Столкновение - Александр Сапегин

* * *

Неоднозначное совещание закончилось через пятнадцать минут. В кабинете Санина остались Ланцов и полковник Коломиец. Офицерам госбезопасности требовалось много чего обсудить без лишних ушей и свидетелей.

— Ты что творишь, дура?! Плюшка деревенская! — маска невозмутимости слетела с Ируэля, стоило эльфам подняться на поверхность и уединиться в парке. Резко развернувшись, он, бешено сверкая глазами, схватил принцессу за грудки и припечатал её к ближайшей берёзе. — Тебе жить надоело?

От сильного удара в солнечное сплетение Ируэль отлетел на пару метров. Трясясь, словно от ударов электрического тока и, судорожно хватая ртом, ставший тугим, воздух, он распластался на сырой земле.

— Прошу прощение, — отдышавшись, эльф встал на одно колено и склонил голову. — Я виноват и заслуживаю наказания.

— Встаньте, Наставник. Вы погорячились, мир землян расхолаживает. Давайте забудем это недоразумение, — холода в голосе Элиэль хватило бы на заморозку пяти Антарктид.

Сколько бы эльфы не жили среди землян, но они всегда придерживались определённых рамок и запретов. Ируэль неосторожно преступил магическую клятву служения дочери Владыки и заработал откат. В клятву служения не вписывались отношения наставник-ученица, зато прямые оскорбления — очень даже.

— Я отвечу на ваш вопрос, — сказала Элиэль, с грацией королевы присаживаясь на лавочку перед коленопреклонённым эльфом. Взгляд дочери Владыки покрылся непроглядной паволокой тяжёлых мыслей.

Несколько минут тягостное молчание нарушали лишь трели птиц, перелетающих с ветки на ветку, и шум ветра, цепляющегося за кроны деревьев:

— Я хочу быть с ним.

— Что?! — глаза эльфа округлились, будто его ещё раз со всей силы ткнули под рёбра кованым сапогом.

— Я хочу остаться с ним, — словно сомнамбула повторила Элиэль, — но мой долг требует вернуться на родину и отомстить убийцам отца. Это разрывает мне душу.

В маленькой женской сумочке раздалась телефонная трель уведомления о принятом SMS-сообщении. Элиэль достала мобильник и сняла устройство с блокировки.

— Вадим очнулся, — прочитала она СМС сообщение…

— Лежи-лежи, — узкая женская ладошка, приятно кольнув холодком, легонько коснулась его груди. — Куда намылился, родственничек?

— А? — пробормотал Вадим, пытаясь разглядеть Наталью в хороводе хаотично перемещающихся цветовых пятен. Зрение упорно не желало фокусироваться на чём либо, приходилось ориентироваться на голос. — Я, это…

Вадим думал, что орчанки давным-давно отучили его стесняться, оказалось это далеко не так. Ему почему-то стыдно было признаться в давящем на серные пробки в ушах желании освободить мочевой пузырь. У него ещё не выветрились воспоминания о больничной палате, в которую он угодил после аварии. Врачи и медсёстры точно так же укладывали пациента с переломанными ногами в постель и пытались подсунуть утку, но вредный больной хватал костыли и телепал до уборной. Наташа напомнила Вадиму пожилых медсестёр, ухаживавших за ним больше месяца. Золотые души, сохранившие тепло и сострадание к людям, не очерствевшие от тяжёлой работы и нищенских, словно в насмешку над каторжным трудом, зарплат.

— Ну, герой, куда тебя тащит на этот раз? — ехидно поинтересовалась Наталья. — Тебе лежать надо.

— До ветру бы, — процедил Вадим.

— Горюшко моё, — словно ребёнку, тепло сказала Наталья. — Давай помогу, что ли, держись, герой болезный ты наш.

Женщина помогла парню подняться и, подставив плечо, довела до туалета. Вадим еле ковылял на подгибающихся и дрожащих ногах. Чувствовал он себя, мягко говоря, неважно. Ощущения были словно у ливера, пропущенного через мясорубку.

— Дальше я сам, — пробормотал он, мягко отставив Наталью и прислоняясь к стене.

Нащупав руками дверь и выключатель, Вадим щёлкнул клавишей. Зачем, спрашивается? Зрение по-прежнему показывало сплошную муть. Унитаз угадывался более светлым оттенком внутри белесой кляксы. Дабы не разводить мокроту вокруг белого керамического «чуда», так как с «прицелом» было туго, и не позориться лишний раз перед нежданной роднёй, пришлось облегчаться сидя.

— Вадим, — вместе со словами на Белова свалился целый букет чужих эмоций. Во всём многообразии чувств, преобладающим было неподдельное беспокойство за его шкурку. Поражённый настолько объемлющей способностью к эмпатии, которой он раньше не мог похвастать, Вадим чуть не прикипел к унитазу. — Ты там живой?

— Сейчас, выхожу.

— Фу, ты так больше не шути, ушёл и провалился, мне уже дурь всякая в голову лезть начала. Вдруг ты там преставился, на унитазе сидючи, — за грубой попыткой перевести фразу в шутку не получалось скрыть костры радости и облегчения от свалившегося с плеч груза из сковывающих женскую душу переживаний.

— Хорошо, мамочка, — пошутил Вадим.

— Поговори мне, — ответила Наталья, отвесив шутливый подзатыльник, и потрепав Белова по растрёпанным волосам, жест получился на удивление тёплым и ласковым, так матери, для блезиру, бранятся на непослушных чад. Вадима повело в сторону, Наталья, тут же подхватила его за руку. — Чисто дитя малое… «Дядя, достань воробушка» вымахал, а всё туда же. Мало дед тебя ремнём порол.

— Спасибо.

— Не за что. Чего уж там… Ложись давай.

Вадима осторожно, словно хрупкую фарфоровую игрушку уложили на диван. Поход «до ветру» дался неожиданно тяжело, о чём прозрачно намекали крупные градины пота на челе молодого человека и бледно-серый цвет лица. Наталья, покачав головой, намочила чистую тряпицу, отжала и оттерла с парня пот.

— Давно я так?

— Два дня, — ответила женщина, подавая хозяину дома кружку с крепким сладким чаем с добавками из липового цвета и сушёной земляники. — Пей, герой.

— Нехило меня приложили господа маги.

— Да, я грешным делом подумала, что Костлявая тебя прибрала. Лежишь бревно-бревном и почти не дышишь, весь в кровище, будто на бойне в чане искупался.

— Да ну, правда что ли? В человеке только дерьма без меры, а крови всего пять литров, так что не мог я в чане полоскаться, — попробовал отшутиться Вадим.

— Цыть, чушь не городи, ты не Витька мой — телок неразумный, никогда не говори так. Ты же не голь подзаборная. А я говорю о том, что видела.

— Ладно-ладно, — замахал руками Белов, — верю! А что так темно? Сколько сейчас времени?

— Два часа пополудни. А почему темно, то это тебя спросить надо. Деревьями у нас кто командует?

— Какими деревьями?

— Ты опять? — возмущение Натальи можно было резать ножом.

— Что опять?! — тут уже возмутился Вадим, — чего я опять не так сказал? И можно без намёков, у меня голова и так не варит, а тут ещё ребусы с деревьями разгадывать предлагают.