Фронт без окопов - Михаил Александрович Ардашев

как я бросился в канаву. Мы открыли по ложбине кинжальный огонь из пулеметов, забросали ее гранатами. Виноградники огласились паническими криками и стонами раненых. Через несколько минут остатки разбитой колонны прекратили сопротивление. Мы захватили большие трофеи. Удивительное это было зрелище: серое, отполированное автомобильными шинами, шоссе, и на нем, словно на ленте конвейера, лежат поперек, отливая на солнце вороненой сталью, автоматы, пулеметы, пистолеты…

Вскоре наша бригада разделилась на группы. Французы отправились на формировку, чтобы присоединиться к своим регулярным войскам, а испанцы решили сгруппироваться в одно соединение, пересечь франко-испанскую границу и выступить против генерала Франко. Мы присоединились к партизанскому отряду Отария Ишхнели, находившемуся в районе Тулузы. Этот отряд, сформированный из советских граждан — бывших военнопленных, был преобразован в батальон, а затем перерос в полк. Меня назначили комиссаром этого полка. Партизаны под командованием Ишхнели (тоже бывший военнопленный офицер, по национальности грузин) освободили от немцев первый на юге Франции крупный город Кастр.

По дороге в Тулузу я заскочил в Безье. С волнением вошел в ювелирный магазин — навестить друга-француза. В магазине никого не застал, и золотые изделия куда-то все подевались. Тревожно стало на душе: неужели схватили? Бегом на четвертый этаж. Дома — одна старушка.

— Виктор! — окликает меня женский голос.

Оглядываюсь и вижу жену владельца магазина. Она кидается мне на шею, как родному брату. Стаскивает с меня бурку, усаживает за стол. А вот и сам хозяин, приехал откуда-то весь запыленный. Он крепко стискивает мою руку и спрашивает:

— Живы-здоровы? Хорошо! Откуда вы?

— Из отряда Отария Ишхнели, а до того был в одиннадцатой испанской бригаде Люкаса Мануэля, — отрапортовал я и добавил: — Дрался рука об руку с партизанами Люкаса, а вот самого его повидать так и не пришлось.

— Не горюйте, еще не все потеряно, — улыбнувшись, хлопнул меня француз по плечу. — Люкас перед вами!

От удивления я даже рот раскрыл. А он продолжал, как ни в чем не бывало:

— Благодарю вас за помощь. Ваши сведения оказались очень ценными и очень нам пригодились. Я направил их в штаб Сопротивления департамента Гаронны.

Я гостил у Люкаса сутки. Нашим разговорам, казалось, не будет конца. Я рассказал ему об уходе в горы, о боевых действиях отряда. Он мне — о себе. До войны Люкас учился в Москве, поэтому и сравнительно свободно владел русским языком. В дни фашистского мятежа в Испании сражался в рядах республиканцев, после падения Барселоны оказался во Франции. Но и здесь, за пределами Родины, он продолжал вместе со своими друзьями-соотечественниками драться против старого врага — фашизма. А когда я ему заметил, что с его стороны, как руководителя бригады, было рискованно приглашать меня к себе на квартиру да притом еще не раз, он отделался шуткой: это-де было сделано только для меня, в виде исключения.

Мы расстались с ним друзьями.

Позже, весной сорок пятого, по просьбе наших репатриационных органов он написал обо мне вот этот отзыв.

Виктор Иванович подвинул мне лист бумаги, на котором убористым шрифтом было напечатано:

«Товарищ!

Получив запрос подробно познакомить с антифашистской деятельностью советского гражданина Виктора Козлова, бывшего военнопленного немцев, я с удовольствием даю Вам подробное описание для Вашего ознакомления.

Действительно, Козлов имел связь со мной с января 1944 г. здесь, в Безье, и с этого времени начал работать под началом Коммунистической партии Испании, в Безье представителем которой являюсь я. Он организованно работал против немцев в районе средиземноморского побережья Агд — Сет. С первых дней наших собеседований (я знаю немного русский язык) я констатировал у Козлова стремление к борьбе против завоевателя его страны и Франции. В каждом слове чувствуется смертельная ненависть против гитлеровцев. Эти чувства нас сближают, объединяют нашу дружбу и скрепляют наши отношения.

С разрешения моей партии я даю ему политические инструкции для создания духа борьбы и боевого окружения между его советскими товарищами, чтобы они могли в настоящий момент (в согласии с Резистанс и мятежным движением во Франции) сделаться хозяевами их сектора и ликвидировать немцев, которые будут оказывать сопротивление.

Козлов имел связь только лишь со мной и у меня, но его работа проходила под контролем коммунистической испанской партии в Безье.

От марта месяца 1944 г. он меня просил настойчиво перевести его в маки, но наша партия считала, что его работа в строительном подразделении будет более полезна маки, но, если его положение станет нестерпимо, чтобы он пришел ко мне, и я его направлю в маки. Козлов остался у немцев, подчинился партийной дисциплине.

В мае месяце, в присутствии другого испанского товарища, с топографической картой побережья Агд — Сет на столе, Козлов нам указал места концентрации немцев, количество их составов, военного материала, калибр орудий и все детали, которые интересовали Резистанс.

В июле месяце немцы открыли его деятельность. Он должен был бежать с двумя своими товарищами: Хлебниковым Константином и Шестаковым Александром. Во время побега они не смогли прийти в Безье, где, Козлов знал, они смогли бы перейти в маки, и должны были взять направление на Монпелье-Ним.

Между тем, произошло немецкое отступление. И когда мы потеряли надежду их увидеть, он появился в сентябре месяце, и так как его работа была все время под управлением коммунистической испанской партии, я его сопроводил на мотоциклете в испанское маки, работавшее в районе Клермон-л-Эро, потом перешедшее в Пиренеи (Кийан и позже в Баньер де Люшон).

Здесь он исполнял функции чисто партизанские, и его военная деятельность в маки контролировалась только «группой испанских Гериллерос».

Это удостоверение сделано с согласия комитета зоны коммунистической партии и 7-го комитета района Испанского национального союза, в котором я представляю компартию.

М. Люкас.

Безье, 25 марта 1945 г.

Правильность перевода удостоверяет Союз советских патриотов во Франции».

Внизу — печать Союза.

— Ну, а эти документы и награды были получены мною уже после победы.

И Виктор Иванович показал отзыв французского полковника, выразившего ему за активное участие в Резистанс письменную благодарность, выписки из приказов, говорящие о том, что офицер Советской Армии Козлов В. И. «по приезде во Францию немедленно вошел в связь с французской Резистанс, участвовал в освобождении нескольких городов, особенно города Юз, где во главе своего отряда нанес врагу тяжелые потери», за что награжден Военным крестом с серебряной звездой, а также другими орденами и медалями, а от советской военной миссии по репатриации — золотыми часами.

— Вот и вся история этих документов, — произнес Виктор Иванович. — После долгих лет разлуки с родными, после стольких мытарств, унижений, физических и моральных