Скифская история - Андрей Иванович Лызлов

общается. Иногда же велит ествы те раздать смехотворцом, иногда глухим, иногда карлом своим и лекарю любимому своему.

Хлеб для него единаго делают из муки дважды сеяные из пшеницы, на едином точию раждающейся месте, иже есть во Анатолии близ града Бурсии, идеже пшеница родится великая, бело имущая зерно. От сея убо муки елико может быти лучши сеяной пекут его ради на всякой день по двадесяти хлебцов, четыре фунта весу в коеждо.

А месят хлеб той на молоке козьем. И козы того ради блюдут особныя в леску едином тамо же меж стен в сарае и кормят их доволно. И сего хлеба не дают никому, точию тем, иже любими суть султаном, то есть везирю великому, лекарю и ближним его вернейшим, их же называют агалляры.

Поварен девять обретается в сарае султанском. В них же шесть есть общих, в которых про мужей двора его есть варят, три тайных, в них же про самаго султана, и жен его, и ближних любимых. В поварнях самаго султана повинни суть имети варения и мяса всегда готовыя, такожде и жареное с розными вкушении, дабы того же часа даваны были, ничим же отлагающи, во дни и в нощи, егда у жен будущи вопросит есть, дабы давано ему было, воежебы жены своя удоволити возмог.

Тако же и всякая султяня имеет свою особную поварню, идеже себе ради и детей, их же имеет с султаном, велит рабыням своим готовить по своей воли и укусу. Для сих султян ведено шафаром давать на их расходы на всякой день сто баранов, осмьсот куров, двести птиц разных во времени года, ибо сим султаном не дают никогда есть говяжья мяса.

Сих, иже ествы носят в жилища султанския, есть 150, которых называют салян-гилер. В дверех же последняго жилища емлют те яствы евнухи ево и ставят на стол султанский прежде, нежели за стол сядет.

Всех оных мужей, которыя ядят хлеб султанской, есть обще в сарае тринадесять тысящ четыреста человек. Жен же и со служебницами несть болши осмисот, евнухов толико же. Есть еще тамо множае тысящи человек, иже готовят единых каплунов и кур в поварню султанскую: от них едини иже их скупают, иныя иже их кормят и стрегут, иныя иже их готовят и режут, прочия иже из деревень носят их на себе или на ослицах.

О конюшни и вертоградех, которые за градом

По правой стороне сарая за стеною на брегу морском обретаются конюшни султанския, яко бы на полтрети версты длиною, в них же едины блиско учинены от стены сарайския, другия от воды противу тех, посреди же их площадь долговатая. В первых стоят аргамаки лучшия к езжению; въезде те обои конюшни от полунощи изрядныя врата имеющии. Посреди конюшен есть проезд в сараи султанския замкнут, откуду коня султану выводят, егда камо ехать имать утешения ради.

При конце тех конюшен со стены самаго сарая выявляются въверх покойце, в которых ближния люди султанския живут, имеющая видение на море. Между которыми есть четыре покоя султанския изрядныя, из них же смотрит на море. Сии покои называют хиотры, то есть теремки, их же во время султана Амурата зделал Синан-паша; ибо аще и инде где с великим иждивением, обаче и там есть един теремок, иже ценится сто пятдесят тысяч цекинов веницыйских.

Иныя конюшни, в них же коней на войну блюдут, суть за градом на брегу морском. Числом их двенадесять, а во всякой обретается множае дву тысящ коней. Стоят те конюшни от Константинаграда осмьнадесять миль италийских, тож и верст наших российских. Конюхов, иже в тех конюшнях работают, есть три тысящи, называют их адзянгулйр. К тому есть еще тамо кавалкаторы, иже коней оных учат; такожде и конюшие, от них же каждой своей конюшни дозирает.

От сих конюшен при мори ко граду идущи обретаются вертограды султанския, такожде и з другую сторону града, велми утешныя. Их же числом обретается осмьнадесять, кроме тех вертоградов, иже суть в сарае. Стенами каменными кийждо от них изрядно огражден. И каждый имать в себе полатки, и алтану, и иныя утешителныя различныя вещи. Сих же, иже вертограды надзирают и работают в них непрестанно, обретается три тысящи человек, их же своим языком называют бустангйлер.

О цейкаузе и припасах воинских водных

Междо иными вещми, видения достойными, в Константинограде есть цекауз или арсенал султанский [то есть двор различных припасов], в нем же яко на море, так и на землю воинский вещи готовят. Паче же то вещь изряднейшая видети– есть бо сто осмьнадесять палат, яко врата великия высоко зело зделаны над брегом морским, под которыя своды галеры с моря в цекауз входят. Те полаты таковы широки и высоки, яко в коейждо могут три галеры вкупе стати.

Что же еще, то место, под которым покровом вси суды морския обычно сохраняют, посреди самога цейгауза. Идеже вкупе есть и баня на пленников, дабы в ней после работы нощию измывалися. Никогда тамо не бывает менши трех тысящей пленников, иже художником работати и тяжкия вещи подъимати помогают. Сии и в сарай работать ходят тайными проходы между стенами.

Точию сии вси на галерах не работают, ибо тамо иныя суть пленники, яко близ града в пристанищи, тако и на море, их же толикое бывает множество, яко преходят времянем число тридесят тысящ, яко бяше их во время Амурата султана сполна тридесят две тысящи на галерах точию, кроме цекауза.

В цекаузех художников и капитанов или приставников над ними, такоже и иженеров, и учителей художеств различных, клюшников в разныя храмины, и воинов стрегущих есть числом тридесять шесть тысящ, которыя за плату себе на всякой месяц из казны емлют всякой по своему чину, ов болши, ов менши. Вси же суть мало не вси или множайша их часть христиане потурчени или дети их.

Особно есть четырнатцать тысящ художников, иже ручное оружие делают в сарае непрестанно, и повинни суть чистить то в палатах во всякую неделю, дабы ничтоже ржаваго обреталося, егда сам султан смотрить имать. Сих художников называют гобе́и, иже и в войну с султаном ходят вместо пехоты. Иныя же суть туффекй, то есть стрелцы с пищалми, иже на войну ходят и пищали делают непрестанно, ибо на то емлют деньги; есть тех седмь тысящ.

По них суть топе́и или пушкари, их же числом осмь тысящ, из них же болшая часть художников, иже и льют пушки болшия, и