Тайный Дозор - Николай Желунов

На Кутузовском я поймал старенькую «шестерку» и упал на заднее сиденье.

– Коломенская улица. Только не через центр.

Водитель, молодой кавказец, не удивился:

– Пятьсот рублей, новыми.

Приезжий мог бы и возмутиться. Но мы, москвичи, привычные.

– Хорошо, только быстрей.

Насколько велика вероятность, что мое имя уже известно Дозорам? Мотоциклисты на Рублевке, троица Темных в метро – всем хорошо досталось от меня. Ауру мою они видели – но нужно хотя бы несколько часов, чтобы установить личность. Главное, не попасться с поличным на улице.

Отчего-то я был склонен поверить Скифу. Да, если сбросить со следа червя с девчонкой – то, наверное, я смогу где-то отсидеться, и Дозоры со временем оставят меня в покое. Но только как это сделать? Червь следует в Сумраке за артефактом. Предположим, я верну его – девчонка уйдет и уведет с собой чудовище. Но тогда мне придется отвечать перед Дозорами, потому что Омогой и его приятель не станут меня прикрывать.

Автомобиль пронесся по Кутузовскому проспекту к выезду из города. Похоже, поедем по кольцевой дороге. Дольше, но безопасней – окраина.

– Холода настали такие, видел, да? – попытался завязать беседу водитель. – Машину утром еле завел.

– Да, наверное, – ответил я, – извини, я задремал.

– А… тогда спи, братан, еще далеко.

Червь в Сумраке идет за этой вещицей… он не может прорваться в наш мир, но зато вход в Сумрак для меня теперь смертельно опасен. А значит, использование любой магии становится проблемой. Я никогда не смогу быть уверенным, что, подняв тень, не окажусь сразу же в мерцающей пасти с несколькими рядами зубов.

«Шестерка» свернула на кольцевую дорогу и полетела на юг. Под капотом с ревом работал старенький двигатель. Я представил, как следом за нами, стремительно сжимая и разжимая кольца, летит через Сумрак над МКАД исполинская колдовская тварь. Сможешь ли ты спокойно уснуть, зная, что он где-то рядом? Сможешь ли укрыться от его хозяйки даже на краю света?

Было уже далеко за полночь, когда машина медленно вкатилась на Коломенскую улицу. Я жил на самой оконечности полуострова, образованного широкой лентой Москвы-реки и Нагатинского затона, где ремонтируют речные суда. В тревожном мерцании редких фонарей над пустой улицей ветер раскинул пелену тончайшей снежной пыли. Двенадцатиэтажные серые коробки спального района погрузились во тьму, лишь кое-где мелькали в белесом тумане тусклые пятна не спящих окон.

– Останови здесь, – сказал я водителю за три дома до своего, протянул ему купюру… и, заметив радость на его лице, беззастенчиво выпил Светлые эмоции.

– Спасибо, братан, – сказал он, – доброй ночи.

– И тебе спасибо.

А ведь это мысль – Светлую, радостную энергию можно просто покупать. Ведь ее в людях порой сложнее найти, чем раздобыть для этого деньги.

Я постоял под фонарем, глядя, как «шестерка» разворачивается и исчезает в ледяном мраке. Стало тихо, лишь высоко в проводах посвистывал ветер. Мороз деловито запустил ледяную лапу под воротник моей куртки.

– Несанкционированное вмешательство, – сказал тихий ироничный голос за моей спиной, – незаконный отъем Силы у человека. Нехорошо.

Я обернулся, нехотя поднимая Щит Мага. Сил для нового сражения у меня не оставалось.

Под проржавевшим козырьком автобусной остановки – там, где мрак был особенно непроглядным, шевельнулась едва различимая тень. Я выхватил фонарик, но голос остановил меня:

– Не включай свет. Они где-то поблизости.

Пролистывая память назад, я не могу с уверенностью назвать день, когда я познакомился с Нелли. Смутно вспоминается прошлая осень и будто бы тронутые желтой кистью кроны берез во дворе. Мы впервые увидели друг друга в нашем универсаме, в отделе спиртных напитков. Я держал в руке банку пива, она – бутылку сухого вина и пакет зеленых яблок. Никогда не видел, чтобы Нелли ела что-нибудь, кроме яблок. Если бы вы встретили ее на улице, вы сразу признали бы в ней Светлую волшебницу, и дело не только в ауре, золотисто-белой, как солнечный свет в летний полдень. Вся наружность девушки говорила об этом: и светлая кожа без признаков родинок или веснушек, и льняные волосы до плеч, и льдисто-голубые глаза. Но главное – взгляд. Присмотритесь к знакомым женщинам. Темные – ведьмы, колдуньи и заклинательницы мертвых – искусно маскируют себя. Светлых всегда выдают солнечные зайчики в глазах. Даже если они только ждут инициации.

Нелли поселилась в соседнем доме. До ее появления я наслаждался положением единственного Иного во всем микрорайоне. И странное дело, при первом же взгляде на нее, еще тогда, осенью, я почувствовал тревогу.

– Если ты домой, – сказала Нелли, – то, возможно, тебе будет интересно: несколько Темных сидят у твоего подъезда в машинах и греются разведенным спиртом.

Сердце мое упало. Значит, все-таки вычислили.

– А если не домой? – спросил я.

– Тогда, полагаю, дела твои совсем плохи.

Я спрятал фонарик, без сил опустился на лавку рядом с девушкой.

– Спасибо, что предупредила. Долго ждала?

– Не очень. Тебе повезло, что я шла мимо твоего дома и заметила их. Я взяла книжку, чтобы скоротать время.

Рассеянный свет уличного фонаря упал на потертую обложку: Джек Керуак «На дороге».

«Умеешь читать на ощупь?» – хотел сострить я, но осекся. Конечно, Нелли была слабенькой Иной – шестого, от силы пятого уровня, – но уж не замерзнуть на автобусной остановке в двадцатиградусный мороз и при этом наслаждаться чтением в почти полной темноте – даже для нее в этом нет ничего сложного.

На вид я дал бы ей лет двадцать. Кажется, Нелли рассказывала, что обучается на курсах целителей в школе Ночного Дозора. До этого морозного вечера мы говорили с ней едва ли раз пять. Временами я встречал ее в автобусе или во дворе, в неизменной курточке с меховым воротником, или на кассе в универсаме с пакетом яблок – и мы перекидывались по-соседски парой слов. Девушка знала только, что я бросил Литинститут и живу с родителями. Я не сообщаю о своей профессии всем подряд: клиенты сами находят меня через общих знакомых.

Мы не были с Нелли друзьями, даже приятелями. С чего бы ей сидеть тут и ждать меня до глубокой ночи?

– Идем, – девушка бросила книгу в сумочку и встала, – переночуешь у меня.

– Ты уверена?

Я остался сидеть, устало глядя на полет снежинок в свете фонаря.

– Тебя могут заметить здесь в любой момент, – сказала она.

– Нелли, я не хочу тебя впутывать.

– Я уже впуталась.

– Ты не понимаешь. За мной придут. Придут убивать.

Нелли взяла меня за руку. Ее пальцы были холодными и сухими. Все-таки она замерзла, дожидаясь меня.