожена, как курган княжны Черны в самом Чернигове. Также практически ничего не известно о больших курганах у Коростеня, в земле древлян, которых насчитывалось около десятка. В одном из них — высотой в 3 м с трупоположением — обнаружен скандинавский наконечник меча X в.; другой — высотой около 10 м — содержал трупосожжение; оба кургана именовались «могилами Игоря» (см. Петрухин 1998).

Есть основания полагать также, что собственно княжеские курганы были уничтожены на Руси в древности: в «Повести временных лет» под 1044 г. говорится об эксгумации Олега (могила которого была под Овручем) и Ярополка Святославичей и перезахоронении их в церкви Богородицы (Десятинной). В Киевском некрополе не сохранились известные по летописному преданию могилы Аскольда и Дира, равно как и могила Олега на Щека-вице (в «ладожском» предании о смерти этого князя говорится о его могиле в Ладоге; локальная легенда отождествляет ее с одной из волховских сопок). Насыпь единственного раскопанного в Киеве кургана (на «II киевском некрополе» возле гор Юрковица и Щекавица), прозванного «могиканом», высотой около 2 м была разрушена кладоискательской ямой и содержала большую камерную гробницу с трупоположением (№ 118 по М. К. Каргеру: Каргер 1958. С. 191–195; Зоценко 2010). Все датируемые древнерусские большие курганы относятся к середине — второй половине X в.[190]

В Скандинавии, прежде — всего в Норвегии и Швеции, сохранились многие десятки больших курганов, большая часть которых не раскопана. В Швеции насчитывается около 250 больших курганов, в Норвегии — около 300 (Muller-Wille 1992. С. 8–10). Из них, в частности, не раскопанным остается один их трех самых знаменитых больших королевских курганов Скандинавии — средний курган в Старой Упсале (Duczko 1993). На о. Адельсё, в королевской усадьбе на острове возле Бирки, раскопан один из 5 больших курганов — Скопинтулл (Rydh 1936. С. 104 ff.).

В Норвегии раскопаны знаменитые большие курганы с трупоположениями в кораблях в Осеберге, Гокстаде (рис. 37), Туне в Вестфолле, но исследование некрополя королевской усадьбы в Борре, содержащих 10 больших курганов, продолжается (Myhre 1992).

В Дании были доследованы большие курганы с камерными гробницами в Йеллинге (Krogh 1993) и Маммене (Iversen 1991), но остаются практически не исследованными «королевские» курганы в Лейре (Christensen 1991) и т. д. Вместе с тем, после классической работы по большим курганам Суне Линдквиста (Lindqvist 1936) были предприняты новые исследования, дающие как суммарные сводки по Центральной и Северной Европе (ср.: Muller-Wille 1992; Van de Noort 1993; Lutovsky 1996; Петрухин 1998; Еремеев и др. 2010; Carver 2012), так и сводки по отдельным североевропейским регионам: Швеции (Hyenstrand 1974; Ljungqvist 2006), Западной и Восточной Норвегии (Myhre 1992). Новые раскопки значительно уточнили и расширили картину формирования той монументальной погребальной традиции, которую представляют большие курганы.