Мне некогда! В поисках свободного времени в эпоху всеобщего цейтнота - Бриджит Шульте

• Я стала повсюду носить с собой маленькую записную книжку – так советует Уильям Пауэрс в книге Hamlet’s Blackberry («Blackberry Гамлета»). Я стала использовать приложение на смартфоне для записи мыслей, идей или беспокойств, которые появляются тогда, когда ты меньше всего их ждешь. Просто зная, что у меня найдется для них правильное место, вроде главного списка дел, мне удалось избавиться от груза «загрязненного» времени.

• Я стала тренировать силу воли и научилась избавляться от «усталости от принятия решений» с помощью создания ритуалов, которые стали частью моего повседневного графика и которые я стала выполнять на автомате, – таким образом, их выполнение не требовало от меня осознанных решений. Я кладу спортивную одежду на ночь недалеко от себя, поэтому утром у меня не возникает вопроса, идти ли мне на пробежку, – я это уже решила{463}. Как учит Тони Шварц, по утрам я стараюсь выбирать ЧТО-НИБУДЬ одно, что будет для меня самым важным в течение всего дня{464}, и я буду делать это в первую очередь, пока, как говорят ученые, мозг еще свеж и более восприимчив{465}.

• Я стараюсь в течение дня проверять электронную почту в определенное время, если, конечно, у меня нет дедлайна или я не ожидаю срочной работы. При этом я пытаюсь отвечать на письма сразу. Я поменяла настройки почтового ящика и теперь загружаю новые письма в ручном режиме. Никакой сервер не будет посылать мне письма каждые несколько минут. И все же я продолжаю работать над собой, чтобы окончательно научиться не отвлекаться на постоянные электронные сообщения.

Если говорить честно, то я еще пытаюсь найти свободное время, уйти от его нехватки и избавиться от двойственного восприятия некоторых вещей. Во время написания этой книги большую часть времени я провела в отпуске и, соответственно, полностью контролировала его. Когда я вернулась к привычным трудовым будням журналиста и моя жизнь опять стала лишь малой частью большого рабочего процесса, я опять начала беспокоиться, что мое время разобьется на «конфетти». Определенно, я испытывала такое ощущение в течение первых нескольких месяцев. Вернувшись в мир «идеальных сотрудников», я стала работать много. Допоздна. Я работала до изнеможения и делала ошибки, которых можно было избежать. Но я поняла, что все, о чем узнала, и все навыки, которые приобрела, – все это осталось со мной и никуда не делось. У меня остались ключевые цели, только теперь их стало на одну больше – быть хорошим журналистом каждый день. Я продолжаю работать по системе импульсов. Каждый понедельник с утра я пишу план. Я распределяю время. Я делаю перерывы. Я по-прежнему уделяю не более 5 % времени маловажным вещам. Каждый день я выполняю какую-либо ОДНУ задачу.

Я больше не стремлюсь к недостижимым идеалам, и мои ожидания стали реалистичными. Я уделяю больше внимания тому, как я себя чувствую, счастлива ли я, хорошо ли я делаю свою работу, какие у меня отношения с детьми, мужем, семьей и друзьями. Я нахожу время, чтобы подумать над этим. Я пытаюсь измениться. Я больше не хочу жить чужой жизнью.

Дома Том, я и дети стараемся распределить обязанности. Это оставляет нам время на игру. У меня снова появилось время на чтение. Вместе с моей хорошей подругой и напарницей по бегу Дженни мы пробежали несколько полумарафонов: один из них был достаточно серьезным забегом по красивым местам в лесу, а другой – шуточный, с раздачей шоколадок после пройденной половины пути. Мы даже пробежали трехсоткилометровую эстафету с десятью другими любителями бега, включая Тома. Иногда мы бежали поздно ночью, сверкая розовыми, голубыми, зелеными и желтыми флуоресцентными браслетами, – все это очень празднично выглядело в темноте. На пунктах питания мы набрасывались на смесь из сухофруктов так, как будто не ели ее уже много лет, и я все время над этим смеялась. Группа Del Ray Moms, которая годами не могла сдвинуться с места, наконец-то нашла свой путь: нам удается кататься на каноэ по утрам, мы играем, шьем костюмы акробатов, делаем фигуры из крема для бритья, занимаемся греблей. Дженни уговорила меня стать членом ее экипажа в этом сезоне. И на самом деле нет ничего лучшего для души, чем отражение звезд и луны на тихой воде, когда ты делаешь взмах веслом, упираешься ногами в дно лодки и скользишь навстречу утренней заре.

Имея четкое представление, что для меня наиболее важно, и укрепив мускулатуру самоэффективности, я перестала быть скована ощущением, что я недостаточно сделала и мне необходимо сделать что-нибудь еще. И впервые за несколько десятилетий я везде, иногда не веря самой себе, прихожу вовремя. Я очистила голову от ненужных мыслей и больше не испытываю чувства вины от каждого спонтанного решения – такое умиротворение не могла бы мне дать ни одна система тайм-менеджмента. Время по-прежнему представляет для меня проблему. Я все еще много работаю. Я так и не высыпаюсь. Я продолжаю испытывать чувство беспокойства. Я не достигла особых успехов в планировании семейного бюджета. Мой вес меняется то в большую, то в меньшую сторону. Некоторые дни проходят откровенно глупо. Но я учусь. Я лучше чувствую время. И большую его часть вместо двойственных ощущений я испытываю чувство благодарности.

Приходит время, когда двойственность восприятия исчезает, выбор становится осознанным и жить с ним удобнее. Все это вопрос времени. Лора Карстенсен, профессор психологии, основатель и руководитель Центра по исследованию долголетия в Стэнфорде, годами опрашивала пожилых людей. Она беспокоилась, что старики были одинокими, беспокойными, подверженными депрессиям и боялись смерти. Она приглашала их на встречи и старалась сделать так, чтобы они общались. «Они говорили: “У меня нет времени на других”. А я отвечала: “А мне кажется, у вас его достаточно”, – рассказывает она. – Но только позже я поняла, что старики говорили не о времени в течение дня, а о времени своей жизни. Они ощущали совсем другую временную перспективу. Многие вещи более не имеют смысла, когда жизнь на исходе».