Проклятый меч - Филип Гуден

На самом деле это утверждение вполне могло соответствовать мнению Шекспира, как, впрочем, и многих других жителей нашего острова, однако я решил возразить:

— Не думаю, сэр. Это всего лишь слова, вложенные в уста одного из героев пьесы, не более того.

— А я верю словам, — сказал Катберт.

— Ты всего лишь дубильщик, — заметил старик Валентайн с ехидной ухмылкой. — Имеешь дело с овечьими и телячьими шкурами, на которых и царапаешь свои двусмысленные слова.

— Вы не любите юристов, сэр? — спросил я.

— Мой отец был адвокатом, сэр, — ответил Валентайн, хотя и выглядел настолько древним, что его отцом мог быть кто угодно, кроме, разумеется, самого Адама.

Катберт проигнорировал его замечание, вероятно, посчитав досужим ворчанием озлобленного старика. Он лишь что-то невнятно пробормотал и потянулся за новым куском соленого мяса. Наступил черед Роуланда упрекнуть меня, а заодно и всех моих друзей актеров.

— Но вы же не станете отрицать, что все актеры так или иначе выступают против существующей власти? Именно поэтому к вам тянутся тысячи зрителей. Те, кто посещает ваши представления, не могут считаться благонадежными и уважаемыми людьми.

— В таком случае вам придется признать неблагонадежными и не вполне уважаемыми короля и королеву, — не без ехидства заметил я. — Король Яков является нашим поклонником и патроном, а королева Анна часто выступает у нас под маской.

— Ну конечно, он же шотландец… — хмыкнул Катберт.

— А она датчанка, — поспешил добавить Роуланд. — Они оба иностранцы.

После этих слов Катберт и Роуланд заметно смутились, словно в комнату сквозь деревянные стены неожиданно проник правительственный агент с явным намерением арестовать их за преступную измену. Я же, напротив, искренне приветствовал бы его появление.

— Дядя Элиас любит смотреть спектакли, — попыталась Марта разрядить напряженную обстановку. — Он помнит все старые театры в Лондоне.

Не знаю, что еще она могла сказать, чтобы придать нашему разговору хоть какую-то благожелательную окраску, поскольку в это время он был прерван неожиданным появлением новой персоны, которая буквально влетела в комнату и заняла свое место за столом, нервно поеживаясь и не скрывая озабоченности. Вопреки моим ожиданиям, недостающим членом этой компании оказалась грозного вида женщина, внешность которой заставила меня вздрогнуть. Она очень походила на нашу покойную королеву, я имею в виду великую Елизавету, — такое же узкое лицо, орлиный нос и надменные манеры. (А я не мог ошибиться, поскольку однажды не менее четверти часа лично беседовал с королевой Елизаветой.) Однако форма ее носа ясно подсказывала, что новоприбывшая особа имеет непосредственное отношение к уже присутствующим членам семейства Хэскилл. Об этом же свидетельствовала и нервозность, с которой все трое мужчин среагировали на ее появление.

— Почему никто не разбудил меня? — строго вопросила она, злобно втыкая нож в кусок говядины и набрасываясь на хлеб и другие продукты. При этом она обращалась со столовыми приборами так, будто это орудия убийства, а не самые обыкновенные ножи и вилки. Когда ее тарелка наполнилась доверху, она величественно обвела взглядом всех присутствующих. — Ну что вы молчите? Почему никто не потрудился разбудить меня?

— Вы, должно быть, устали с дороги, кузина Элизабет, — спокойно произнесла Марта.

Я даже подпрыгнул от неожиданности, услышав, что эту женщину зовут так же, как и покойную королеву. Правда, потом я вспомнил, что в честь монаршей особы при крещении это имя давали многим женщинам старшего поколения.

— Верно, я проделала нелегкий путь из Саффрон-Уолдена в этот ненастный зимний день, чтобы посидеть у постели моего дорогого Элиаса, — высокопарно объявила она. — И любая леди моего почтенного возраста может испытывать легкую усталость от столь долгого и трудного пути. Именно поэтому я позволила себе прилечь на несколько минут, чтобы отдохнуть и восстановить силы. Но я приехала еще засветло, а сейчас уже темно. Меня следовало разбудить. Дорогая Марта, ты должна строго поговорить со своими служанками, а в особенности с этой наглой домоправительницей. Проснувшись, я, естественно, первым делом направилась в комнату бедного Элиаса, но она преградила мне путь у самой двери и наотрез отказалась впустить.

— Он очень болен, — пояснила Марта.

— Да, но был бы счастлив, если бы его разбудили ради встречи с кузиной Элизабет. Я привезла ему дорогой подарок. А эта женщина… как там ее зовут? Кажется, Абигейл? Так вот, эта женщина просто оттолкнула меня от двери и сказала, что я должна подождать, пока он сам не позовет меня. А вы кто такой?

Последняя фраза прозвучала слишком неожиданно, и поначалу я даже не понял, что она обращена ко мне. Не знаю, то ли женщина не заметила за столом постороннего человека, то ли решила сначала освободиться от накопившейся обиды на прислугу. Я скромно представился и уже в третий или четвертый раз коротко пересказал историю своего путешествия, особо отметив, что являюсь актером Королевской труппы.

— А что вы делаете в этом доме? — грозно поинтересовалась мадам Элизабет.

— Господин Ревилл приехал сюда по приглашению дядюшки, — быстро вмешалась Марта. — Он привез рекомендательное письмо от своих акционеров в Лондоне. Вы же знаете, как дядя Элиас обожает театральные представления.

Услышав это, Элизабет удивленно хмыкнула, будто не понимала, как нормальный человек может любить театральные спектакли, но, к счастью, избавила меня от дальнейших расспросов. Я был благодарен Марте за участие. При этом она почти не соврала, я действительно имел при себе рекомендательное письмо. Просто не упомянула тот печальный для меня факт, что я сбился с пути и попал в чужой дом.

Со временем разговор стал более оживленным, подогретый большим количеством выпитого пива. Адвокат Катберт хвастался, как много денег он получает за каждое судебное дело, торговец Роуланд заносчиво сообщил о своих огромных доходах от удачных сделок, и только старый Валентайн предпочитал помалкивать, изредка кивая и вставляя едкие реплики. Все они были достаточно состоятельными людьми, о чем свидетельствовали дорогие перстни на их пальцах. Что же до мадам Элизабет, то у нее был такой вид, будто она обижена на весь белый свет. К концу ужина в гостиной появилась домоправительница Абигейл. Она быстро пересекла комнату и прошептала мне на ухо, что хозяин дома хочет немедленно со мной поговорить. Причем сделала это достаточно громко, чтобы все услышали ее слова. Катберт и Роуланд тревожно переглянулись, а мадам Элизабет отчаянно запротестовала:

— Но он же меня еще не видел!

— Таков порядок, миледи, — невозмутимо ответила Абигейл.

Я нарочито неохотно поднялся из-за стола, словно давно уже ожидал такого приглашения. На самом деле и понятия не имел, что будет дальше и как станут разворачиваться события. Мне казалось, будто я играю в пьесе, не выучив как следует свою роль. Более того, я даже не представлял, в какой именно пьесе играю — в комедии, трагедии или в том и другом одновременно. Тем не менее нужно была играть эту роль. Оставалось только последовать за Абигейл по длинному коридору в спальню больного старого человека.