Психология проклятий - Альма Либрем

— Зато как я, такая белая и пушистая, могла родиться у двух алкоголиков, ума не приложу, — фыркнула Котэсса. — И перестань пачкать чужие табуреты, Сагрон. Ирвин, ты пробовал изредка мыть тарелки?

— Я делаю это раз в неделю, — совершенно спокойно ответил Сияющий. — И вообще, не надо их мыть.

— Ну, как же. На что ещё способна необразованная деревенщина? — усмехнулась Котэсса, откручивая вентиль крана. — Только мыть посуду и убираться за почтенным супругом. Несомненно, ни на что, кроме удовлетворения самых примитивных потребностей, я не гожусь. И, нет, Сагрон, я совсем не обиделась на твою маму. Не следовало ожидать ничего другого.

Дэрри бы не поверил, но Тэсса говорила правду. Об этом свидетельствовало то, насколько вальяжно она принялась перемывать тарелки. Высыхали те уже на лету, самостоятельно, и выстраивались ровными рядами на полках.

Вообще, у Ирвина Тэсса была впервые. Они в основном встречались на нейтральной территории, Сияющий по понятным причинам не слишком-то радостно звал к себе гостей. Но когда пришлось срочно бежать из преподавательской части общежития, где последние несколько месяцев жила Тэсса и все года своей карьеры — Сагрон, другого убежища не оказалось.

С родителями Котэссы Сагрон был знаком весьма отдалённо. Видел их год назад, когда считал себя проклятым, а Тэсса пригрозила родителям, что каждая капля алкоголя может стать для них последним, а для вида ещё и прокляла несуществующим проклятием. Несомненно, маме это помогло. Отцу, видимо, не очень, раз уж он не приехал.

Семейству Дэрри Тэсси была представлена двадцатку назад. Надо сказать, пока Сагрон рассказывал о том, что его будущая супруга — лучшая на своём потоке, собирается работать в Следственном Бюро, отлично сдала выпускные экзамены и планирует строить научную карьеру, всё было не так уж и плохо. По крайней мере, Котэсса не вызывала серьёзных претензий.

Но когда матушка Сагрона совершенно случайно узнала о происхождении Котэссы — ну, как случайно, сделала запрос в университет и получила выписку из её личного дела, — всё тепло из голоса будущей свекрови мигом куда-то пропало. С той поры она уверилась в том, что Тэсса — брачная аферистка, забеременевшая где-то на стороне и собиравшаяся свалить все свои проблемы её Сагрончику на голову. А он, наивный дурак, глупец и вообще последний олух, собирается такую отвратительную девицу терпеть, жениться на них, ввести в их славный род!

Доводы Сагрона о том, что Тэсса не могла ждать ребёнка от кого-то другого — потому что он, в конце концов, был единственным её мужчиной, не помогали.

Доводы Тэссы о том, что она, собственно говоря, не беременна, впечатлили и успокоили исключительно Сагрона, не желавшего, чтобы на него повесили ярлык коварного соблазнителя.

Ах да, ещё эти доводы порадовали Ирвина, случайного свидетеля сцены — но не потому, что он имел какие-то планы на Котэссу или собирался помешать её с Сагроном семейному счастью. Просто, как ребёнок, мать которого вышла замуж, будучи уже глубоко беременной, он не хотел, чтобы кто-нибудь ещё повторил его не слишком приятную судьбу. Даже если Тэсса и Сагрон были уже достаточно давно помолвлены и ждали выпуска, чтобы пожениться без обвинений в коррупции. Впрочем, впереди ждала ещё магистратура, и Котэсса осторожно предлагала жениху, что, может, после неё…

Эти требования Сагрон уже пресёк — подозревал, что за магистратурой последует аспирантура, потом возникнет докторантура, а там уже и до пенсии недалеко.

Так или иначе, о свадьбе прознала Ойтко и взяла это под свой контроль. И Сагрон и Котэсса, намеревавшиеся сегодня просто прийти в регистрационный пункт, поставить подписи в пухлой книжице, надеть друг на другу на запястья венчальные браслеты и счастливо вернуться домой, чтобы романтично, при свечах, сварить какое-то зелье и обсудить новоизобретённое на кафедре проклятие, за день до свадьбы узрели на своём пороге двух матушек и одного отца.

Что ж, Тэссу радовало уже то, что её собственный дорогой родитель решил не расставаться с родным домом. Кажется, срок исправительного проклятья истёк, и он опять взялся за старое, очень активно уменьшая запасы алкоголя, хранившегося в деревне.

— Это отвратительно, — поделилась Котэсса, подталкивая последнюю свежевымытую тарелку ближе к положенному ей месту. — Наши родители — настоящие звери, и связываться с ними себе дороже. Они весь вчерашний день морочили нам голову! Понятия не имею, что делать с сегодняшней свадьбой. Они же просто не дадут ей состояться! Может, отложим? — покосилась она на Сагрона.

— Не боишься, что сбегу? — поинтересовался Дэрри, в этот момент как раз терзавший ножом найденный на столе у Ирвина фрукт. Судя по всему, представлял, что перерезает любимой будущей тёще горло. — Мало ли, невест-то в столице полно, и не у всех у них такая приду… Странная мама.

Тэсса вздохнула. Вот согласился бы Сагрон наложить на волосы иллюзию, чтобы те не были такими белыми, и не было б никаких проблем, её мама даже ничего бы не заметила!

— Может быть, — протянула она, — ты хочешь к Энниз? Так я могу устроить?

— Ирвин, а где Энниз отбывает свой срок?

Ирвин, в этот момент перенастраивающий прослушку, бросил на Сагрона предупредительный взгляд. Тема Энниз до сих пор оставалась для него очень болезненной, даже когда упоминали о ней исключительно с усмешкой.

— На севере, — коротко ответил он. — Не советую, там условия не очень. Но, если ты так хочешь, могу отправить туда кого-то из ваших родственников.

— Его мать, — тут же высказала пожелание Котэсса. — Она назвала меня необразованной! Необразованной, ты можешь себе такое представить?

Ирвин только развёл руками. Котэсса, всегда фанатично относившаяся к учёбе, действительно имела на что обижаться, но он понимал, что материнское сердце, столь чутко реагировавшее на всё, что происходило с дражайшими детьми, отказывалось внимать доводам рассудка. Вероятно, мать Сагрона в этот момент чувствовала себя какой-нибудь спасительницей.

И мама Тэссы — тоже.

— В общем, если Ойтко сообщила им время свадьбы, то нам конец, — сообщил Сагрон. — Потому что мои родители даже не знают, кого хотят больше убить, Тэсси или меня самого. И мы понятия не имеем, что с этим счастьем делать. Вот, делись идеями, если они есть.

Ирвин вздохнул.

— Ну… Если очень постараться, можно договориться о смене регистрационного пункта. Но тогда это будет совсем не торжественно, пришли, расписались, и ушли… И это будет несколько нелегально…

— Давай! — в один голос воскликнули жених и невеста. — Идеально!

***

Регистратор оказался молодым мужчиной, не старше тридцати лет, с вороватым взглядом и с трудом подавляемым желанием втянуть голову в плечи при виде боевого мага. Продемонстрированное же Ирвином удостоверение окончательно отбило у него всякое желание сопротивляться, выражать сомнения или отказывать в предоставлении услуги.

— Как вы узнали о нашем местонахождении? — печально поинтересовался он. — Обычно, чтобы попасть сюда и сделать всё по-тихому, пары вынуждены сделать серьёзный взнос…