Безобразный Ренессанс. Секс, жестокость, разврат в век красоты - Александр Ли

Не то чтобы путешествия Малочелло, де Силвеша, Бетанкура, Колумба и Веспуччи вовсе не нашли визуального отражения в итальянском искусстве. После создания печатного пресса географические труды, хроники и рассказы о путешествиях широко печатались в Италии. Обычно в таких книгах имелись не только подробные карты, но и тщательно исполненные гравюры – иллюстрации. Так, в третьем томе «Мореплаваний и путешествий» Рамузио (Венеция, 1556) читатели могли увидеть детально проработанные изображения незнакомых растений – маиса и банана, а также характерных орудий туземцев, например палочек для добывания огня. Но по большей части такие визуальные образы Нового Света редко считались серьезными художественными работами. Они почти никогда не создавались путем прямого наблюдения (художников не считали необходимыми в путешествиях). Обычно гравюры и рисунки основывались на слухах и фантазиях. Мастера стремились заинтересовать и увлечь читателей, а вовсе не давать им точную информацию. Хуже того, большое количество гравюр, которые мы видим в книгах, посвященных атлантическим путешествиям, были просто взяты из других печатных текстов, по большей части вообще не имеющих отношения к Новому Свету. Так, в некоторых ранних изданиях книги Америго Веспуччи Quattuor Navigationes («Четыре путешествия») путешественник встречается с племенами туземцев-каннибалов, которые уже заготовили человеческие конечности себе на ужин.15 В других текстах встречаются изображения коренных американцев, плавающих по рекам в ваннах, а в самих реках полным-полно русалок.

В большинстве путевых заметок иллюстрации носили именно такой характер. Никто, за исключением самых отъявленных дилетантов-резчиков, не имел ни малейшего представления о том, что приходило из-за Атлантики. В эпоху Ренессанса земли к западу от Гибралтара практически не оказывали никакого влияния на искусство в любой его форме. Даже самые глубокие знатоки будут тщетно искать в живописи и скульптуре того времени хоть какие-то намеки на Канары, Азоры или Америку. Хотя из-за океана в Европу поступали экзотические предметы, которые в середине XVI в. оседали в коллекциях придворных ценителей, но ни один итальянский художник не пытался кистью, углем или резцом отразить открытие Нового Света.16 Испанский хронист Гонсало Фернандес де Овьедо и Вальдес (1478–1557) с грустью и тревогой писал о том, что ни Леонардо да Винчи, ни внимательный и чуткий Андреа Мантенья никак не отразили на своих холстах ничего «американского». В мире нет другого региона, другой культуры и других народов, настолько слабо отраженного в искусстве. Даже евреи, мусульмане и чернокожие африканцы, которых в Европе слепо ненавидели, и те были лучше отражены в живописи XV–XVI вв. Если бы мы использовали для анализа эпохи одни лишь произведения великих художников эпохи Ренессанса, то нам могло бы показаться, что великих географических открытий вовсе не было.

Никакой прибыли и никакой человечности

Несправедливое и жестокое отношение к евреям, мусульманам и чернокожим африканцам кажется противоречащим нашему привычному представлению о Ренессансе как о периоде открытости, свободомыслия и толерантности. Полное же невнимание художников того времени к миру Атлантики поднимает еще более сложные вопросы. Какую роль «открытия» сыграли в формировании характера эпохи, которая прославилась своей просвещенностью и широтой интересов? Художники эпохи Ренессанса знали о мирах, расположенных за великим океаном, но не проявляли к ним ни малейшего интереса. И этот парадокс требует объяснений – хотя бы для того, чтобы попытаться спасти хоть что-нибудь из той чудовищной грязи, с какой было связано взаимодействие с «другими» в эпоху Ренессанса.

Но объяснять, почему чего-то не случилось, это дело сомнительное, поскольку доказательств, по определению, не существует. Хотя совершенно ясно, что художники эпохи Ренессанса не обращали никакого внимания на великие географические открытия, отсутствие визуальных элементов, связанных с Атлантическим миром, не позволяет нам определить, почему так произошло. Но хотя найти убедительные доказательства довольно трудно, два параллельных пути развития кажутся привлекательным, пусть даже и не совсем обнадеживающим, объяснением поразительной слепоты великих мастеров.

Первый путь связан с главной заботой эпохи Ренессанса, т. е. с деньгами. В ту эпоху деньги царили безраздельно – их власть была даже сильнее, чем сегодня. Как вам уже стало ясно из предыдущих глав, художники следовали за финансовыми интересами меценатов с тем же пылом, с каким голодные щенки бегут за повозкой мясника. А великие географические открытия не оказались практически никакого влияния на Италию эпохи Ренессанса. Хотя поток золота и серебра из Нового Света впоследствии затопил всю Европу и привел к кровопролитным войнам, первые путешествия в Атлантический мир почти не давали доходов. Нет, нельзя сказать, что они не вызывали никакого интереса. Генуэзцы, к примеру, с начала XV в. энергично поддерживали португальские и испанские заморские экспедиции – отчасти это объяснялось тем, что из восточной части Средиземноморья их уверенно вытеснили венецианцы.17 В нескольких заморских экспедициях приняли участие флорентийские торговцы и представители торговых банков. Джованни да Эмполи отправился в такое плавание по поручению своего банка уже в 1503–1504 гг.18 Перспективы обогащения интересовали всех. И все же ни один из крупных торговых центров Италии не ощутил реальной финансовой выгоды, которая была бы связана с открытием новых островов в Атлантике и первыми путешествиями по Америке. Единственное, что давало хоть какой-то доход, это займы, предоставляемые каталонским путешественникам под заоблачные проценты. Прибрежные территории Западной Африки казались неиссякаемым источником доходов, а вот Канарские и Азорские острова, Вест-Индия и Америка казались чем-то далеким и совершенно невыгодным.19 Даже косвенная торговля через иберийские государства, между которыми уже был поделен Новый Свет, мало влияла на рынки Флоренции, Рима и Милана. Лишь в XVI в. начала ощущаться какая-то реальная выгода. И только тогда люди, подобные флорентийскому торговому банкиру Луке Джиральди (умер в 1565 г.), отправились искать счастья в Новый Свет.20 Но к тому времени Ренессанс уже заканчивался. Итак, поскольку меценаты проявляли весьма слабый интерес к Атлантическому миру, то и у художников эпохи Ренессанса не было никаких материальных стимулов к тому, чтобы интересоваться этим регионом в большей степени.

Но если первая причина отсутствия у художников эпохи Ренессанса интереса к географическим открытиям может показаться довольно циничной, то вторая выглядит более тревожно. Итальянцы поколения Филиппо Липпи были буквально одержимы деньгами. И они совершенно не стремились открывать для себя что-то новое, если их к тому не вынуждали.

Представление о том, что открытия, объективные знания и толерантный релятивизм неразрывно связаны между собой – это чисто современный вымысел. Как уже было показано в предыдущих главах, где мы говорили о взаимодействии итальянцев эпохи Ренессанса с другими народами, приобретение знаний редко выходило за рамки дела сугубо субъективного. Этот процесс почти никогда не вел к критическому самоанализу и терпимости, которые стали естественными для тех, кто жил в эпоху Просвещения. Напротив, приобретение знаний и развитие понимания приводили лишь к закреплению предубеждений и усилению ненависти. Открытие Атлантического мира еще больше усилило и без того хорошо сформировавшуюся зловещую тенденцию.