Мозг. Тонкая настройка. Наша жизнь с точки зрения нейронауки - Питер Уайброу

Я, возможно, несколько карикатурно изобразил ситуацию, чтобы проиллюстрировать свою основную мысль. Показатель ВВП больше не в состоянии отражать растущую неуверенность в завтрашнем дне многих представителей среднего класса, так же как он не способен дать представление о трудностях, с которыми нам предстоит столкнуться. Он никак не разделяет количественный и качественный рост{357}: это очевидно следует хотя бы из того, что расходы на здравоохранение в США по сравнению с другими развитыми странами увеличиваются, а исход при многих болезнях оказывается неблагоприятным. Точно так же игнорируется состояние окружающей среды и проблемы устойчивости: если фермер сохраняет семена для следующей посевной, это нигде не регистрируется; живой лес вносит вклад в ВВП только после того, как становится мертвым и распиленным на древесину; ценность рыбных запасов измеряется в тоннах пойманной рыбы, как будто ее запасы бесконечны. Аналогичные претензии можно предъявить в отношении сохранения водных и почвенных ресурсов, добычи сырья и т. д. и т. п.

Показатель ВВП оказался оторван от социального капитала и природных ресурсов, которые должны обеспечить устойчивое будущее нам и нашим потомкам. США находятся под властью традиционного мифа, согласно которому будущее лучше всего предсказывать исходя из прошлого, основной стратегией должен оставаться экономический рост, а ВВП – это мерило успеха. Но с точки зрения эволюции наше положение правильнее всего описывать как потерю адаптивных свойств – растущее несоответствие между тем, что мы делаем, и тем, что необходимо для устойчивого благополучия человечества и всей планеты. И мы все равно не желаем менять свое поведение.

* * *

Так, может быть, это моральная проблема? Мне кажется, нет, по крайней мере в своей основе. Скорее это проблема устойчивости человеческих привычек – еще одного несоответствия между биологией в широком смысле и скоростью нашей культурной эволюции. С точки зрения поведения, с учетом нашего интеллекта, это невозможность рационального приспособления к меняющимся обстоятельствам. Фон Хайек правильно определял традицию как стража культуры, но с тем же успехом традиция способна тормозить динамическую эволюцию культурных приспособлений.

Развитые (по показателям производства) страны на протяжении более чем двух столетий весьма успешно адаптировались к жизни за счет того, что когда-то казалось неисчерпаемым источником ресурсов и легкодоступной энергии. Открыв эту сокровищницу – беспрецедентную нишу возможностей, мы благодаря изобретательности и усердному труду достигли феноменального развития общества и столь же феноменального увеличения нашей численности на планете. Этот опыт сформировал наши культурные привычки, и этой схемы продолжают придерживаться развитые государства.

Переняв у Великобритании лидерство в промышленной революции еще в конце XIX в., США, население которых составляет всего лишь 5 % всего населения Земли, сейчас потребляют примерно 25 % всех мировых ресурсов{358}. Косвенным образом все крупные вложения государства в инфраструктуру, технологии, экономический рост и повышение стандартов жизни так или иначе связаны с потреблением ископаемого топлива. Усердие и культурные традиции американцев способствовали накоплению невероятных материальных богатств. Притом что наш мозг не может так быстро приспособиться к изобилию, мы, американцы, склонны игнорировать будущее и разнообразные мрачные прогнозы. Будучи умными и успешными, мы смогли преобразить экосистему планеты, не обращая на нее внимания. Это темная сторона нашего успеха. Но при таком росте мировой экономики и народонаселения эту реальность больше игнорировать нельзя. Мы рискуем подорваться на собственной мине. Наш разум стал заложником интуитивных привычек, выступающих в союзе с инстинктивной системой вознаграждения мозга.

Теория естественного отбора Дарвина и его блестящий ум впервые придали вес идее о том, что одни организмы могут появляться, а другие исчезать, и на протяжении различных эпох нашу планету населяли разные организмы. По оценкам ученых, за последние 500 млн лет в истории Земли было пять периодов массового вымирания видов; причина – резкие изменения климата. Появляется все больше доказательств того, что сейчас мы можем стоять на пороге шестого периода, ускоряя его наступление своей изобретательностью и бесцеремонным доминированием.

В эпоху человека наша планета снова с ужасающей скоростью лишается многих видов живых существ{359}. Если мы не изменим наш курс и наше поведение, Homo sapiens в недалеком будущем может постичь та же судьба. Если мы будем продолжать придерживаться глобальной экономической стратегии постоянного роста, не обращая внимания на человеческое благополучие и здоровье нашей планеты, то можем поставить себя на грань вымирания. Мы сами строим себе машину Судного дня, работа которой не будет столь впечатляющей, как ядерная катастрофа, но в долгосрочной перспективе не менее эффективной и масштабной. Учитывая, сколько знаний мы накопили и продолжаем накапливать, подступающий кризис может быть моральной проблемой только в том случае, если мы решим и дальше его игнорировать.

* * *

Как пророчески заметил американский юморист и поэт Огден Нэш{360} незадолго до своей смерти в 1971 г., «наверное, с прогрессом раньше было все в порядке, но он продолжается уже слишком долго». Я попробовал представить себе, что будет с городскими вьюрками, которые прилетали ко мне завтракать во время моего посещения Галапагосских островов, если им снова, после десятков лет питания яичницей, придется вернуться к традиционным семенам. Если они окажутся без легкой пищи, вновь настроить поведение на реалии мира природы, вероятно, будет довольно трудно.

Для нас это тоже нелегко, однако, к счастью, мы не вьюрки. Человек обладает достаточными знаниями для того, чтобы изобрести адаптивную стратегию, не сводящуюся к экспоненциальному росту. Но хватит ли у нас коллективной воли, чтобы изменить наши привычки? Если нам нужна рациональная и устойчивая идея прогресса{361}, мы должны упорядочить и привести к гармонии сложное взаимодействие между нашими инстинктивными стремлениями и культурными решениями. Чтобы достичь общего успеха, это должен сделать каждый из нас. Если снова вспомнить мое сравнение с «Хорошо темперированным клавиром» Баха, то попытки культурной стандартизации – аналогичные настройке современного домашнего пианино в равномерной темперации – не приведут ни к чему хорошему. Настройка привычек на достижение единства в потреблении ограничивает нашу гибкость и изобретательность. Мы, как баховский клавир, нуждаемся в индивидуальном подходе.