Фьямметта. Фьезоланские нимфы - Джованни Боккаччо

исправить их. Но в целом издание его искажало текст Боккаччо в значительно большей степени, чем флорентийское издание 1517 г.

Все многочисленные издания XVI в.[431] — и довольно редкие двух последующих веков[432] — либо повторяли текст Тиццоне, либо контаминировали его с текстом Джунти. То же можно сказать и об изданиях начала XIX в. Лишь в 1829 г. Игнацио Мутье в очередном томе своего собрания сочинений Боккаччо (Opere volgari) вернул текст повести к его первоначальному виду, обратившись к изучению ряда списков «Элегии». В тексте Мутье было, однако, немало ошибок, объяснявшихся как общим невысоким уровнем текстологической науки того времени, так и недостаточно критическим отношением к предыдущим изданиям. Тем не менее издание Мутье в течение целого столетия оставалось наиболее достоверным по тексту (популярное, не раз повторенное издание П. Фанфани 1859 г. возвращало текст «Фьямметты» к контаминациям Джунти — Тиццоне).

В 1939 г. появилось уже не раз упоминавшееся издание В. Перниконе, основанное на вдумчивом и тщательном сопоставлении 34 манускриптов, в нем впервые опубликованы авторские примечания к повести. Текст Перниконе лег в основу большинства последующих переизданий, в том числе и хорошо комментированного издания 1952 г.[433] Ф. Аджено, следующий издатель «Фьямметты» (1954), в своем обстоятельном обзоре текущей «боккаччианы»[434] указал на ряд просчетов Перниконе и предложил несколько новых чтений. Наконец, в 1957 г. появилась обширная статья А. Э. Квальо, о которой мы уже говорили выше. Квальо предложил более 250 поправок к тексту издания Перниконе, однако большинство его рекомендаций не введено еще в научный, а главное, издательский обиход. Издание Винченцо Перниконе остается той базой, на которой основываются все новые перепечатки «Элегии».

На русском языке книга Боккаччо была издана лишь однажды — в связи с отмечавшимся 600-летием со дня рождения писателя в 1913 г. «Фьямметта» была напечатана известным петербургским издателем М. Г. Корнфельдом в переводе поэта, прозаика и драматурга Михаила Алексеевича Кузмина (1875-1936). Отметим лишь, что перевод этот создан в пору особенно сильных стилизаторских увлечений Кузмина («Куранты любви», 1911; «Осенние озера», 1912; «Третья книга рассказов», 1913; «Плавающие — путешествующие», 1915 и мн. др.); в дальнейшем (например, в своих переводах из Мериме) Кузмин отказался от нарочитого стилизаторства и манерности.

Перевод Кузмина сделан, очевидно, по одному из популярных итальянских изданий XIX в, весьма недостоверных по тексту. При подготовке настоящей книги перевод был сверен с изданием В. Перниконе и в него были внесены некоторые поправки: вставлено несколько фраз и отдельных слов, отсутствовавших в итальянских изданиях XIX века, одна фраза снята (это указано в комментариях), упорядочено написание собственных имен, изменено деление на абзацы, а также устранен ряд мелких неточностей.

2

Большинство исследователей сходятся на 1346 г. как на крайней дате завершения работы над «Фьезоланскими нимфами». Поэма была не только написана, но и задумана во Флоренции. На это указывает как чисто «флорентийская» тематика произведения Боккаччо, так и изменение отношения к Фьямметте-Марии: намек на любовное увлечение поэта, содержащийся в первой октаве, носит характер простой условности. В. Крешини считал, что поэма написана позже всех юношеских вещей, непосредственно перед «Декамероном»[435]. Как справедливо заметил А. Н. Веселовский, «Фьезоланские нимфы» знаменуют «выход из периода страстности к свободе художественного творчества»[436]. Определить время начала работы над поэмой значительно труднее. Очевидно, следует указать на 1343 г., как на наиболее вероятную дату возникновения замысла и появления первых набросков «Фьезоланских нимф».

Не приходится удивляться, что не раз делались попытки отыскать в поэме автобиографическую основу. Так, Э. Каррара[437] высказал предположение, что весь эпизод с обесчещенной нимфой — это отражение личного любовного приключения Боккаччо: якобы молодой поэт силой заставил нарушить обет девственности монахиню одного из окрестных монастырей. Однако гипотеза эта не встретила поддержки в научном мире; ей решительно возражали (например, А. Оветт[438]).

Литературные же источники изучены весьма детально. Первым на обширные заимствования из Овидия указал Кертинг[439]; глубокий анализ поэмы и ее источников дал Б. Цумбини[440], его значительно дополнил Ф. Маджини[441], обнаруживший и чисто итальянские источники «Фьезоланских нимф». Боккаччо заимствовал у своих предшественников не сюжет поэмы. Правда, иногда полагают, что поэт пересказывает какую-то не дошедшую до нас античную или же более позднюю средневековую легенду, но большинство исследователей считает историю любви пастуха Африко и нимфы Мензолы плодом вымысла самого Боккаччо. Отдельные же мотивы, сюжетные ходы и образы найдены Боккаччо у древнеримских поэтов, прежде всего у Овидия, усердным читателем которых Боккаччо стал уже в молодые годы.

Из «Метаморфоз» и «Героид» Боккаччо черпает очень широко. Трагический исход любовной связи Африко с Мензолой заставляет вспомнить рассказанную Овидием историю Пирама и Тисбы (между прочим, в своем первоначальном виде — т. е. до обработки его Овидием — миф этот был перенесением в область человеческих отношений рассказа о двух протекающих рядом речках; Боккаччо мог, конечно, об этом знать).

Сопоставления с Овидием можно продолжить. Африко подглядывает за нимфами, как Актеон («Мет.», III, 155 сл.), Мензола рождает сына Прунео подобно тому, как нимфа Каллисто рождает от Зевса сына Аркада («Мет.», II, 409 сл.) и т. д. Мотив превращения героя в речку или ручей, собственно, центральный мотив поэмы, ибо вся она как бы служит рассказом о происхождении названий ряда местных источников, повторяется у Овидия многократно: достаточно вспомнить Киану («Мет.», V, 425 сл.), Аретусу («Мет.», V, 572 сл.), Библиду («Мет.», IX, 447 сл.), Эгерию («Мет.», XV, 487 сл.), Ациса («Мет.», XIII, 747 сл.) и др.[442]

Что касается мотива переодевания юноши в женскую одежду, чтобы овладеть возлюбленной, то он встречается в сборнике «О любовных страданиях» древнегреческого поэта и грамматиста I в. до н. э. Парфения, а также у Павсания (II в. н. э.) в его «Описании Эллады» (кн. VIII, гл. 20), где рассказывается о том, как юноша Левкипп переоделся девушкой, чтобы сблизиться с нимфой Дафной, поклонницей Дианы. Правда, Боккаччо мог знать книги Парфения и Павсания лишь в чьем-нибудь пересказе или переводе, но другое произведение, разрабатывающее аналогичный мотив, он знал хорошо. Это «Ахиллеада» Стация, в первой книге которой рассказывается, как юный Ахилл, переодевшись женщиной, жил среди дочерей царя острова Скирос Ликомеда (на этот источник Боккаччо указал Ф. Маджини[443]). Эпизод наказания провинившейся нимфы встречается в романе древнегреческого писателя II в. н. э. Ахилла Татия Александрийского «Левкиппа и Клитофонт», но знакомство с ним Боккаччо может быть взято под сомнение.

У Стация же в его «Сильвах», а также