Союз одиночек - Сергей Иванов

– В парилке.

Я вскинул на нее удивленный взгляд.

– Хозяин впихнул меня туда… когда накатило. По-моему, он испугался чего-то. Мы с ним как раз…

– Неважно, – сказал я, поднимаясь. – Пойдем.

По винтовой лестнице, крытой натяжным ковром, мы поднялись в кабинет. Здесь я опустился за пульт, а Тину без лишних церемоний усадил на колени. Развернув на экране план Аскольдового замка, отыскал парилку.

– Ну, откуда к тебе донесся зов?

– Кажется, я сидела тут, – показала она без уверенности. – А шло это…

– Погоди.

Я развернул комнатку в третьем измерении и вывел ее наружу экрана. Мы будто очутились внутри парилки – осталось лишь жару поддать.

– Поехали, – сказал я, вращая картинку вокруг нас, сдвигая туда-сюда.

Теперь дело пошло веселей. Вспоминая, как это было прошлой ночью, Тина оживилась, заерзала на моих коленях – хотя без этого вполне можно было обойтись… и даже лучше бы. Но направление на сей раз указала без особенных колебаний. Знать бы еще, какой тут угловой разброс.

Тотчас я вернул картинку на плоскость и стал уменьшать масштаб карты, вмещая в экран сперва здание, затем окрестности, затем едва не все побережье.

– Значит, нам туда дорога, – пробормотал, вглядываясь в карту. И куда же эта дорожка ведет? Во всяком случае не в Храм – уже легче.

– И что делать теперь? – спросила Тина.

– Ждать. Одной линии мало, нужно пересечение. Если до темноты с Милой не случится страшного, мы получим если не точку, то хотя бы район. Не искать же по всей полосе?

– То есть ты поможешь мне?

Помедлив, я ответил:

– Если сама не отвернешь.

– С чего вдруг?

– С того, что сейчас начну тебя стращать. И еще до заката мы выясним, насколько ты любишь сестру.

– Я… не понимаю. Ты о чем, Шатун?

Тина продолжала восседать на моих коленях, только сдвинулась на край и обернулась ко мне, чтобы лучше видеть. А я придерживал ее за бедра, вовсе не собираясь позволять себе лишнего. Да она и не ждала этого, и не боялась. Сейчас ее волновало иное.

– Видишь ли, ненавижу ощущать себя жертвой, – пояснил я. – Ввязываться в драку имеет смысл, когда есть шансы. А если шансов нет, это уже не драка – избиение. И у меня подозрение, что тут как раз такой случай.

– И это говоришь ты!..

– Потому что уже имел случай распробовать. Честно скажу: сам бы не стал влезать. Может, я псих – но не настолько же? Однако тебя удерживать не стану. Хочешь сигать в пропасть – на здоровье.

– А ты?

– Что?

– Ты прыгнешь со мной?

– А что остается? Правда, ты не друг мне, даже не подруга…

– Как раз это поправимо, – заметила она. – Времени – вагон.

– …но ты пришла ко мне, – продолжил я, будто не слышал. – И уйдешь туда от меня.

– Законы чести, да? – спросила Тина с едва различимым недоверием. Или с издевкой. Все же служба под началом Аскольда научила ее многому. Что мог, он передал. А вот как передать то, чего нет?

– Да, – сухо подтвердил я. – И торг, как говорится, неуместен. Конечно, можешь расплатиться потом, если захочешь. И если выживем… что вряд ли.

Вдаваться в подробности было ни к чему. Но есть поступки, на искупление которых не хватит жизни. А с таким грузом лучше не жить.

– По-твоему, тут замешаны ночные твари? – спросила Тина. – Думаешь, Милка у них?

– А кого ты считаешь «ночными тварями»?

– Ну, кто нападает ночами на улицах, забирается в дома…

Я покачал головой:

– Это лютики-одуванчики – с ними еще можно совладать. Аскольд снюхался с чудищами пострашней.

– За это ты и врезал ему вчера?

– И за это, – подтвердил я. – А еще – за тебя. По-твоему, зря?

– Если они такие страшные, то почему Аскольд их не испугался?

– Он боится – еще как! Но хочет сделаться таким же Гудвином.

– Кем?

– Великим и Ужасным. И это желание в нем сильней страха.

– Что же нам делать, Род? – спросила она вновь.

– Жаль, не можем подождать до утра. Тогда бы у нас был шанс.

– А в чем разница?

– В наших противниках. Ночью они выкладываются настолько, что с рассветом делаются вялыми, некоторые даже впадают в летаргию. Но тот, кто над ними, похоже, не спит совсем. Мне и представить жутко, на что способен он!

– Ты о ком толкуешь, Шатун? Не о вампирах?

– Думаешь, спятил? А вот сейчас увидишь записи и решишь сама, кто тут псих. У меня-то хватило ума держаться от этих уродов подальше.

– А может, прав Аскольд и с такими врагами лучше ладить?

– Мы все звереем понемногу, – сказал я. – Но не все превращаемся в зверей. Думаешь, как Мила оказалась у них? Это же вступительный взнос вашего босса. Как бы подтверждение его преданности Хозяину.

– Это… неправда, – сказала Тина. И скривила лицо, будто опять решила всплакнуть.

– Да? – хмыкнул я. – Отчего же тогда Аскольд взъярился прошлой ночью? Он расплачивался с тобой за свои грехи.

Помолчав, она спросила:

– А почему ты решил, что мы звереем?

– Сейчас поймешь.

Следом за мной девушка спустилась в подвал, вступила в тренаж-зал.

– Ничего не заметила за собой? – спросил я, остановившись возле настенного динамометра. – Подойди.

Недоуменно хмурясь, она приблизилась к стене.

– Ну-ка, вмажь, – предложил я. – Со всей силы. – И прибавил с ухмылкой: – Представь, что это Аскольд.

Черты Тины вдруг исказились, закаменев в хищную маску, – с разворота она саданула в кожаную подушку. Ее мышцы точно взорвались, жгутами проступив под гладкой кожей… но в следующий миг уже расслабились.

– Теперь – ногой.

От второго удара гул прошел по всему залу, а девушку едва не сорвало с опоры.

– Недурно, – оценил я, глянув на дисплей. – Вполне сравнимо с тяжами и почти втрое против прежнего. Не ожидала? Это твой Зверек разгулялся.

Не поверив, Тина всмотрелась в показатель. Наверняка она ощутила, что удары хороши, – но чтобы настолько?

– У тебя тоже? – спросила растерянно.

– Уже и бить боюсь, – подтвердил я. – Зашкаливает.

– И что это значит?

– Ничего эдакого, – ответил я. – В прежние времена я иногда входил в раж, оборачиваясь берсерком, – оттого меня и боялись. А ныне эти всплески сделались нормой.