Коридоры власти - Чарльз Сноу

Опять пауза. Впрочем, на этот раз не такая затяжная.

— Позволю себе обратить ваше внимание, бесценный Льюис, на одно обстоятельство, — без нажима продолжал Роуз. — А именно: если вы уйдете в отставку прямо сейчас, это будет несколько нарочито. Слишком уж вы заметная фигура. Недоброжелатели — а они у каждого найдутся — не преминут сделать известные выводы. Станут, пожалуй, намекать, что на ваш уход определенным образом повлияли недавние разногласия в палате общин. И попробуйте докажите, до какой степени эти выводы беспочвенны. Для нас это нежелательно. Не сомневаюсь, наступит время, которое вы сочтете приемлемым для обнародования своих взглядов. Осмелюсь, однако, предположить, что в силу известных обязательств перед нами вы не будете настаивать на немедленном уходе. У нас за плечами опыт многолетнего сотрудничества. С вашей стороны было бы неподобающе создавать нам проблемы демонстративной отставкой.

Я молчал. Роуз развил мысль:

— Осмелюсь также предположить, что демонстративная отставка повредит и вам, любезный Льюис. Вероятно, ваша голова сейчас не об этом болит. Понимаю, любезный Льюис, прекрасно понимаю. И все же вы столько лет состояли на государственной службе. Обидно будет перечеркнуть эти годы одним скоропалительным решением. По моему скромному мнению, неправильно бросать какую бы то ни было службу с тяжелым чувством. Подумайте, нужен ли вам этот неприятный осадок.

Я так и не понял, деликатность в Роузе говорит или страх общественного мнения. Тон был официальнее обычного; слова дышали не то презрением, не то театральностью. Однако Роуз явно настроился не давать мне скорой отставки.

— Сколько еще я должен проработать?

— До конца текущего года. Разве я о многом прошу?

— Хорошо, — сказал я.

Роуз принял мое согласие как должное, без благодарностей. Лишь когда я направился к двери, Роуза будто прорвало: на меня посыпались выражения признательности, но не за то, что я пошел на сделку или внял советам, а за то, что не поленился сделать дюжину шагов по коридору.

Был теплый летний вечер, с отставки Роджера прошло полтора года. Мы с Маргарет приехали на Саут-стрит, на прием к Диане. Ни Маргарет, ни я о прошлом не думали. Прием из категории запланированных, без повода. Дети в школе, мы свободны; приятно прокатиться через Гайд-парк, вдохнуть синих сумерек.

В гостиной на втором этаже болтали и звенели бокалами, глаз не сводя с входной двери. Каждого нового гостя встречали оценивающие взгляды, и каждый новый гость с наслаждением погружался в атмосферу изоляции для избранных, какой отмечены также приемы на круизных лайнерах, — там изоляция подчеркивается плеском волн. Ничего не изменилось, подумал я. Для большинства приятелей Дианы все идет как шло; как, полагают они, и дальше будет идти.

Как всегда на приемах у Дианы, я развлекался тем, что наблюдал, кто нынче в фаворе. Коллингвуд, по обыкновению, стоит у камина, безмолвный и довольный. Какое-то время с ним постоял Монти Кейв; этой весной, кстати, Кейва повысили. Он далеко обогнал своих соперников — Диана все связи задействовала. Говорят, он станет следующим лорд-канцлером. Также многих занимает вопрос, выйдет ли Диана за Кейва. Сама Диана, хоть и решила покончить с одиночеством и не привыкла к колебаниям, почему-то тянет с первым и, кажется, вошла во вкус вторых. Конечно, она сильная женщина, но политические интриги — одно, а новое замужество — совсем другое. Диана не разучилась мечтать о любви. И сила воли тут ни при чем. Диана знает, каково на вкус счастливое замужество; суррогаты ей не нужны.

Явился Лентон, долго не пробыл, зато нашел время для личной беседы с хозяйкой. Премьерская занятость не помешала ему преподать несколько уроков лицам, считавшим его посредственностью. В частности, не наживай врагов, если можешь, а главное — не наживай их небрежением. Перед уходом каждому стороннику Лентона досталась лучезарная улыбка Лентона. В минуты проявления любезности он теперь еще более походит на поросенка. Шепнул что-то Дугласу Осболдистону — которого, кстати, раньше Диана не приглашала и который несколько лет назад, до болезни жены и охлаждения нашей дружбы, любил острить насчет наших с Маргарет вылазок в высшее общество.

А Диана-то от новых веяний не отстает, подумал я. Раньше высший чиновничий эшелон вниманием не баловала — теперь не только Дуглас приглашен, но и другой представитель казначейства, равный ему рангом. Дуглас, что и требовалось доказать, в казначейство вернулся (для него специально учредили должность); получил все, о чем мечтал, Гектор Роуз, ныне пенсионер. Маргарет по-прежнему навещает Мэри Осболдистон в больнице; после моей отставки Дуглас несколько раз с нами ужинал. Однако трещина в наших отношениях никуда не делась. Дуглас честно предпринимал попытки залатать ее, но я намеренно не шел ему навстречу.

— Эй, Льюис! — на всю гостиную завопил Сэммикинс. Он собирался продолжить в «Праттс», искал себе компанию. Ему не везло. — Уже шестой отказ! — расхохотался он. Хохот прозвучал, как Роландов рог в долине Ронсеваля. Вышло непосредственно и вдохновенно, но вряд ли уместно.

В этот момент появилась ослепительная, с виду довольная жизнью Каро, легонько хлопнула брата по плечу, в адрес Маргарет уронила что-то дружеское, обернулась на приветствие, ухватилась за него. Больше ни ко мне, ни к Маргарет за весь вечер не подошла.

Лорд Луфкин стиснул мой локоть, со значением проскрипел:

— Есть новости о Худе.

Несмотря на серьезность тона, я положительно растерялся. Вокруг шумели, смеялись. Я и забыл, что, раз замешан Луфкин, история так просто не кончится.

— Я его прищучил, — пояснил Луфкин.

Луфкин не из тех, кто склонен прощать. Ни один человек его положения не стал бы размениваться на этакую мелочь. У меня в голове не укладывалось, как ему, магнату, не жаль тратить силы — не в течение дня тратить, а в течение нескольких недель, нескольких месяцев — на то, чтобы ничтожный клерк лишился места. И однако, именно это Луфкин и сделал. Причем в убеждении, что не отомстил, а дал свершиться правосудию. В голосе не было ни торжества, ни даже удовлетворения. Луфкин просто выполнил свою работу. По мере сил упрочил миропорядок.

И тогда я впервые за вечер забыл о светской круговерти, об ухоженных, довольных лицах — и подумал о Роджере. Его тут нет; его не пригласили. А если бы пригласили, он вряд ли бы пришел. Маргарет неоднократно звала его с Эллен в гости, но согласились они только один раз. Со мной Роджер дружелюбен и мил, как раньше, но, словно человек с тяжелой формой фобии, избегает мест и людей, помнящих, как высоко он взлетел.

Роджер до сих пор член палаты общин. Однако теперь, когда бракоразводные процессы позади, когда он женат на Эллен, кандидатства на следующих выборах ему не видать как своих ушей. Он не отчаивается. Они с Эллен живут скромно, блеск Лорд-Норт-стрит для Роджера невозвратим. Луфкин со свойственной ему напористой заботой двинул Роджера в правление двух-трех компаний; жалованьем доходы Роджера и ограничиваются. Что касается брака с Эллен, мы недостаточно в курсе, однако даже изначально предубежденная Маргарет теперь считает, что их отношения не были ошибкой.