Смерть в экстазе. Убийство в стиле винтаж - Найо Марш

Когда Касс ушел, Уэйд встал и начал расхаживать по комнате.

– Холодновато, – пробормотал он.

Действительно, в помещении было холодно и душно. Огонь в камине погас, и тепла электронагревателя не хватало, чтобы справиться с ночным ветерком, задувавшим в дверную щель и плохо пригнанные рамы. Стены были пропитаны табачным дымом, смешанным с неуловимым, но въедливым запахом ветхости и пыли. Где-то снаружи в спящем городе пробило два часа.

– Ого! – невольно вырвалось у Аллейна.

– Хотите пойти домой, сэр? – спросил Уэйд.

– Нет, нет.

– Без проблем. Скажите, сэр… У вас есть какие-нибудь версии? Так, по свежим следам?

– Наверное, проще перечислить то, что мы можем вычеркнуть.

– Ну, хотя бы так.

Аллейн ответил не сразу, поэтому Уэйд заговорил первым:

– Я составил список всех, кто проходит по этому делу. Старушка мисс Макс. Ни мотива, ни возможности. Этот полоумный клоун, который тут сейчас сидел, Брендон Вернон. То же самое. Гаскойн, помощник режиссера. То же самое, судя по тому, что говорят свидетели. Тот забавный паренек, Сент-Джон Акройд, он же Биггс, если верить Вернону. Не в меру любопытный, но на убийцу не похож. К тому же мы знаем о всех его передвижениях. Девчонка Гэйнс. Можно, конечно, предположить, что, если у нее роман с Ливерсиджем, а Мейер собирался выгнать его из труппы, то мотив для преступления был, но… Я с трудом представляю себе, чтобы эта безмозглая шлюшка лазала по галереям и перевешивала грузы. А вы?

– Невероятная картина, – согласился Аллейн.

– Именно. Дальше становится интересней. Хэмблдон. Посмотрим на мистера Хейли Хэмблдона. Он потерял голову из-за женщины. Все твердят об этом в один голос. Причем продолжается это уже довольно долго. Если Акройд не соврал, Дэйкрес пообещала выйти за него замуж, но только в том случае, если Мейер будет мертв. Это мотив. Теперь насчет возможности. Хэмблдон мог забраться наверх после спектакля и снять груз. Он говорит, что пошел прямо в гримерную, чтобы смыть грим. Но при этом он отослал из комнаты гримера, после чего вполне мог вернуться на сцену, подняться по лестнице и сделать дело. После убийства он проводил Дэйкрес до ее гримерной. Она сказала, что хочет побыть одна, а через какое-то время послала за ним. В этом промежутке ничто не мешало ему залезть наверх и повесить груз обратно. Ведь так?

– Да, – ответил Аллейн.

– Теперь Каролин Дэйкрес. Тот же мотив. И та же возможность. Она последней пришла на вечеринку и попросила оставить ее одну после убийства. Не знаю, насколько хорошо она разбирается в подобных механизмах, но…

– Не стоит забывать, – вставил Аллейн, – что она была единственным членом труппы, который не знал про сюрприз с шампанским.

– Да, верно. Если только кто-нибудь не проболтался. Хм… Ладно, с ней все. Джордж Мэйсон. Мотив – он получает всю компанию, если она, конечно, чего-то стоит. С возможностью немного хуже. До начала спектакля он сидел в своем кабинете. Вахтер помнит, как Мэйсон выбежал оттуда и предупредил о прибытии гостей, а потом вернулся обратно. Те Покиха тоже видел его там. Вы запомнили, как он выходил из кабинета после вашего приезда. Чтобы попасть на сцену, ему пришлось бы пройти мимо вахтера и оказаться у всех на виду.

– В театре нет служебного прохода между сценой и зрительным залом?

– Что? Нет. Прохода нет. Короче, я не вижу, как он мог это сделать. После убийства Мэйсон ушел вместе с Те Покиха, а я, проходя мимо двери, видел его в кабинете. Мы еще уточним, когда от него ушел Те Покиха, но, похоже, эта версия маловероятна.

