Интимные услуги - Наталия Левитина

– Надо же! Ты проработала всего неделю, и уже владелец тебе не нравится. А я работаю здесь уже полгода и вполне довольна. А если тебе надо учиться – поступай в университет.

– У меня, наверное, обостренное чувство социальной справедливости. Я тоже довольна – но только потому, что у нас подобралась очень хорошая компания. Веселая и доброжелательная.

– Да уж, – промямлила Светлана.

На этом их задушевная беседа кончилась, так как настало время приниматься за работу. Света вернулась к своей привычной угрюмости, а Катерина заворковала с покупателем, интересовавшимся, не выпадут ли у него волосы, если он попробует салат «Ядерный удар».

Грандиозная стоимость московского жилья вносила свою лепту в обесценивание человеческой жизни. Только благодаря шустрости и сообразительности Катерины Сонечка Викентьевна не вошла в список стариков, исчезнувших с лица земли из-за простого факта владения столичной квартирой.

Блестяще отдохнувший, загорелый детектив Андрей Пряжников рьяно взялся за дело. В круизе он умеренно тратил здоровую энергию на плавание, выпивку, пляжные забавы, девиц в набедренных повязках, неизменно сохраняя в душе чистый образ своей Дульсинеи – Катерины, а теперь был готов врезать освобожденными мегавольтами по бандитской шайке, протягивающей свои грязные лапы к скромной квартирке Софьи Викентьевны. Ему не терпелось кого-нибудь задержать, накрыть, обезвредить, разоблачить. Опросив свидетелей, Соню и Катю, Андрей как всегда, проявил склонность к неординарным решениям, за что его и уважали на работе. Он задался вопросом, почему здоровую, как однолетний арканзасский бычок, Сонечку на две недели упрятали в больницу и откуда вообще появилась в жизни его соседки врач-онколог Елена Николаевна.

…Когда сосредоточенный и целеустремленный Андрей вышел из кабинета Елены Николаевны, за дверью, на столе, осталось лежать почти бездыханное тело симпатичной, но, как оказалось, коварной докторицы. Безжалостно подогнав женщину своими резкими вопросами к границе сердечного приступа, Андрей удалился, вполне удовлетворенный результатами беседы. У него теперь было достаточно фактов, чтобы открыть уголовное дело.

– Милая Сонечка, – сказал он вечером одной из нежных девиц, с которыми имел приятный, изысканный ужин. – Рекомендую вам еще раз обследоваться в больнице.

Софья Викентьевна не донесла вилку до омара, сникла и обреченно взглянула на Катю. Катя опустила глаза, моментально раздражаясь, что Андрей портит хороший вечер грустными разговорами.

– Нет, Андрюша, – ответила Сонечка. – Чему быть, того не миновать. Конечно, я собиралась прожить еще лет двадцать – меня не покидало ощущение, что у меня все впереди. Но раз не получилось… Грешно жаловаться – восемьдесят с крошечным хвостиком. Хватит выпендриваться. Но напоследок я съезжу в Италию.

– И все-таки, Софья Викентьевна, я настоятельно советую вам еще раз сходить в больницу.

Катерина метнула в сторону сыщика взгляд полный укора, злости и негодования. Ужин с омарами был испорчен.

* * *

– Катя, у тебя прекрасный стиль.

– Что?!

Обманным маневром Андрей завлек Катюшу в свою квартиру, намекнув, что необходимо обсудить кое-что втайне от Сонечки, и теперь принуждал ее выпить холодного шампанского и съесть киви.

– Я говорю, у тебя отличный стиль. Мне понравилось.

– Да объясни, наконец!

Катя резко отставила хрустальный фужер. В последние дни каждое слово Андрея, каждый его жест будили в ней глухое раздражение. Катерина нервничала, но не могла понять, что с ней происходит.

– Милая крошка, ты ведь не только опустошила мой холодильник, уволокла из кухонного шкафа упаковку риса и нагло стибрила тридцать шесть тысяч рублей…

– Я вернула деньги! Я…

– …ты к тому же использовала мой компьютер для интимных нужд – то есть для создания статьи. В какой журнал ты ее отдала? Я понял, что в «Маргариту»?

Катя потеряла дар речи от смущения и отчаяния. Она совсем не хотела видеть Андрея среди своих первых читателей.

– Но я ведь уничтожила файл! – воскликнула Катерина. – Как ты смог прочесть?

– А разве ты не знаешь, что уничтоженные файлы элементарно восстанавливаются программой «Uneraserer»? Молодец, здорово написано!

Катины щеки начали наливаться краской.

– Если твой бывший начальник, тот «шелтеровский» типчик, покупает «Маргариту», он наверняка себя узнает из твоего живого описания, – с улыбкой добавил Андрей.

Катерина вспомнила о трех тысячах долларов и стала одного цвета с перцем, который заботливо выращивался Андреем на подоконнике.

– Но эту статью не напечатают, – промямлила Катя. – Я ходила в редакцию. Меня даже не пригласили зайти в кабинет. Не напечатают. Только если в рубрике «Письма наших читательниц».

– Но это не письмо. Это полноценная статья, которая превосходит по качеству половину материалов, публикующихся в «Маргарите». Катерина, сколько же у тебя талантов. Кстати, Софья Викентьевна доложила, ты работаешь в какой-то закусочной официанткой. Это правда?

– А что? – с вызовом уставилась на Андрея Катерина.

– Но это нонсенс! Ты, с твоими способностями, знаниями, внешностью – официантка. Это оскорбительно.

– Пусть даже и уборщица. Честный труд не может быть оскорбителен.

– Да? Ну и посмотри на себя. Приехала в восемь часов вечера на автомобиле с каким-то незнакомым парнем, сидишь вялая и безынициативная, айкидо заниматься не можешь – ноги болят, вся словно нанюхавшийся отравы крысенок. Нужна тебе такая работа?

– Ну что ты ко мне всегда пристаешь? – возмутилась Катя. – Ничего лучшего я не смогла найти.

Найду – уволюсь. Почему ты такой противный? Невыносимый!

Катя спрыгнула с дивана, взяла с тумбочки недоеденный фрукт и направилась к двери.

«Потому что я тебя люблю. И переживаю за тебя», – мысленно ответил Андрей.

– Можно мне хотя бы заехать в твой драгоценный «Момент» пообедать?

– Можно! – с ненавистью крикнула Катя, ломая ногти о дверной замок. – У нас очень вкусно! И я прекрасно выгляжу в униформе!

– Ты всегда прекрасно выглядишь, – нежно заверил Андрей, – этот замок мне еще пригодится.

* * *

Если для других тружеников пятница была наполнена предвкушением уик-эндовских радостей, работники «Момента» не проводили различия между буднями и выходными, суббота и воскресенье для них не светились радужным ореолом безделья и свободы.

– Счастливчики, – угрюмо бурчала Света, оделяя клиентов салатами «Помидорный восторг», пончиками «Сулейма-блюз» и мороженым «Скандинавия». – Только не подавитесь! Вам всем завтра не вставать в пять утра. А мне – да.

Она словно забыла, что несколько дней назад убеждала Катерину, как волнующе прекрасна работа в «Моменте».