Папарацци - Долли Грей

— А ты согласна связать свою жизнь с такой старой развалиной, как я?

— И ты еще спрашиваешь?! Конечно! Наверное, всему виной итальянская кровь моих предков. Я если полюблю, то сразу и на всю жизнь. Даже больше — на все жизни. А тебя я полюбила с первого…

— Я не шучу, — прервал ее Стэнли. — Долгое время мне не встречалось женщины, в которой я увидел бы мать своих будущих детей. Спутницу, готовую разделить со мной не лавры звезды, а простое человеческое счастье. Годами я искал свою женщину, свою половинку. И вот, когда почти уже отчаялся найти, в моей жизни возникла ты. И я спрашиваю тебя: согласна ли ты пройти отпущенный Богом земной срок со мной рука об руку?

Линда молчала, не перебивая страстную речь любимого. Молчала, слушая, как сердце ее отзывается на каждое сказанное им слово. Молчала, уже зная, что скажет ему в ответ. И наконец произнесла это:

— Стэнли, если бы ты мог почувствовать все то, что теснится в моей груди! Потому что никаких слов не хватит, чтобы выразить это. Я люблю тебя, не мыслю своей жизни без тебя, хочу быть с тобой до последнего вздоха и дальше, в вечности.

Он заключил ее в объятия, и его губы даровали ей блаженство.

Лежа рядом со спящим Стэнли, Линда пыталась представить себе дальнейшую жизнь в качестве миссис Спейси. От картин, нарисованных воображением, ей становилось радостно. Она уже решила, что у них будет трое, нет, лучше пятеро детей. Являясь единственным ребенком, Линда страстно мечтала о шумной большой семье.

Осторожно выскользнув из спальни, она спустилась вниз и накормила Чеддера, который накануне по вине любвеобильной парочки хозяев остался голодным.

Желая занять себя чем-нибудь до пробуждения Стэнли, Линда вынула из почтового ящика утренние газеты и, расположившись в широком плетеном кресле, стала их лениво просматривать в поисках какой-нибудь сенсации.

Сенсация не заставила себя ждать, ибо на первой странице популярного светского издания красовалась фотография, запечатлевшая ее в объятиях Стэнли. Подпись оповещала читателей о том, что «самый загадочный актер Голливуда продолжает удивлять своих поклонников. На последнем приеме он появился в сопровождении известной папарацци, которая не смогла устоять перед очарованием знаменитости и присоединилась к сонму его обожательниц».

Далее неизвестный автор статьи, ссылаясь на комментарии агента звезды Райса Хофланда, сообщал: «Мисс Козак, наводящая панический ужас на обитателей голливудских холмов, избрала Стэнли Спейси своей очередной жертвой, но, влюбившись в него, отказалась от первичной цели».

— Так вот в чем дело! — Линда закусила губу, чтобы не разреветься.

Она была нужна Стэнли исключительно в качестве рекламы! Впрочем, разве он не говорил ей, что намеревается проучить ее, выставив на всеобщее обозрение. А она-то, глупая, поверила в его любовь.

— Что ж, мистер Спейси, надеюсь, вы получите своего «Оскара», потому как актер вы превосходный. Я свою часть уговора выполнила, а посему считаю себя свободной от всяческих обязательств по отношению к вам.

Линда поднялась в свою комнату, наспех оделась, а затем покинула дом, в котором родилась и умерла ее мечта о счастье.

На прощание она поцеловала Чеддера во влажный нос и, прошептав: «Береги своего хозяина», — легкой походкой растворилась в рассветной дымке «города ангелов».

Стэнли Спейси обвел взглядом зал и, подняв над головой золотую статуэтку, по традиции обратился к членам Национальной киноакадемии и ко всем тем, кто, не отрываясь, смотрел телетрансляцию ежегодной церемонии вручения премии «Оскар»:

— Я благодарю за оказанную мне честь Академию киноискусства, съемочную группу, великодушно прощавшую мне оплошности во время работы над картиной; партнеров по фильму за поддержку и понимание и всех тех, благодаря кому я стою сейчас на этой сцене. Но особую благодарность я хочу выразить Генри Стоуну — человеку, который верил в меня тогда, когда я сам потерял веру в себя, человеку, учившему мир добру и состраданию.

Зал взорвался аплодисментами в память о великом режиссере.

Стэнли подождал, когда вновь воцарится тишина и продолжил:

— Я не могу уйти со сцены, не сказав спасибо еще одному человеку, которого, к сожалению, нет рядом со мной. Но я надеюсь, что он меня слышит, потому что именно благодаря ему я вновь научился любить…

Дальнейшее Линда не разобрала из-за возникших помех. Она выключила радиоприемник и прислушалась к шуму дождя за стенами хижины. Похоже, тот зарядил надолго.

Молодая женщина вздохнула, гоня от себя невеселые мысли, и, устроившись поудобнее на циновке, придвинула к себе письменные принадлежности. Следовало закончить письмо к Крису.

…надеюсь, что негативы, которые я тебе выслала, ты благополучно получил и отнес в издательство. Жди следующую партию. Очень сожалею, что не смогла присутствовать на открытии твоей выставки в Вашингтоне, но зато я читала рецензии в «Вашингтон пост» и радовалась за тебя.

Огромное спасибо за набор объективов. Они пришлись кстати, так как во время последнего переезда мои были безнадежно испорчены.

Ты спрашиваешь в своем последнем письме, не жалею ли я о том, что загнала себя в глушь, отказавшись от всех благ цивилизации. Отвечаю: ни капельки! Поскольку именно здесь, где жизнь идет накоротке с природой, не оскверненной вмешательством человека, я начала понимать свое подлинное предназначение и несказанно рада этому.

Вот, собственно, и все новости. Сейчас льет дождь, но, когда он закончится, из-за туч выглянет солнце. Так же и в моей жизни.

Пока,

твоя Линда Ривелли.

P.S. Передай папе, что письмо для него я вышлю отдельно.

Пиши мне «до востребования» на прежний адрес.

— Мистер Спейси! Через двадцать минут будем на месте! — Пилот пытался перекричать шум вертолета.

Стэнли облегченно вздохнул. Наконец-то утомительное путешествие приближалось к завершению.

Все началось со сценария, который он обнаружил в бунгало Генри Стоуна. Его действие разворачивалось на фоне грязных политических игр вокруг небольшого южноамериканского государства, во главе которого стоял диктатор. Старый режиссер написал его незадолго до смерти и, очевидно, собирался снимать по нему фильм, так как на полях текста имелись многочисленные пометки, касающиеся технической стороны съемок.

Стэнли решил осуществить задумку умершего мастера. Это был первый фильм, в котором он выступал как режиссер. Основной материал был отснят на студии в Голливуде. Оставались натурные съемки. Один из знакомых Стэнли, служивший консультантом по южноамериканскому вопросу при министерстве иностранных дел, оказал содействие в оформлении необходимых документов.

Так и получилось, что благодаря тайным политическим пружинам и «милостивому» разрешению диктатора Орвильо, подкрепленному солидной суммой денег на его личном счету в швейцарском банке, Стэнли Спейси летел снимать фильм об этих самых «пружинах» и диктаторе непосредственно на место действия. Съемочная группа вылетела сутками раньше, чтобы успеть проверить аппаратуру и подготовить ее к работе.