– Абсолютно невероятна, Уэйд.

– Пожалуй, – согласился Уэйд. – Перейдем к молодому Кортни Бродхеду. Если он украл деньги, а Мейер об этом знал, то мотив налицо. Если он соврал, что деньги ему одолжил Мейер, и боялся, что его ложь раскроется, – еще один мотив. Плюс эта истории в поезде…

– Нужно помнить, – заметил Аллейн, – что попытка покушения в поезде произошла раньше, чем мисс Гэйнс обнаружила пропажу денег.

– Черт! – воскликнул Уэйд. – Ладно, значит, это не проходит. Дальше – Ливерсидж. Мотив. Если он взял деньги, и Мейер об этом знал, а он знал, что Мейер знает, – тогда все сходится. Возможность. Оба раза он последним уходил со сцены. Значит, он мог. Вот, пожалуй, все, что я об этом думаю. А вы?

– А я, – подхватил Аллейн, – «скорблю, как вы, в душе любовь храня»[35]. Вам не кажется, что мистер Палмер немного задерживается?

Не успел он задать этот вопрос, как во дворе послышался страшный грохот. Внизу раздался топот ног, потом чей-то вскрик, удар и поток отборной брани.

Аллейн и Уэйд одновременно кинулись к двери, распахнули ее настежь и выскочили во двор. Над мокрой мостовой и крышами сияла полная луна, бросая яркий свет на могучую спину сержанта Касса. Голова и плечи полисмена скрывались в тени, и озадаченным детективам показалось, что он пытается вытащить свой череп из кирпичной стены, за которой находилась велосипедная стоянка. В то же время сержант со всей силы колотил ногами по земле, точно дворовый пес, раскапывающий яму, и из-под его подошв с шумом летели камешки и глина.

– Эй! – закричал Уэйд. – Что тут происходит?

– Ловите его! – отозвался Касс странно приглушенным голосом и еще быстрей заработал ногами. – Держите этого чертова… Этого… Вытащите меня! О господи! Вытащите меня отсюда!

Аллейн и Уэйд бросились к обезумевшему сержанту. Уэйд включил фонарь, и в луче его света они наконец увидели, в какую ловушку угодил Касс. Его голова и огромные плечи застряли в узком проходе между велостоянкой и соседним магазином. Полицейский шлем сполз со лба и закрыл ему лицо, словно металлическая маска, а толстые руки оказались плотно прижаты к бокам. Он не мог протиснуться ни вперед, ни назад и уже начал задыхаться.

– Вытащите меня, – взмолился он. – Нет, оставьте. Бегите за ним. Бегите за… О боже, вытащите меня!

– Бежать за кем? – спросил Уэйд. – Что за балаган вы устроили, сержант Касс?

– Ничего я не устроил, мистер Уэйд. Просто чертов юнец рванул за угол, а я не смог пролезть в эту щель. Он, наверное, уже давно удрал.

– Господи, ну вы и олух, Касс, – с сердцем воскликнул Уэйд. – Просто поверить не могу!

Он схватил сержанта за ремень и повернулся к Аллейну.

– Можете мне помочь, сэр?

Аллейн уже внутренне трясся от гомерического хохота, но сумел взять себя в руки, внимательней оглядел пленника и, покопавшись в деревянном сарайчике, нашел длинное бревно, которое они зажали между двумя стенами, чтобы немного ослабить их нажим. Касса, багрового и потного, извлекли наружу. Аллейн тут же скользнул в проход и повернул за угол сарайчика. Там оказалась еще одна дорожка, уводившая назад к театру. Он помчался дальше между каким-то ветхим заборчиком и кирпичной стеной реквизиторской. Дорожка привела его на задворки театра, миновала закрытую дверь и наконец вышла к узкой улочке. Здесь Аллейн остановился. Позади, на театральном дворике, послышался звук полицейского свистка. Улочка была абсолютно пустой, но через несколько секунд в ее дальнем конце появился полицейский. Аллейн окликнул его, и полисмен бросился к нему бегом.