Соблазнить шпиона - Селеста Брэдли

– Ради вашей родины.

Она скрестила руки на груди:

– Хм… ну да. Моя родина. Потому что Англия сделала так много для меня. Мой рай. – Она сощурила глаза. – Так знайте же, Уиндем. Я покинула бы Англию в ту же секунду, будь у меня на это средства. Уехала и не вернулась бы сюда никогда.

Он отшатнулся, ему была омерзительна даже сама идея. Не может быть, чтобы она говорила серьезно.

– Но вы же пришли ко мне с этой историей, беспокоясь за судьбу его высочества.

Она пожала плечами, не сводя глаз с пылающих углей.

– Мне не нравятся заговоры и ловушки. Несправедливо и недостойно. С ними нельзя бороться, потому что их нельзя обнаружить, чтобы встретиться лицом к лицу с заговорщиками. – Она обернулась к нему. – Однако я свою задачу выполнила. Я рассказала вам. И больше это дело меня не интересует.

– Почему же?

– Я не обязана давать вам объяснения. Я просто отказываюсь. Это все, что вам нужно знать.

Возможно, если бы он стал умолять, стоя на коленях, небеса немедленно обрушили бы молот на голову этого ядовитого существа.

К несчастью, он не из числа просителей. Он встал и посмотрел на нее с высоты своего роста.

– Я заплачу вам существенную премию, если вы опознаете этого таинственного лорда. Таким образом, я смогу выполнить свой долг и передать его соответствующим властям. А вы получите возможность отплыть к любым берегам, к каким захотите, и у вас еще останется достаточно денег, чтобы начать новую жизнь.

Сердце Алисии чуть не остановилось. Так просто? Все ее неприятности, все эти годы лишений и насмешек исчезнут от одного слова состоятельного джентльмена?

Одна часть ее ненавидела Уиндема за то, что он обращается с нею как с вещью, которую можно купить и продать.

А другая часть ее, умная и хитрая, пережившая эту «судьбу, которая хуже смерти», заставила ее тут же протянуть руку.

– Уиндем, вы сами предложили эту сделку. Двадцать тысяч фунтов… плюс расходы.

Он заколебался.

– Расходы?

Алисия улыбнулась. Может быть, сейчас она и бедная, падшая женщина, но было время, когда она была любимицей Лондона. Она точно знала, сколько стоит быть такой женщиной.

– Вы же не ждете от меня, что я появлюсь в обществе в этом?

Он внимательно посмотрел на нее, потом оглядел ее фигуру. Это было грубо и оценивающе, но она не осуждала его за это. Нет смысла покупать лошадь, не проверив ее зубы. Он пожал ей руку в знак согласия.

– Вы уверены, что справитесь? – Он не собирался оскорблять ее.

Алисия откинула голову назад и рассмеялась. Вдруг она ощутила себя легкой, как пушинка.

– Только посмотрите на меня! – Она начала шагать по комнате. – Мне понадобится, конечно, новый гардероб.

– Конечно.

– И очень красивый, я думаю. Для правдоподобия, как вы понимаете. Никто не поверит, что мужчина, такой, как вы, будет содержать женщину дешево.

– Благодарю, – сухо сказал он.

Она задумчиво кивнула:

– И мне понадобится транспорт, подходящий к моему новому образу жизни… и, конечно, я не смогу обойтись услугами одной только Милли. Она просто не годится для такой работы. – Она строго взглянула на него, будто ожидая, что он потребует, чтобы старая женщина тотчас же приступила к работе.

Он поклонился, уступая:

– У меня и в мыслях не было мешать Милли наслаждаться заслуженным отдыхом.

Она повернулась к нему, упершись кулаками в свои пышные бедра:

– Не уверена, что вы понимаете, сколько всего потребуется, Уиндем, ведь я должна выглядеть сказочно.

Он откашлялся.

– Уверяю вас, я не намерен экономить на этой… попытке.

Она состроила гримасу, и полетели хлопья чего-то, о чем он и знать не хотел.

– Сейчас я не в лучшей форме, Уиндем, но смею вас уверить, я могу соперничать с любой женщиной из высшего общества.

Поскольку она так верила в это и поскольку ей понадобится каждая крупица веры, чтобы справиться с задачей, то Стентон только издал невнятный звук и переменил тему:

– Относительно вашего вознаграждения…

– Двадцать тысяч фунтов. – Она прямо посмотрела ему в глаза и не отвела взгляда. – Торговля неуместна, – быстро добавила она. – Выплачивается независимо оттого, найдете вы своего таинственного лорда или нет.

– Это можно обсудить, – спокойно сказал он. – Десять тысяч я вам гарантирую. Я не заплачу вам все двадцать тысяч, пока мы не найдем того, кого вы мне описали, человека, который замышляет заговор против короны.

На ее покрытом отвратительной коркой лице появилось недовольное выражение.

– Не знаю…

– Но конечно, вам будет позволено оставить себе гардероб и личные вещи.

Она глубоко вздохнула и медленно выдохнула.

– Согласна. – Она протянула руку.

Стентон быстро пожал ее и отпустил. Однако что-то терзало его.

– Почему же вы все-таки согласились? Это не могло быть только из-за денег. Может быть, вы мечтаете о том, чтобы вернуть свое место в свете? Сомневаюсь, что женщина может ожидать от высшего общества таких кардинальных перемен.

Алисия фыркнула:

– Совсем нет. Зачем менять то, что не стоит таких усилий? Общество не изменится, потому что люди не изменятся. С того дня, как мы покинули рай, всегда существовало общество в той или иной форме всюду, где собиралось более трех идиотов.

Он хрипло рассмеялся.

Она странно посмотрела на него.

– Вам, наверное, нужно смазать горло. Оно, кажется, заржавело. – Потом она откинулась в кресле и теперь почти лежала в нем. – Нет, я ничего не хочу менять. Я хочу отомстить. Чистая, простая, не замаскированная никакими высшими соображениями, сладкая-сладкая месть. – Она покачала головой и лукаво улыбнулась ему: – И вы мне в этом поможете.

– Месть кому?

– Моей семье, древней и родовитой ветви Сазерлендов.

– А какое отношение имеет ваша семья к этому делу?

Взгляд ее скользнул к окну, не видя.

– Дом моей семьи в Суссексе. Лорд Кросс – наш ближайший сосед. – Она вздохнула. – Мои родители – порядочные и уважаемые люди. И теперь даже больше, чем раньше. В порядке компенсации за их печально известную дочь. – Она тряхнула головой и изобразила широкую улыбку. – Вам никогда не хотелось перечеркнуть какое-то время? Вы никогда не оглядывались вокруг и не говорили себе: «О чем я тогда думал?»

– Каждый человек испытывает сожаления.

Она укоризненно закатила глаза:

– Уиндем, я не спрашиваю вас, испытывает ли кто-нибудь сожаления. Я спрашиваю, испытываете ли сожаления вы.