В храме Солнца деревья золотые - Наталья Солнцева

Время съемок пролетело быстро. Москва встретила путешественников густой метелью и холодом, от которого все успели отвыкнуть. Ларисе бросилось в глаза, что муж осунулся и похудел, пока ее не было.

— Соскучился? — спросила она, входя в знакомый теплый уют комнаты.

— А ты нет? Понравилось гулять?

Володя ревниво оглядывал ее фигурку в синем трикотажном костюме, купленном на новую зарплату.

— Я не гуляла, а работала, — мягко возразила жена. — Вот деньги.

Она постепенно привыкала к работе на киностудии, и даже командировки уже не пугали ее. Ничего страшного в них не было — обычная рутина: принеси — унеси, подай — возьми, найди, убери, сбегай, позови, сложи. Вот и весь нехитрый перечень обязанностей. Наблюдать за съемками оказалось не так интересно, как она думала. Дубли повторялись по нескольку раз, один эпизод совершенно не вязался с другим, актеры нервничали, режиссер срывал голос, операторы требовали что-то свое. Каждый качал права, и никто никого не слушал. Утешала в этой ситуации зарплата, которую платили исправно.

Мельниковы успокоились. Они отдали часть долга за квартиру, послали немного денег бабушке в деревню, где гостила их дочка, купили новый телевизор и подержанный ноутбук. Жизнь налаживалась.

— Слушай, Лорка, ты хоть расскажи, как кино снимается! — просил Владимир.

Ему было скучно сидеть одному в четырех стенах, пока жена пропадала на работе.

— Да так и снимается, — вздыхала Лариса. — Обыкновенно. Все ругаются, кричат, суетятся, а потом… все получается.

— Что за фильм? О чем? Мельникова пожимала плечами.

— Вроде про любовь… и про спортсменов каких-то. Про горы. Я толком не знаю.

— Как это? Тебе разве не интересно?

— Не-а, — лениво отвечала Лариса. — Не интересно. Наверное, Глафира права: я не создана для кинематографа. Это особый мир, который подходит далеко не каждому.

— Неужели тебе не хотелось быть актрисой, играть разные роли?

— В детстве, может, и хотелось, а с возрастом прошло. Думаешь, приятно, когда на тебя все пялятся?

— Что здесь такого?

— Вот представь, тебе надо плакать или в любви объясняться при всех. Или целоваться? Ты бы смог?

Мельников долго думал, но так и не нашел, что ответить.

— Я бы не смогла, — сказала за него Лариса. — Мне стыдно. Как это люди могут самое сокровенное выставлять напоказ?

— Привыкли, наверное…

— Разве к такому можно привыкнуть?

— Люди ко всему привыкают, — философски рассудил Владимир.

— Ну да… — согласилась Лариса.

После этих разговоров у нее почему-то портилось настроение. Работа на киностудии «Дебют» вызывала непонятное беспокойство. Гораздо комфортнее Мельникова чувствовала себя в школе, где ей все было мило и знакомо.

— Вот рассчитаемся с долгами, и снова буду преподавать свою биологию.

Владимир кивал головой. Ему тоже не по душе пришлась новая работа Ларисы. Но… человек предполагает, а Бог располагает.

— Я скоро снова в командировку уеду, — однажды сказала Лариса.

— Надолго?

— Кажется, да. И надолго, и далеко.

— Куда, если не секрет?

— Точно не знаю пока. Ходят слухи, что снова в горы. Только на этот раз в другое место. На Памир, кажется.

— На Памир? — удивился Мельников. — В такую даль? Что ваша киностудия забыла на Памире?

Ларису саму интересовал этот вопрос. Единственный человек, с которым она тесно сошлась на новой работе, была Глафира. Но суровая администраторша хранила молчание. Мельникова все ходила вокруг да около, намекала так и сяк на предстоящую поездку, но тщетно. Глафира как воды в рот набрала.

Тем временем съемочная группа усиленно готовилась к работе в горных условиях. Лариса понимала это по характеру инвентаря, который они с Глафирой упаковывали все в те же деревянные ящики с клеймом «Дебют».

Сборы скорее напоминали подготовку группы альпинистов к штурму горного хребта, чем к съемкам фильма: подвозились и укладывались палатки, бухты капроновых веревок, скальные крючья, карабины, примусы, сахар и сухари в тюках, банки со сгущенным молоком и тушенкой, медикаменты и многое другое.

— А что за эпизоды будут сниматься? — в очередной раз спросила Лариса, уже не ожидая ответа.

Но администраторша вдруг сменила гнев на милость: ее лицо смягчилось, губы тронула легкая улыбка, а монументальная грудь взволнованно колыхнулась. Она доверительно наклонилась к помощнице и прошептала:

— «Взрыв в туннеле»…

— Что? — не расслышала Мельникова. — Где взрыв? Какой?

— Да не «какой», а фильм так будет называться — «Взрыв в туннеле»! Про катастрофу!

— Как интересно! — преувеличенно восхитилась Лариса.

— Я сама только вчера узнала. У нас насчет болтовни строго. Начальство не любит, чтобы работники обсуждали творческий процесс.

— Почему? Ведь…

— Это дело художественного совета, — перебила администраторша. — У нас на киностудии все они решают.

Лариса согласно кивнула, хотя подобная секретность удивила и сильнее раззадорила ее любопытство.

— Глафира, миленькая, — взмолилась она. — Расскажите еще что-нибудь!

— Ну… меня особо тоже никто в тонкости не посвящает. Так… что случайно услышу, о чем сама догадаюсь… Вот, давеча актеры обсуждали, что Чаров нанял группу каскадеров: среди них есть и пиротехники, и альпинисты бывшие, и даже один циркач.

— Циркач-то зачем? Пышная дама пожала плечами.

— Разве я знаю, что режиссер замыслил? Ему такое может в голову взбрести, что нарочно не придумаешь. Наверное, супертрюки какие-нибудь будет снимать.

— Мы тоже поедем? — поинтересовалась Лариса.

— Обязательно. На этот раз без нас никак не обойдутся. Во-первых, добираться далеко, а во-вторых, уж больно барахла всякого много. А в нем только я одна быстро разобраться могу. С твоей помощью…

— Мы на поезде поедем? — не унималась Мельникова. — Я самолетов ужасно боюсь.

— Туда на поезде неделю пилить придется, так что предстоит тебе, дорогуша, опасный перелет, — захохотала Глафира, увидев, как вытянулось и побледнело лицо помощницы. — Не дрейфь, я уже не первый раз летаю и до сих пор жива.

— Утешили… Куда лететь — то?

— На Памир. Кажется, в Таджикистан. С географией у меня в школе не сложилось, — вздохнула администраторша. — Ну, ничего, посмотрим на карте. Может, и на вертолете лететь придется.

Лариса решила держаться поближе к группе каскадеров и слушать все, о чем они между собой говорят. Авось удастся разузнать побольше.