Перепутье - Даниэла Стил

Работа была единственным местом, где Лиана забывала о своихмуках… Но даже там, особенно там, чувствовалась война. Каждый день ониотправляли выздоровевших мальчиков назад на корабли. Они рассказывали ужаснуюправду о войне на Тихом океане. Но здесь Лиана могла реально помочь им:поставить компресс, покормить, поддержать.

— Не стоит работать так много, Лиана. Она ушла, и дядяна миг пожалел о том, что его племянница не похожа на других женщин.Большинство из них весело проводят время, устраивают обеды для офицеров. АЛиана выносит судна, подтирает полы, смотрит, как мужчин рвет после операций.Как всегда, он восхищался ею.

Через две недели, вернувшись с работы, Лиана получила письмоот Армана. Он снова жаловался на ногу, и она опять забеспокоилась. Он упомянуло том, что скоро уедет с Муленом в Лондон. Она поняла, что пришла беда. Накакое-то мгновение у нее заныло сердце. Только бы он выбрался. Ее надеждаугасла, когда она прочла следующие слова: «Мне очень тяжело уезжать с Муленом.Меня утешает только то, что я скоро вернусь и еще решительнее включусь вборьбу». Он по-прежнему думал лишь об этом, и она даже рассердилась, дочитавписьмо до конца. Ему уже пятьдесят девять лет. Почему он не может бросить все ивернуться к ней? Почему?., «a la mort et a tout jamais…» — прочла она. Родинастала его жизнью, а ведь было время, когда его интересовала не только Франция,и в его жизни были и другие интересы. Лиана сидела и смотрела на письмо. Онавдруг поняла, что для них прежняя жизнь давно кончилась… с того момента, какони сошли с «Нормандии». Сначала эти мучительные месяцы перед войной, когдаАрман работал как вол, затем напряжение между сентябрем и падением Парижа,когда он не знал, что делает. Потом Лиана с детьми уехала из Франции, а оностался бороться с немцами, войдя к ним в доверие и якобы сотрудничая с ними.Прочитав письмо, она отложила его. Это было выше ее сил. Она смертельно устала.Целый день она ухаживала за молодым раненым. Он потерял руку в битве вКоралловом море. Он вместе с Ником был на «Лексингтоне», но не знал его. Этобыл простой рядовой.

Когда она спустилась к обеду, Джордж заметил, что Лианасегодня выглядит как-то особенно устало. Она была бледной и изможденной. Дядязаподозрил, что она что-то недоговаривает.

— Получила вести от Ника?

Раньше она всегда сообщала дяде, когда получала письмо отНика, но последнее время молчала. Сейчас Лиана лишь покачала головой.

— Я получила сегодня письмо от Армана. Он устал, и унего болит нога.

Ей отчаянно захотелось сказать дяде правду, но нужно ещеподождать, пока Арман не уедет в Лондон.

— А как Ник? — Он снова повторил свой вопрос.

Она пристально посмотрела на него.

— Мой муж Арман, а не Ник. Но старик сегодня тожеустал. Он быстро сказал:

— Ты, кажется, не вспоминала об этом всю весну. —Лучше бы он прикусил язык, особенно когда увидел горестное выражение лицаплемянницы.

Лиана ответила едва слышно:

— Мне не следовало забывать об этом.

— Лиана, прости. Я не хотел. Она печально посмотрела надядю:

— Ты абсолютно прав. Во всем виновата я — и передАрманом, и перед Ником. — Она вздохнула: — Я написала обо всем Никунесколько недель назад. Больше мы не будем писать друг другу.

— Но почему? Бедняга… — Старик был ошеломлен всем, чтоуслышал.

— Я не имею права, дядя Джордж. Я замужняя женщина. Вотпочему.

— Но Ник знал об этом. Она кивнула.

— По-видимому, я одна забыла об этом. И теперь япостараюсь искупить свою вину.

— Ну, а как же Ник? — Дядя расстроился. — Какты думаешь, каково ему будет, когда он узнает об этом там, на войне?

Слезы застилали ей глаза.

— Я ничего не могу поделать. У меня есть обязательстваперед мужем.

Он хотел было ударить кулаком по столу, но не решился. Налице у нее было написано бесконечное отчаяние.

— Лиана.. — Он не нашелся, что сказать, зная, чтоплемянница не менее упряма, чем он сам.

Лиана встала из-за стола и пошла на работу. Казалось, скаждым днем она задерживается в госпитале все дольше и дольше. Через неделюпосле того как пришло письмо от Армана, она неожиданно получила еще однописьмо. Оно пришло из Лондона и было написано незнакомым почерком. Поднимаясьпо лестнице, она гадала, от кого оно могло быть. Наверху она рассеянно вскрылаписьмо. У нее ломило все тело — весь день она ухаживала за молодым человеком, потерявшимруку. У него началась сильная лихорадка, и он мог в любую минуту умереть.Неожиданно ее внимание привлекли слова: «Дорогая мадам…». Начало казалосьобычным, но дальше она прочла: «С прискорбием должен вам сообщить, что ваш мужпогиб вчера, служа своей отчизне. Он умер смертью героя, спасая жизни людей исокровища Франции. Его имя останется в наших сердцах и в сердце Франции. Вашидети могут гордиться своим отцом. Мы сочувствуем вам в вашем горе. Ваша потеря— это наша потеря. Но самую большую утрату понесла страна».

Письмо было подписано Муленом. Лиана снова и сноваперечитывала: «Дорогая мадам… С прискорбием должен сообщить вам…» Это ложь.Самую большую потерю понесла не страна. Лиана смяла письмо и бросила его напол. Она топала ногами и плакала. Он погиб… он погиб… безумие, что он осталсятам… бороться против немцев…

Она не слышала, что дядя давно окликает ее. Она не слышаланичего. Она лежала на полу и плакала. Он умер, Ник тоже умрет. Они всепогибнут! Во имя чего? Ради кого? Она посмотрела на дядю невидящими глазами.

— Я ненавижу их!.. Я ненавижу их!.. Я ненавижу их!!!

Вечером Лиана обо всем рассказала дочерям. Они плакали идолго не могли успокоиться, пока она укладывала их спать. Лиана оченьпобледнела, но к вечеру к ней вернулось самообладание. Какое облегчение онаиспытала от того, что теперь может сказать им правду. Девочки удивились, узнав,что их отец был тайным агентом Сопротивления, что он делал вид, что работает наПетена, а на самом деле он был бойцом де Голля.

— Он, наверное, был очень смелым. — Элизабетпечально посмотрела на мать.

— Да.

— Почему же ты не говорила об этом нам раньше? —быстро спросила Мари-Анж.

— Потому что это могло быть опасно для него.

— Разве никто об этом не знал?

— Только те, с кем он работал в Сопротивлении.

Мари-Анж кивнула:

— Мы когда-нибудь вернемся во Францию?

— Когда-нибудь.

Это был вопрос, на который она и сама себе не могла датьответа. У них больше не было дома. Им некуда было возвращаться, некого ждать. Иу нее не было больше мужа.

— Мне Франция не очень нравилась, — призналасьЭлизабет.